Фотографии книг: Лучшие 16 книг в категории «Лучшие книги по созданию красивой фотографии»
Читать онлайн «О фотографии», Сьюзен Сонтаг – Литрес
Посвящается Николь Стефан
Все началось с одного эссе – о некоторых эстетических и моральных проблемах, возникающих в связи с вездесущностью фотографических изображений; но чем больше я думала о том, что такое фотография, тем более сложными и увлекательными представлялись эти проблемы. Так что из одного эссе вытекало другое, а потом (к моему удивлению) еще одно. Получилась цепочка статей о значении и развитии фотографии, которая завела меня так далеко, что соображения, очерченные в первой, продолженные и задокументированные в последующих, можно было суммировать и расширить более теоретическим образом – и на этом остановиться.
Первоначально статьи были опубликованы в «Нью-Йорк ревью оф букс» (в несколько ином виде) и, наверное, никогда бы не были написаны, если бы мою одержимость фотографией не поощряли редакторы, мои друзья Роберт Силверс и Барбара Эпстайн. Я благодарна им и моему другу Дону Эрику Ливайну за бесконечные терпеливые советы и безотказную помощь.
С.С.Май 1977
Человечество все так же пребывает в Платоновой пещере и по вековой привычке тешится лишь тенями, изображениями истины. Но фотография учит не так, как более древние, более рукотворные изображения. Во-первых, изображений, претендующих на наше внимание, теперь гораздо больше. Инвентаризация началась в 1839 году, и с тех пор сфотографировано, кажется, почти все. Сама эта ненасытность фотографического глаза меняет условия заключения в пещере – в нашем мире. Обучая нас новому визуальному кодексу, фотографии меняют и расширяют наши представления о том, на что стоит смотреть и что мы вправе наблюдать. Они – грамматика и, что еще важнее, этика зрения. И, наконец, самый грандиозный результат фотографической деятельности: она дает нам ощущение, что мы можем держать в голове весь мир – как антологию изображений.
Коллекционировать фотографии – значит коллекционировать мир. Фильмы (будь то кино или телевидение) бросают свет на стены, мерцают и гаснут.
Сфотографировать – значит присвоить фотографируемое. А это значит поставить себя в некие отношения с миром, которые ощущаются как знание, а следовательно, как сила.
Первый шаг к отчуждению, приучивший людей абстрагировать мир, переводя его в печатные слова, – он, как принято считать, и породил тот избыток фаустовской энергии и психический ущерб, которые позволили построить современные неорганические общества. Но печать – все же менее коварная форма выщелачивания мира, превращения его в ментальный объект, нежели фотографические изображения, – теперь фотография обеспечивает бóльшую часть представлений о том, как выглядело прошлое, и о размерах настоящего. То, что написано о человеке или о событии, – по существу, интерпретация, так же, как рукотворные визуальные высказывания, например, картины или рисунки. Фотографические изображения – не столько высказывания о мире, сколько его части, миниатюры реальности, которые может изготовить или приобрести любой.
Фотографии, играющие с масштабами мира, сами могут быть уменьшены, увеличены, их можно обрезать, ретушировать, приукрашивать. Они стареют, их поражают обычные болезни бумаги; они исчезают; они становятся ценными, их покупают и продают, их репродуцируют.
Они упаковывают в себя мир и сами напрашиваются на упаковку. Их вставляют в альбомы, в рамки, ставят на стол, прикалывают к стенам, проецируют в виде слайдов. Их воспроизводят газеты и журналы; в полицейских картотеках их размещают по алфавиту; музеи выставляют их, издатели собирают в книги.
Многие десятилетия книга была самым влиятельным способом демонстрации фотографий (обычно в уменьшении), она обеспечивала им долговечность, если не бессмертие (фотография – вещь нестойкая, ее легко попортить и потерять), и большее количество зрителей. Фотография в книге это, конечно, изображение изображения, но поскольку фотография – печатный, гладкий объект, она теряет на книжных страницах гораздо меньше существенных особенностей, чем живопись. И все же книга не вполне удовлетворительный способ ознакомления публики с набором фотографий. Смотреть фотографии предлагается в порядке, соответствующем порядку страниц, но ничто не принуждает читателя к рекомендуемому порядку и не указывает, сколько времени он должен разглядывать каждое фото.
Фотография предоставляет свидетельства. О чем-то мы слышали, однако сомневаемся – но, если нам покажут фотографию, это будет подтверждением. Есть у камеры еще одна функция – она может обвинять. С тех пор как парижская полиция стала снимать расправу с коммунарами в июне 1871 года, фотография сделалась удобным инструментом современных государств для наблюдения и контроля за все более мобильным населением. С другой стороны, камера может и оправдывать. Фотографию принимают как неоспоримое доказательство того, что данное событие произошло.
Картинка может быть искаженной, но всегда есть основание пола гать, что существует или существовало нечто, подобное запечатленному на ней. При всей неумелости (любительской) или претензиях на художественность конкретного фотографа у фотографии – любой фотографии – отношения с видимой реальностью представляются более бесхитростными, а потому более точными, чем у других миметических объектов. Виртуозы фотографии, подобные Альфреду Стиглицу или Полу Стрэнду, десятилетиями создававшие мощные, незабываемые образы, желали все-таки прежде всего показать «что-то там», так же, как владелец «Полароида», для которого фото – удобная, быстрая форма заметок, или любитель с ящичной камерой «Брауни», щелкающий снимки как сувениры повседневной жизни.
Если живопись и проза не могут быть не чем иным, кроме как строго избирательной интерпретацией, то фотографию можно охарактеризовать как строго избирательную прозрачность. Но, несмотря на подразумеваемую достоверность, которая и делает фотографию убедительной, интересной, соблазнительной, в работе фотографа творятся те же, обычно темные, сделки между правдой и искусством, что и во всяком художестве.
Эпоха, когда для съемки требовались громоздкие и дорогие устройства – игрушки искушенных, богатых и одержимых, – кажется очень далекой от нынешнего века удобных карманных камер, позволяющих делать снимки любому. Первыми аппаратами, изготовлявшимися во Франции и Англии в начале 1840-х годов, пользоваться могли только изобретатели и энтузиасты. Поскольку не было профессиональных фотографов, не было и любителей, и фотография не имела отчетливого социального применения; это была произвольная, то есть художественная, деятельность, хотя и без больших претензий на то, чтобы называться искусством. Искусством она стала только в результате индустриализации. Благодаря развитию техники у фотографии появились социальные применения и – как реакция на это – осознание себя как искусства.
В последнее время фотография стала почти таким же популярным развлечением, как секс или танцы, – а это значит, что, как всякой массовой формой искусства, большинство людей занимаются ею не в художественных целях.
Она главным образом – социальный ритуал, защита от тревоги и инструмент самоутверждения.
Запечатлеть достижения индивида в роли члена семьи (или иной группы) – это было одной из первых функций фотографии. Не меньше века фотографии свадеб были такой же непременной частью церемонии, как предписанные словесные формулы. Камеры сопровождают семейную жизнь. Согласно социологическому исследованию, проведенному во Франции, в большинстве семей есть фотоаппараты, но в семьях с детьми они встречаются вдвое чаще, чем в бездетных семьях. Не снимать детей, особенно когда они маленькие, – это признак родительского равнодушия, точно так же, как не пойти на съемку класса после выпуска – это проявление подросткового бунта.
С помощью фотографий семья создает свою портретную историю – комплект изображений, свидетельствующий о ее единстве. Не так уж важно, за какими занятиями ее фотографировали, – важно, что сфотографировали и снимками дорожат. Фотографирование становится ритуалом семейной жизни именно тогда, когда в индустриализированных странах Европы и Америки сам институт семьи подвергается радикальной хирургии.
Когда замкнутая семейная ячейка вырезалась из большой родственной общности, явилась фотография, чтобы увековечить память об исчезающих связях большой семьи, символически подтвердить грозящую оборваться преемственность. Эти призрачные следы – фотографии – символически восполняют отсутствие рассеявшейся родни. Семейный фотоальбом обычно посвящен большой семье, и зачастую это – единственное, что от нее осталось.
Так же как фотографии создают иллюзию владения прошлым, которого нет, они помогают людям владеть пространством, где те не чувствуют себя уверенно. Таким образом, фотография развивается в тандеме с еще одним из самых типичных современных занятий – с туризмом. Впервые в истории люди в массовых количествах ненадолго покидают обжитые места. И им кажется противоестественным путешествовать для развлечения, не взяв с собой камеру. Фотографии будут неопровержимым доказательством того, что поездка состоялась, что программа была выполнена, что мы развлеклись. Фотографии документируют процесс потребления, происходивший вне поля зрения семьи, друзей, соседей.
Зависимость от камеры как устройства, придающего реальность пережитому, не убывает и тогда, когда люди начинают путешествовать всё больше. Съемка одинаково удовлетворяет потребность и космополита, накапливающего фототрофеи своего плавания по Белому Нилу или двухнедельной поездки по Китаю, и небогатого отпускника, запечатлевающего Эйфелеву башню или Ниагарский водопад.
Фотографирование удостоверяет опыт и в то же время сужает – ограничивая его поисками фотогеничного, превращая опыт в изображение, в сувенир. Путешествие становится способом накопления фотографий. Само это занятие успокаивает, ослабляет чувство дезориентированности, нередко обостряющееся в путешествии. Большинство туристов ощущают потребность поместить камеру между собой и тем, что показалось им замечательным. Неуверенные в своей реакции, они делают снимок. Это придает переживаемому форму: остановился, снял, пошел дальше. Эта система особенно привлекательна для людей, подчинивших себя безжалостной трудовой этике, – немцев, японцев, американцев.
Манипуляции с камерой смягчают тревогу, которую испытывает в отпуске одержимый работой человек оттого, что не работает и должен развлекаться. И вот он делает что-то, приятно напоминающее работу, – делает снимки.
Самые рьяные фотографы и дома, и за границей, видимо, те, у кого отнято прошлое. В индустриализированных обществах все вынуждены постепенно отказываться от прошлого, но в некоторых странах, таких как Соединенные Штаты и Япония, разрыв с прошлым был особенно травматичен. В 1970-х годах притчу об американском туристе 1950–1960-х – шумном, самоуверенном обывателе, набитом долларами, – сменила загадка японского туриста-коллективиста, только что вырвавшегося из своей островной тюрьмы благодаря чудесно завышенному курсу иены и вооруженного обычно двумя камерами, по одной на каждом боку.
Фотография стала одним из главных посредников в восприятии действительности, притом создающих видимость участия. На рекламе, занимающей целую страницу, показана кучка людей, смотрящих на читателя, и все, кроме одного, выглядят ошеломленными, взволнованными, огорченными.
Лишь один владеет собой, почти улыбается – тот, который поднес к глазу камеру. Остальные – пассивные, явно встревоженные зрители; этого же камера сделала активным вуайером; он один владеет ситуацией. Что увидели эти люди? Мы не знаем. И это неважно. Это – Событие, нечто, заслуживающее быть увиденным – и, следовательно, сфотографированным. Текст рекламы в нижней трети страницы, белыми буквами по темному фону, состоит всего из шести слов, отрывистых, как известия с телетайпной ленты: «…Прага… Вудсток… Вьетнам… Саппоро… Лондондерри… “ЛЕЙКА”». Погубленные надежды, молодежные неистовства, колониальные войны, зимний спорт – все едино, все стрижется под одну гребенку камерой. Фотосъемка установила хроническое вуайеристское отношение к миру, уравнивающее значение всех событий.
Фото не просто результат встречи фотографа с событием; съемка – сама по себе событие, и событие с преимущественным правом: соваться в происходящее или же игнорировать его. Посредничество камеры теперь формирует само наше восприятие ситуации.
Камера вездесуща и настойчиво внушает нам, что время состоит из интересных событий, заслуживающих фотографирования. Отсюда легко возникает чувство, что любому происходящему событию, каково бы ни было его моральное содержание, надо позволить завершиться – так, чтобы в мир было внесено нечто новое: фотография. Событие закончилось, а картинка существует, жалуя ему нечто вроде бессмертия (и важность), которого иначе оно было бы лишено. Где-то реальные люди убивают себя или других реальных людей, а фотограф стоит позади своей камеры и создает крохотный элемент иного мира, мира изображений, обещающего всех нас пережить.
Фотографирование, по существу, – акт невмешательства. Ужас таких незабываемых образцов фотожурналистики, как снимки самосожжения вьетнамского монаха или бенгальских партизан, убивающих штыками связанных коллаборационистов, – ужас этот отчасти вызван тем, что в подобных ситуациях, когда стоит выбор между жизнью и фотографией, с большой вероятностью выберут фотографию. Вмешавшийся не сможет зарегистрировать, регистрирующий не сможет вмешаться.
В своем замечательном фильме «Человек с киноаппаратом» (1929) Дзига Вертов дал идеальный образ фотографа – человека в постоянном движении, движущегося сквозь панораму разрозненных событий так стремительно, что ни о каком вмешательстве не может быть и речи. «Окно во двор» (1954) Хичкока показывает фотографа в другом свете. Здесь фотограф, которого играет Джеймс Стюарт, становится участником события именно потому, что не может двигаться: у него сломана нога, и он прикован к инвалидному креслу. Действовать он не может, и тем более важно поэтому делать снимки. Использование камеры пусть и несовместимо с вмешательством в физическом смысле, тем не менее это – форма участия. Камера – своего рода наблюдательный пункт, но дело тут не сводится к пассивному наблюдению. Как и в случае сексуального вуайеризма, соглядатай косвенно, а то и явно потворствует тому, чтобы ситуация развивалась своим ходом. Съемка предполагает заинтересованность в происходящем, в сохранении статус-кво (по крайней мере столько времени, сколько нужно, чтобы получить «хороший» снимок).
Предполагает соучастие в том, что делает сюжет интересным, заслуживающим фотографирования, даже если этот интерес составляют чьи-то неприятности или мучения.
«Я всегда считала фотографию развратным занятием – это было для меня одной из самых привлекательных ее сторон, – писала Диана Арбус, – и когда впервые занялась ей, я чувствовала себя очень испорченной». Можно считать профессионального фотографа развратным – если воспользоваться хлестким словцом Арбус, – когда он ищет темы постыдные, запретные, маргинальные. Но сегодня такие темы труднее найти.
И в чем же развратная сторона фотографии? Если профессиональный фотограф предается сексуальным фантазиям, стоя позади камеры, разврат, наверное, состоит в том, что эти фантазии осуществимы и не уместны. У Антониони в «Фотоувеличении» (1966) модный фотограф судорожно вьется вокруг тела Верушки, щелкая затвором. Вот уж разврат! На самом деле камера – не самый лучший инструмент сексуального овладения. Между фотографом и моделью должно быть расстояние.
Камера не насилует, даже не овладевает, хотя может злоупотреблять, навязываться, нарушать границы, искажать, эксплуатировать и – если дальше развивать метафору – убивать. Все эти действия в отличие от совокупления могут совершаться дистанционно и с некоторой отстраненностью.
Гораздо более деятельная сексуальная фантазия – в удивительном фильме Майкла Пауэлла «Подглядывающий» (1960), где речь идет вовсе не о любопытствующем вуайере, а о психопате, который убивает женщин в процессе съемки оружием, спрятанным в камере. Он к ним не прикасается. Он не желает ими обладать – он желает запечатлеть на пленке процесс их смерти, а потом дома в одиночестве наблюдать его на экране. Фильм говорит о связи между импотенцией и агрессией, наблюдением, тяготеющим к профессионализму, и жестокостью и указывает на камеру как на инструмент осуществления фантазии. Камера как фаллос – жидковатая метафора, к которой бессознательно прибегает каждый. Сколь бы смутной ни была фантазия, отголоски ее при желании можно уловить в том, что мы «заряжаем» аппарат, «нацеливаем» объектив, «спускаем» затвор.
Старинная камера была неудобнее кремневого ружья, и перезарядить ее было сложнее. Современная силится быть лазерным ружьем. В одной рекламе говорится:
«“Яшика Электро-35 GT” – это камера космического века, в которую вы влюбитесь. Делайте чудесные фото днем и ночью. Автоматически. Без возни. Просто наведите на фокус и нажмите на кнопку. Компьютерный мозг GT и электронный затвор сделают остальное».
Камера, подобно автомобилю, подается как хищное орудие, автоматизированное до предела, готовое к прыжку. Потребитель ожидает незатруднительной техники, чтобы не вникать в ее детали. Производитель уверяет клиента, что съемка не требует умения и специальных навыков, что аппарат все знает сам и послушен малейшему вашему желанию. Это так же просто, как повернуть ключ зажигания или нажать на спусковой крючок.
Подобно автомобилям и пистолетам, фотокамера – машина фантазий и вызывает зависимость. Однако, несмотря на причуды обыденной речи и рекламной, это орудие не смертоносное.
В гиперболах, уподобляющих автомобиль оружию, есть доля правды: в мирное время автомобиль убивает больше людей, чем винтовки и пистолеты. Камера не убивает, зловещая метафора пуста, так же как фантазия мужчины о пистолете, ноже или инструменте между ног. И все же в акте фотографирования есть нечто хищническое. Сфотографировать человека – значит совершить над ним некоторое насилие: увидеть его таким, каким он себя никогда не видит, узнать о нем то, чего он не знал, словом, превратить его в объект, которым можно символически владеть. Если камера – сублимация оружия, то фотографирование – сублимированное убийство – кроткое убийство, под стать печальным, испуганным временам.
В конце концов люди, возможно, научатся выплескивать свою агрессию больше через камеру, чем через ствол, заплатив за это тем, что еще больше наводнят мир картинками. Пример, где люди поменяли патроны на пленку, – фотосафари вместо огнестрельного в Восточной Африке. У охотников «Хассельблады» вместо винчестеров, и смотрят они не в оптический прицел, чтобы выстрелить, а в видоискатель, чтобы выбрать кадр.
В конце позапрошлого века в Лондоне Сэмюел Батлер жаловался, что «за каждым кустом фотограф, аки лев рыкающий, ждет, кого бы сожрать». Теперь фотограф подкарауливает настоящих зверей, лишенных покоя и слишком редких, чтобы их убивать.
В этой серьезной комедии, экологическом сафари, ружья превратились в фотоаппараты потому, что природа перестала быть тем, чем была, – тем, от чего людям приходилось защищаться. Теперь природу, укрощенную, хиреющую, смертную, приходится защищать от людей. Когда мы боимся, мы стреляем. Когда ностальгируем – снимаем.
Нынче ностальгическое время, и фотография усердно подогревает ностальгию. Фотография – элегическое искусство, сумеречное искусство. В большинстве ее объектов, именно потому, что они сфотографированы, есть нечто трогательное. Уродливая или нелепая модель может быть трогательной благодаря тому, что внимание фотографа придало ей достоинства. Красивая модель может вызывать горестные чувства, потому что она состарилась, увяла или больше не существует.
Все фотографии – memento mori. Сделать снимок – значит причаститься к смертности другого человека (или предмета), к его уязвимости, подверженности переменам. Выхватив мгновение и заморозив, каждая фотография свидетельствует о неумолимой плавке времени.
Камера стала дублировать мир в тот момент, когда человеческий ландшафт начал меняться с головокружительной быстротой: за краткий промежуток времени разрушается бессчетное количество форм биологической и социальной жизни, и возникает устройство, способное запечатлеть облик исчезающего. Мрачноватый, сложно сотканный Париж Брассая и Атже по большей части исчез. Как сохраненные в семейном альбоме мертвые родственники и друзья, чье присутствие на фотографиях прогоняет тревогу и сожаления, вызванные их утратой, так и фотографии кварталов, ныне снесенных, и сельских мест, уже неузнаваемых и бесплодных, слабой нитью привязывают нас к прошлому.
Фотография – псевдоприсутствие и в то же время символ отсутствия. Подобно камину в комнате, фотографии – особенно людей, чужих пейзажей, далеких городов, исчезнувшего прошлого – располагают к мечтаниям.
У тех, для кого чем дальше, тем желаннее, это ощущение недоступности дает толчок эротическому чувству. Фотография возлюбленного, спрятанная в бумажнике замужней женщины, постер с рок-звездой, приколотый над кроватью подростка, значок с лицом кандидата, пришпиленный к пиджаку избирателя, снимки детей таксиста на козырьке над ветровым стеклом – эти отчасти талисманы имеют сентиментальное и неявно магическое значение: они суть попытки установить связь с иной реальностью, предъявить на нее права.
5 книг о фотографии, недавно переведенных на русский язык — T&P
© [André Kertész](http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B5%D1%80%D1%82%D0%B5%D1%81,_%D0%90%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B5)
###Книги, в которых фотографы не просто демонстрируют свое творчество, но и передают собственный опыт — редкость. В обзоре T&P — военно-полевой роман Роберта Капы, источник вдохновения Картье-Брессона, секреты ню Уильяма Мортенсена и другие издания, которые были переведены на русский язык за последние несколько лет.
**Роберт Капа «Скрытая перспектива»**
————————————————————-
[Роберт Капа](http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%BE%D0%B1%D0%B5%D1%80%D1%82_%D0%9A%D0%B0%D0%BF%D0%B0) всегда хотел стать писателем, умеющим снимать, а не наоборот. Мечта классика военной фотографии отчасти сбылась: в 1947 году вышли, как значится в подзаголовке книги, «иллюстрированные воспоминания легендарного фотографа о Второй мировой войне». Причем если в оригинале его биография называется «Немного не в фокусе» («Slightly Out of Focus»), что отсылает, видимо, к тому факту, что знаменитая съемка высадки в Нормандии была практически вся испорчена при просушке негативов, а 8 спасенных кадров получились размытыми, то русский заголовок можно трактовать так: эти биографические заметки — доказательство той самой скрытой перспективы Капы получить однажды признание его литературных талантов. Почти 300 страниц «Скрытой перспективы» читаются на одном дыхании: по сути это написанный в форме дневниковых записей роман — легкий, ироничный, увлекательный, без надрыва.
Такое ощущение, что Капа пишет сводки не из зоны военных действий, а из какой-нибудь деловой командировки в экзотическую страну. Это поначалу сбивает с толку, но лишь до тех пор, пока не понимаешь, что все написанное вообще-то — про Капу и его возлюбленную Пинки, про их лавстори с вынужденной точкой в конце.
[Купить](http://www.ozon.ru/context/detail/id/5775016/)
**Стенли Грин «Черный паспорт»**
—————————————————-
«Жена ушла от меня. Вместо того, чтобы стать алкоголиком, я уехал снимать войну», — этими словами заканчивается первая часть [трейлера](http://www.youtube.com/watch?v=NvVhWAOvgsI) к биографической книге другого военного фотографа — [Стенли Грина](http://en.wikipedia.org/wiki/Stanley_Greene), одного из основателей фотоагентства [NOOR](http://www.noorimages.com/). Далее в ролике — минутная почти пулеметная очередь из кадров, снятых Грином в Чечне, Ираке, Афганистане, Сомали, Судане, Руанде, в Москве во время путча 1993 года.
В книге «Черный паспорт» тоже есть все эти фотографии, и даже больше. 300 страниц — это выстроенные в хронологическом порядке 26 эпизодов из жизни Стенли Грина (монологи фотографа и снятые им кадры), каждый из которых связан с войной и женщинами, а чаще — и с тем, и с другим сразу. Но если Капа в своей книге пытается военную реальность замаскировать байками и шутками, то Грин — максимально серьезен, когда речь заходит о войне. Точнее — о сути всякого конфликта, кризиса, причины и последствия которого волнуют Грина больше всего. Каждый им описанный и снятый эпизод — это одновременно и общие, и его личные боль, страдание и вина от того, что он остается безучастным наблюдателем. «Черный паспорт» — тот нечастый случай, когда фотография в книге из просто иллюстрации превращается вместе с текстом высказывания в цельное произведение.
[Купить](http://treemedia.livejournal.com/5143.html)
**Пол Хилл, Томас Купер «Диалог с фотографией»**
———————————————————————————
Эта книга для тех, кто убежден, что чье-то творчество вообще и произведение искусства в частности нельзя рассматривать вне контекста и подробностей жизни автора.
Два историка фотографии (англичанин Пол Хилл и шотландец Томас Купер) 30 лет назад задумали сделать интервью с фотографами, считавшимися на тот момент классиками. В итоге получилась книга, состоящая из 17 записанных разговоров с гуру американской ([А. Адамс](http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BD%D1%81%D0%B5%D0%BB_%D0%90%D0%B4%D0%B0%D0%BC%D1%81), [Ю. Смит](http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AE%D0%B4%D0%B6%D0%B8%D0%BD_%D0%A1%D0%BC%D0%B8%D1%82), [П. Странд](http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D1%82%D1%80%D0%B5%D0%BD%D0%B4,_%D0%9F%D0%BE%D0%BB), [М. Рэй](http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D1%8D%D0%B9,_%D0%9C%D0%B0%D0%BD) ) и европейской ([А. Картье-Брессон](http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D1%80%D1%82%D1%8C%D0%B5-%D0%91%D1%80%D0%B5%D1%81%D1%81%D0%BE%D0%BD), [Брассай](http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%80%D0%B0%D1%81%D1%81%D0%B0%D0%B9), [Р. Дуано](http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%BE%D0%B1%D0%B5%D1%80_%D0%94%D1%83%D0%B0%D0%BD%D0%BE), [А. Лартиг](http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B8%D0%B3,_%D0%96%D0%B0%D0%BA-%D0%90%D0%BD%D1%80%D0%B8), [А.
Кертеш](http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B5%D1%80%D1%82%D0%B5%D1%81,_%D0%90%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B5), [С. Битон](http://en.wikipedia.org/wiki/Cecil_Beaton) ) фотографии. Все они отвечают практически на одни и те же односложные вопросы, которые кому-то могут показаться банальными: когда и почему увлеклись фотографией, кто на это повлиял, где они выставлялись и печаталась, с кем дружили или нет, что было самого сложного в съемках и так далее. На деле такая простота оказывается бесценной: задающие вопросы здесь — не более, чем медиумы, позволяющие своим собеседникам рассказать о себе даже то, что они, возможно, и не думали произносить вслух.
[Купить](http://www.ozon.ru/context/detail/id/5666063/)
**Анри Картье-Брессон «Воображаемая реальность»**
————————————————————————————
«Фотографировать — это значит задержать дыхание, когда все наши способности объединяются в погоне за ускользающей реальностью.
..» — уже про эту фразу, попавшуюся на первых страницах книги, можно сказать, что она красивая, лаконичная и меткая. Чем дальше, тем больше будет в этом миниатюрном сборнике эссе, очерков и заметок таких выражений, которые хочется тут же процитировать — это стиль суперзвезды репортажной фотографии всех времен и народов [Анри Карье-Брессона]( http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BD%D1%80%D0%B8_%D0%9A%D0%B0%D1%80%D1%82%D1%8C%D0%B5-%D0%91%D1%80%D0%B5%D1%81%D1%81%D0%BE%D0%BD). Каждый его кадр — тоже лаконичный, меткий и красивый. «Воображаемая реальность» (на французском книга была выпущена за год до смерти фотографа) будет любопытна, в первую очередь, тем, кто восхищается Картье-Брессоном и участниками основанного в 1947 году им вместе с четырьмя другими фотографами агентства [«Магнум»](http://www.magnumphotos.com/). После прочтения книги станет понятно, что не было бы всех этих теперь уже культовых снимков, если бы Картье-Брессон не имел постоянного источника вдохновения — а он, очевидно, был в путешествиях и друзьях: им и посвящены большинство слов и фотографий этой книги.
Купить
** Уильям Мортенсен «Модель. Проблемы позирования»**
Из этой книги можно узнать, где у человека находится голова и лицо, плечи, руки и кисти, торс, ноги и ступни, и на что из этого всего нужно смотреть, когда снимаешь людей. Это написанный в начале ХХ века биографический самоучитель для любого, кто снимает портреты вообще и ню в частности. Причем, читать его тем интереснее, если знать, что автор книги Уильям Мортенсен был не просто фотографом-портретистом, но и весьма спорным персонажем: его ню считали «смесью сентиментальности и
садо-мазохизма» и «прототипом календарей пин-ап», Ансель Адамс и вовсе называл его антихристом и дьяволом. Дурная слава, впрочем, не помешала Мортенсену открыть свою фотошколу и выпустить почти десяток книг: «Model», перевод которой в прошлом году вышел на русском языке, была написана в 1937 году. Эта книга, как и в свое время сам автор, может кому-то показаться сегодня странной: Мортенсен, например, уже в предисловии заявляет, что никому на их собственные ошибки указывать не собирается, и говорит, что любой фотограф сам должен подходить к своему творчеству критически.
Автор же просто на основе своего опыта и наблюдений просто расскажет, как нельзя снимать человека (не важно — одетого или раздетого). Ну, а если и это не поможет, он советует: смотрите, не отрываясь, на классическую живопись, рисунок и скульптуру до тех пор, пока вам не откроется тайна.
Купить
550+ Книги Картинки | Скачать бесплатные картинки на Unsplash
550+ Books Pictures | Скачать Free Images на Unsplash- ФотоФотографии 10k
- Куча фотографийКоллекции 4.9k
- Группа людейПользователи 211
библиотека
чтение
письмо 90 011
книжный магазин
обложка книги
старые книги
открытая книга
книжная полка
школа
кофе
логотип UnsplashUnsplash+
В сотрудничестве с Томасом Франке
Unsplash+
Разблокировать
Книжные изображения и фотокниги для чтения
Кимберли Фармер
Книжные изображения и фотошкола
––– – –––– –––– – ––– – – –––– –– – –– –––– – – –– ––– –– –––– – –.
Том Херманс
библиотекаМиланИталия картинки и изображения0011
Тоа Хефтиба
блогВеликобританияvotive
Логотип UnsplashUnsplash+
В сотрудничестве с Томасом Франке
Каталог мыслей
handarning englishenglish study
Gülfer ERGİN
booktimefreetime activitybooklove
Susan Q Yin
swedenstockholmФон сайта
Ed Robertson
volumesfood marketportobello market
Аарон Бёрден
StudyBible imagesstudy area
Unsplash logoUnsplash+
В сотрудничестве с Planet Volumes🪐
Unsplash+
Разблокировать
скринсейвер render3d render
Ioann-Mark Kuznietsov
Винтажные фоныHd windows wallpapersЧитальный уголок
Nick Fewings
radisson blu hotelderbyeast midlands airport
Ugur Akdemir
daunt bookslondonbookcase
Florencia Viadana
amsterdamnetherlandsштора
Asal Lotfi
в помещенииКоричневый фонинтерьер
Логотип UnsplashUnsplash+
В сотрудничестве с Каролиной Грабовской
Unsplash+
9 0010 UnlockмебельдиванHd обои для ноутбука
Alex Lvrs
минимальныеHd белые обоиHd зеленые обои
Book images & фотографиикипа книгчитает книгу
Hd серые обоитекстыстраницы
чтениеБелый фонпубликация
handlearning englishenglish study
swedenstockholmФон сайта
StudyBible imagesstudy area
Vintage backgroundsHd windows wallpapersУголок для чтения
amsterdamnetherlandscurtain
мебельдиванHd обои для ноутбука
–––– –––– –––– – –––– – – ––– –– – –– –––– – – –– ––– –– –––– – –.
Книга изображения и фотообразованиешкола
библиотекамиланИталия картинки и изображения
Hd темные обоиИрландияАкадемия
блогВеликобританиявотив
книжное времясвободное время деятельностькнигалюбовь
объемыпродовольственный рынокпортобелло рынок
скринсейверрендер3d рендеринг
radisson blu hotelderbyeast midlands airport
daunt bookslondonbookcase
Связанные коллекции
Книги
606 фотографий · Куратор Келли Сиккемакниг
806 фото · Куратор Майкл ГрозенКниги
655 фото · Куратор Write&Styleв помещенииКоричневый фонинтерьер
минимальныйHD белые обоиHd зеленые обои
Книжные изображения и фотографиикипа книгчтение книг Nook
мебельдиванHd обои для ноутбука
Книга картинки и фотообразованиешкола
Hd темные обоиИрландияАкадемия
чтениеБелый фонпубликация
книжное времясвободное время занятиякнигалюбовь
изучениеБиблейские образыучебная зона
daunt bookslondonкнижный шкаф
в помещенииКоричневый фонинтерьер
–––– –––– –––– –––– – –––– –– – –– –––– – – –– ––– –– –––– – –.
библиотекамиланИталия картинки и изображения
Hd серые обоитекстовые страницы
handlearning englishenglish study
шведенстокхолмФон сайта
Связанные коллекции
Книги 90 178 606 фотографий · Куратор Келли Сиккема
книг
806 фото · Куратор Майкл ГрозенКниги
655 фото · Куратор Write&Stylescreensaverrender3d render
Radisson Blu hotelderbyeast Midlands airport
amsterdamnetherlandscurtain
минимальныйБелые обои высокого разрешенияЗеленые обои высокого разрешения
Просмотр премиальных изображений на Istock | Скидка 20% на iStock
Логотип UnsplashСделайте что-нибудь потрясающее
Бесплатная книга Фото и картинки
Связанные изображения из iStock | Сохранить сейчас
книга книги книга
Либрос
запускать плакат цветок
Запуск
ретро виноград старый кувшин
Натюрморт с виноградом, кувшином и фруктами.
