Ольга лаки фото максим: Ольга Козина (66 фото)
Сенатор: в деревне Лаки должен появиться мемориальный комплекс
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на
https://crimea.ria.ru/20150219/1048528598.html
Сенатор: в деревне Лаки должен появиться мемориальный комплекс
Сенатор: в деревне Лаки должен появиться мемориальный комплекс — РИА Новости Крым, 10.03.2015
Сенатор: в деревне Лаки должен появиться мемориальный комплекс
Греческое поселение Лаки в Крыму было сожжено немцами в 1942 году. Сейчас здесь восстанавливается храм, ведутся переговоры о создании мемориального комплекса.
2015-02-19T11:09
2015-02-19T11:09
2015-03-10T15:10
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdnn1.img.crimea.ria.ru/img/104713/14/1047131485_0:151:3079:1896_2072x0_60_0_0_b7bdf7e18794c3074483e7aa5f0ac309.jpg
РИА Новости Крым
1
5
4.7
96
news.crimea@rian.
ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
2015
РИА Новости Крым
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Новости
ru-RU
https://crimea.ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
РИА Новости Крым
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости Крым
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости Крым
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.
xn--p1ai/awards/
новости, общество
СИМФЕРОПОЛЬ, 19 фев — РИА Новости. На месте сожженной немцами в 1942 году греческой деревни Лаки в Крыму должен быть построен мемориальный комплекс, но главное уже сделано — здесь появился храм и монастырь. Первоочередной задачей является завершение восстановление храма св. Луки и подъездных путей к нему. Об этом в эфире радио «Россия сегодня» сообщила представитель Крыма в Совете Федерации Ольга Ковитиди.
«Для нас основным вопросом остается реконструкция храма и дорога к храму. Сегодня самое главное — это сохранить историческую память и самобытность. Поэтому здесь должен быть мемориальный комплекс, здесь должна быть территория памяти», — сказала Ольга Ковитиди.
Она добавила, что ранее обращалась во всемирный межпарламентский греческий союз с просьбой увековечить подвиг деревни Лаки, а вместе с ней и всех греческих деревень, которые были сожжены в годы Великой Отечественной войны.
«Наша ассамблея приняла такое решение, и на примере деревни Лаки этот подвиг был увековечен.
Это достаточно большое событие, и сегодня о Лаках уже знают, и я думаю, что мы с вами сделаем так, что об этом будут помнить», — подчеркнула сенатор от Крыма.
Лаки — греческое село Крыма, основанное в VI в.н.э. В годы Великой Отечественной войны после оккупации 23 марта 1942 года за поддержку партизан, село было уничтожено фашистами и их пособниками.
Подростки, которые стали звёздами в 1990-х и 2000-х
Они стали популярными в совсем юном возрасте — снимались в фильмах, пели большие хиты, собирали стадионы. Судьбы молодых звёзд сложились по-разному: кто-то до сих пор востребован, а кто-то ушёл в тень. В сегодняшней подборке говорим о самых популярных подростках страны рубежа веков.
Настя Меськова
В конце «девяностых» девочку признали «юным талантом России», о чём свидетельствует упоминание о ней в книге «Новые имена планеты: ХХ век — ХХI век». Такой чести Настя удостоилась не просто так: Меськова очаровала зрителей и критиков своей игрой в фильмах «Балерина» и «Маленькая принцесса».
Главная роль в последнем принесла юной звезде Большую золотую медаль Московского кинофестиваля в 1998-м. Актрису оберегал сам Ельцин и даже спас ей жизнь.
Однажды в дом Меськовых проникли грабители. Маму Насти связали, а девочку поволокли с собой, по пути прихватывая ценные вещи. Один из преступников взял коллекционное издание «Истории России» в бронзовом переплёте, из которого выпала совместная фотография артистки и первого президент РФ. На оборотной стороне было написано: «Настеньке на добрую память от Бориса Николаевича». Налётчики решили: «Хрен с ними. Не будем связываться». И бросили девочку на пол.
Анастасия считает себя в первую очередь танцовщицей, а не актрисой кино. Меськова с детства занималась балетом и до 2016 года служила в Большом театре, однако режиссёры продолжали приглашать её в фильмы. В 2014-м она сыграла дочку бизнесмена в сериале «Сладкая жизнь».
Вячеслав Манучаров
Достичь звания «Заслуженный артист России» актёру точно помогла реклама шоколадки «Финт».
На протяжении нескольких серий герои решали «стандартные» молодёжные проблемы.
. В одном из эпизодов персонаж Вячеслава хвастается перед приятелем модным навороченным велосипедом. В ролике юный Манучаров смотрится очень органично — тогда он явно сильнее налегал на сладкое, чем сейчас.
Через пару лет заметно постройневший актёр засветился в молодёжном сериале «Простые истины», который дал путёвку в большое кино многим знаменитостям. Там снимались Татьяна Арнтгольц, Анатолий Руденко, Артём Семакин, Данила Козловский, Алексей Ильин, Александр Ильин-младший и другие.
Затем, сыграв ряд второстепенным ролей на телевидении, Манучаров попал в «Большую разницу», где прославился как пародист. Покинув проект, он стал получать куда больше экранного времени в кино.
Сейчас Вячеслав много снимается, играет в театре и ведёт успешный YouTube-канал.
Децл
Одни почитали его как самобытного и даже гениального исполнителя, другие называли «сынком богатого папаши» — продюсера Александра Толмацкого. Чтобы известная фамилия не мешала творчеству, невысокий исполнитель взял псевдоним Децл («уличное» сокращение от слов «децилитр» и «дециметр»).
Рэпом парень увлёкся на учёбе в Швейцарии. Сначала Кирилл не понимал этот жанр и всегда злился, когда сосед по комнате «врубал свою ужасную какофонию». Но со временем привык к новой музыке, а когда вернулся в Россию, стал скучать по тем странным звукам. А вскоре и сам начал писать треки.
Слава обрушилась на Толмацкого-младшего в 2000-м, после выхода дебютной пластинки «Кто ты?». Молодому поколению особенно полюбились хиты «Слёзы» и «Вечеринка». Со временем популярность артиста подугасла — он сознательно начал уходить в тень. С какого-то момента медиа вспоминали о музыканте только по грустным поводам — то ссоры с отцом, то перепалки с влиятельными коллегами.
Но, не обращая внимания на грязный инфошум, многие представители новой волны называли Децла «отцом русского рэпа».
t.A.T.u.
В 1999 году вся страна сходила с ума под их главный хит. Кто-то — от крутости нового дуэта, кто-то — от осознания того, как «низко пала современная молодёжь» — мол, пели бы себе и дальше в «Непоседах». Многим россиянам был не по душе экстравагантный стиль t.A.T.u., но за рубежом популярность поющих школьниц росла в геометрической прогрессии. Даже Майкл Джексон и Мадонна обратили внимание на дерзких певиц.
В 2003-м Юля Волкова и Лена Катина отправились на «Евровидение». С песней «Не верь, не бойся, не проси» они взяли «бронзу» — успех был ошеломительный. Но солистки стали часто ссориться, в итоге разругались окончательно и начали выступать по отдельности.
«Вынужденное» воссоединение произошло в 2014 году: исполнительницы записали новую версию «Нас не догонят» и выступили с песней на церемонии открытия сочинской Олимпиады.
Потом Волкова и Катина сделали ещё несколько совместных треков.
Оксана Акиньшина
Дорогу в большое кино 13-летней девочке открыл Сергей Бодров-младший, хотя сама будущая звезда не слишком стремилась попасть на экраны. На пробы Оксану отправило модельное агентство, с которым она сотрудничала — пришлось ехать. Гордая Акиньшина понравилась Бодрову, он понял, что нашёл «ту самую исполнительницу».
Актриса Татьяна Колганова вспоминает, что Оксана и её экранная сестра Катя Горина «вели себя на площадке потрясающе», выполняли все требования режиссёра и были «эмоционально подвижными».
«Когда мы расставались и уезжали по сценарию фильма, мы с Татьяной Ткач заплакали в кадре, и девицы тоже давай рыдать рядышком!» — рассказывала в одном из интервью Колганова.
Акиньшина, не желавшая до съёмок в «Сёстрах», быть артисткой, сейчас является звездой первой величины и даже засветилась в голливудском блокбастере «Превосходство Борна» с Мэттом Деймоном.
Глюкоза
Путь в поп-музыку у Натальи Ионовой пролегал через «Ералаш». В детском киножурнале она дебютировала в 11 лет, всего сыграла в 6 выпусках. Талантливую девочку заметили режиссёры и стали приглашать в свои проекты. Максим Фадеев увидел «дерзкую пацанку», когда ей было 17, на съёмках фильма «Война принцессы» и взял под крыло.
Чтобы удивить российскую публику, которая к началу 2000-х «видела всё», продюсер придумал «мультяшку» Глюкозу. Таинственная блондинка в чёрном плаще и с чёрным доберманом, очень заинтересовала зрителей. Песни «Малыш», «Снег» и, конечно, «Невеста» звучали из каждого бытового прибора, но «живую» исполнительницу этих хитов никто не видел. А всем было очень интересно на неё посмотреть. Подержав интригу, Фадеев явил-таки миру свою подопечную. Открывшись, певица постепенно начала терять популярность — вау-эффект прошёл, а песни стали приедаться. Освежить репертуар удалось за счёт бестселлеров «Дочка» и «Танцуй, Россия!».
Даже если в дискографии Глюкозы не появится новых отметок, она всё равно останется в истории российской поп-музыки как «наш ответ» Gorillaz.
Акула
Оксана Почепа начала гастролировать по стране с 14 лет в составе молодёжной группы, которая собралась в её родном Ростове-на-Дону. Через пару лет девушка познакомилась с участниками группы «Руки Вверх!», которые и придумали для исполнительницы хищный псевдоним. В 2001-м Акула проснулась знаменитой после выхода альбома «Кислотный Dj» и стала собирать стадионы, такой популярностью могли похвастаться разве что те же Жуков и Потехин. В 2002-м у артистки выходит второй альбом «Без любви», а в 2004-м она уезжает в США на гастроли, которые растянулись почти на три года.
Конечно, вернуться домой певица должна была гораздо раньше. Но русскоязычная публика принимала её так тепло, а жизнь за океаном оказалась такой интересной, что девушка решила остаться в Америке.
В 2006-м она вернулась в Россию. Немного отдохнула от выступлений, а потом «перезапустила» карьеру под настоящим именем — Оксана Почепа.
Вирус (Ольга Лаки)
Группа «Вот так!» появилась в 1998 году, когда солистке — Ольге Лаки — было 16 лет.
Коллектив, в который также входили Андрей Гудас и Юрий Ступник, выступал в клубах в родном Звенигороде, пока их записи не услышали продюсеры Игорь Селивёрстов и Леонид Величковский. Они взялись за продвижение интересной команды и переименовали её в «Вирус». Под таким звучным «приставучим» названием в 1999-м музыканты выпустили первые треки, главным хитом стал «Ты меня не ищи». Через некоторое время группа закрепила успех песней «Попрошу тебя».
На волне популярности продюсеры решили собрать второй состав «Вируса», который стал гастролировать наравне с оригинальным трио. Лаки, Гудасу и Ступнику это не понравилось, они запретили деятельность дублёров через суд.
Группа до сих пор существует, но у каждого участника есть проекты «на стороне». Солистка и основной автор «Вируса» Ольга Лаки параллельно поёт в Th4 CATS.
Фото: соцсети, кадры из фильмов
Максим Коростелев — Культовый художник
Минск | Беларусь
Подписаться
БИОГРАФИЯ
Я родился в Минске, Беларусь, в 1992 году.
Сколько себя помню, я твердо решил стать актером. Думаю, большую роль в развитии моей страсти к актерскому мастерству сыграла любовь моей матери к классическим советским мелодрамам в период моего воспитания. Я запоминал реплики из любимых фильмов и потом часами выступал перед мамой на кухне. Позже актерское мастерство стало моей профессией. В 2014 году я окончил Белорусскую государственную академию искусств и следующие 4 года провел в Национальном театре имени Янки Купалы в Минске, работая актером. Я думаю, что способность наблюдать — один из самых важных навыков, которые вы можете получить на уроках актерского мастерства. Вы наблюдаете за людьми: как они двигаются, выражают свои чувства и эмоции, каковы их привычки. Я почти уверен, что именно это привело меня к фотографии. Могу сказать, что меня потянуло к фотографии спонтанно. Отец подарил мне свой легендарный советский 35-мм фотоаппарат «Зенит-Э», когда мне было 17 лет. Я начал снимать и обрабатывать собственные фотографии. Классическая пленочная фотография стала моим хобби и страстью, а позже переросла в мою карьеру.
Portfoliojfioe947kdhsvxder Коростелев Максим
0 лайковГорки вернулись: «Репертуар делать не будем».
Шермин Лангхофф — директор Театра Максима Горького. Фото: Ольга Блэкберд
Поскольку Театр Максима Горького вновь открывается, мы беседуем с руководителем Шермином Лангхофф о сохранении театра во времена физического дистанцирования, новых форм живых выступлений и актуальности драмы в постпандемическом мире.
Шермин, после полугода закрытых дверей вы открываете новый Spielzeit с Хаканом Савашем Миканом Берлин Александерплац 90 Адаптация 007 Берлин Ораниенплац . Что мы можем ожидать? Да, Хакан режиссер, так что у нас будет кинотеатр! Затем Black Block , проект Себастьяна Нюблинга, который все еще является экспериментом, потому что нам пришлось приспосабливаться к условиям: он планировался как открытый проект с участием 15 человек из ансамбля и выступлениями с аудиторией, которые включали бы физический контакт.
Так что теперь исполнители находятся в контейнере, выступая со специальными камерами, объединяющими их в хор, но при этом отдельно друг от друга.
Кажется, что камеры переместились из-за кулис и стали центральной частью постпандемической обстановки. Как это будет выглядеть для физически присутствующей аудитории?
В Black Block зрители будут сидеть в большом зале и следить за выступлением на экране, а физическое вмешательство будет только с одним исполнителем за раз. Когда исполнители играют в контейнере, у публики будут наушники со звуком Dolby Surround, который заставляет вас чувствовать себя погруженным, так что это совершенно другое качество звука, чем то, что вы получаете дома. Эрсан Мондтаг думал о своего рода квир-драг-мюзикле, в котором поют по крайней мере восемь человек, и у нас была огромная красивая сцена, состоящая из трех дворцов и руин этих дворцов. Теперь речь пойдет всего о четырех актерах, которые ждут коллег, которых ждали, а мюзикл, на который их звали, не может состояться.
И из этой ситуации они вырабатывают вопрошание своего искусства, вопросы, о которых мы сейчас говорим: что значит не иметь возможности кричать, петь, трогать или целовать?
Какую часть аудитории вы можете сейчас собрать?
Девяносто четыре вместо 440. Но мы по-прежнему продаем билеты по 10 евро и не делаем слишком дорогими несколько билетов, которые у нас есть. Мы не можем позволить культуре стать эксклюзивной. Мы будем транслировать эти события, потому что не хотим заниматься репертуаром как минимум до декабря. Мы разработали систему, где мы по-прежнему делаем стрим, но в лучшем качестве, потому что теперь мы заранее знаем, что он будет стримить, а не только для архива. Таким образом, мы будем доступны для всех, кто не может прийти в театр. Люди стали более ненадежными после пандемии, и для многих поход в театр станет дополнительным бюджетом. И это также для групп риска, больных и пожилых людей, которые, возможно, боятся ходить в театр.
Интересно, вы начинаете не с репертуара.
Да, это было очень важно. Мы прошлись по своему репертуару, и я бы сказал, что половина проектов может быть связана с постпандемической ситуацией. Но просто исполнять репертуар по каким-то дистанцированным правилам — это не артистичный способ справиться с такими обстоятельствами, особенно если вы можете собрать только 94 человека.
Прямо сейчас мы не знаем, будет ли время «после» этой пандемии, но «до» определенно было. Вы помните тот момент, когда Корона вошла в вашу жизнь?
«До» в значительной степени доминировал наш Herbstsalon, который был последним большим событием, которое мы проводили перед Corona. У нас были сотни художников и ученых из Берлина и со всего мира, которые делились своими интерсекционными взглядами на Heimat , на вопросы нации и принадлежности, на экологию, феминизм и социальную справедливость — все темы, которые были подняты на поверхность пандемией.
Фото: Ольга Блэкберд
Вы, как государственный театр, не боитесь сокращения бюджета?
Для меня с самого начала было ясно, что вместе с пандемией будет экономический кризис, который приведет к выбору бюджета — по сути, к противопоставлению театров больничным койкам.
Конечно, правительство сейчас тратит все деньги на краткосрочную помощь экономике, в том числе автомобильной и авиационной промышленности: только Lufthansa получает финансовую помощь в размере 9 миллиардов евро, в то время как весь сектор культуры Германии получает только 1 миллиард евро. . Так что дело не только в нас — дело во всем культурном ландшафте, потому что мы существуем не одни.
Как вы думаете, кто будет первым жертвой на этом ландшафте?
Во-первых, фрилансеры. Горький работает с 30-40 процентами внештатных артистов – режиссеров, художников по костюмам, хореографов, видеографов и так далее. Треть наших проектов полностью выполняется не участниками ансамбля. Первые два месяца карантина мы платили всем, работали они или нет. Но мы не могли продолжать это, потому что нам, как государственному театру, не разрешено создавать такие большие долги. Здесь, в Берлине, коллегам отчасти повезло, потому что город отреагировал очень быстро и лучше, чем в других местах, но в ближайшие месяцы им придется искать федеральную поддержку.
Вторая проблема — более мелкие этапы. Независимо от того, являются ли они частными или частично финансируемыми государством, Freie Szene, независимая театральная сцена, теперь должна бороться намного острее. И там тоже повезло, что Берлин постарался их оперативно поддержать. Затем третья точка, прежде чем я доберусь до государственных театров, — это Европа. Я очень переживаю за наших коллег в разных уголках Европы.
Блокировка означает, что кинотеатры должны были оставаться закрытыми с марта, и теперь они вновь открываются в соответствии с очень строгими мерами «социального дистанцирования». Для учреждения, столь зависящего от физического опыта, как вы видите свое положение?
Мы попытались определить, что означает «сбор». Мы буквально взяли Оксфордский словарь английского языка, и одно из значений этого слова — «обнимать», «заботиться». Я спрашивал себя, для чего на самом деле нужен театр, и я увидел ловушку в том, чтобы просто транслировать его без контекста.
Что это значит для формы, что мы реально можем предоставить? Форма всегда политична, и мы подумали о том, как важно помнить историю и относиться к ней лично. Поэтому наша программа стримов была сосредоточена вокруг этого — в Международный день цыган мы транслировали в прямом эфире действия и постановку Армия Ромы . Тридцать процентов нашей аудитории смотрели из-за рубежа с субтитрами, что было захватывающе.
Итак, вы теряли свою физическую аудиторию, но приобретали новую. Открывает ли этот сдвиг новый образ мышления?
Да. Была большая дискуссия о том, стоит ли стримить. Я бы сказал, что то, что я видел на стримах — особенно в кинотеатрах, в том числе и у нас, — не имело того эстетического и содержательного качества, которого я хотел бы. Я надеюсь, что если это давление сохранится, мы найдем лучшие форматы. Потому что мы достаточно креативны. Вопрос будет заключаться в том, достаточно ли креативна система финансирования государственных театров, чтобы инвестировать в необходимое нам оборудование.
Сможет ли Горки выжить как физическая сущность во времена стриминга?
Полностью. Например, у нас будет мгновенная перформативность в киоске — торговое помещение на Доротенштрассе, куда люди смогут зайти и посмотреть. В то же время у вас есть история этого театра: само здание пережило всевозможные пандемии, испанку, холеру. Он такой консервативный и буржуазный — он выживет, как выживут большие бюджетные пространства. Но Горький находится под другим давлением, потому что мы недофинансированы, и очень зависим от сторонних средств. И пандемия оказала огромное финансовое влияние. Наш художественный бюджет составляет около 3 миллионов евро. Треть — от продажи билетов, треть — от города и треть — от других источников. Теперь у нас не будет ни нашего дохода, ни Drittmittel , потому что фундаменты также находятся под давлением. В худшем случае мы окажем влияние на сам бюджет в предстоящих сезонах. В Горьком 200 человек с фиксированными контрактами, 120 из них техники и работники мастерских, работающие в две смены, и в отличие от опер и частных театров, таких как Schaubühne и Berliner Ensemble, мы не можем подать заявку на Kurzarbeit, что очень помогло бы.
Но со всеми вашими новаторскими ответами и идеями видите ли вы возможность в кризисе?
Я бы не стал полностью пренебрегать этим. Я знаю, что многие люди вокруг меня серьезно думают о том, что они делают, и о том, что они хотят или не хотят делать в будущем. Но такого досуга у меня еще не было! Может быть, я буду в ближайшие недели. До сих пор, как интендант 200 человек, которые беспокоились о своей работе и будущем, мне приходилось выполнять много работы по уходу. Не только отправлять воскресные любовные письма всему персоналу, но держать их вместе и информировать. Все старались изо всех сил, будь то организация цифровой программы или пошив масок, как это делали наши портные в начале – и вот, несколько недель, мы снова репетируем в реальной жизни. Как хорошо снова собраться. Мы стали еще лучше, чем раньше!
Вы упомянули «работу по уходу». Думаете ли вы, что стали управлять людьми по-другому, потому что вы женщина?
Я бы сказал, что это просто мой путь.
Если вы говорите о непатриархальном управлении, место может занять и квир. Как 50-летняя женщина, я выросла с де Бовуар и очень материалистического, марксистского феминизма. Затем постструктурализм и особенно Джудит Батлер внесли некоторую критику в эту концепцию. И теперь я также связан с движениями художников, которые призывают к женственности как к особому качеству против патриархата. Думаю, мне нужны все три феминистских точки зрения. Анджела Дэвис помогла мне очень прагматично. Она спросила, как
она может оставаться активной и верить в сопротивление, сталкиваясь с современными формами рабства и расизма в Соединенных Штатах. Она ясно дала понять, что решения этой загадки нет, но то, что она могла сидеть в телестудии и задавать этот вопрос, было прогрессом. Она сказала, что важно знать, что то, что вы делаете сегодня как активист, не обязательно должно иметь результаты сразу, но, возможно, они будут для будущих поколений. Это очень трогает меня и вселяет надежду.
Хасс Триптихон – Ways Out Of The Crisis показали в Горках в прошлом году.
Фото: Джудит Басс
И вы были чем-то вроде символа – захватили один из старейших театров Берлина, но при этом не были этим «белым немцем»…
С самого начала, когда я приехал сюда как посторонний, женщина, я считал своим долгом задуматься об этих категориях, особенно в немецком театре. Театры всегда несут в себе понятие нации, говорящего на национальном языке — и в Германии у нас была эпоха нацистов, когда немецкий театр вырос и приобрел свою структурную иерархию. С самого начала я хотел посмотреть, где начинается исключение, как и почему. Антисемитизм имеет долгую историю на немецкой сцене, в том числе и в Горках. В то же время так называемое Просвещение, столь важное для немецкой культуры, все еще затмевает Хаскалу, еврейское Просвещение, которое с самого начала призывало к правам и справедливости. Я чувствую более сильную связь с Хаскалой, потому что речь шла о политическом признании гражданства. С постмигрантской точки зрения это очень актуально сегодня.
Сейчас мы переживаем странное время, время, которое ознаменует жизнь людей. Можно ли к этому привнести новые нарративы?
Да. Конечно. Как и во времена после 11 сентября, в нашей повседневной жизни наверняка все будет по-другому. Это также поднимает вопрос, может ли искусство изменить мир. В Горках мы по-прежнему рассматриваем искусство как практику критики. Помните, когда в Италии возникли первые спонтанные перформативные стратегии — от пения и аплодисментов до перепрофилирования селфи-палок в «палочки для шампанского» для чокания бокалов между балконами? Я чувствовал, что для художников было немного наивно думать, что вы можете просто воспроизвести это и иметь тот же подрывной потенциал, что и спонтанное событие, как впервые Соня Ивекович сделала на своем собственном балконе в качестве акта сопротивления режиму Тито 40 лет назад. Меня удивило, что в нем приняли участие несколько крупных музеев и сама Соня Ивекович. Я чувствую, что художники должны задаться вопросом, что означает сопротивление, когда вы находитесь в разных контекстах — будь то авторитарный коммунизм или пандемическая катастрофа.
Вы также слышите идеи о сопротивлении, как, например, от бывшего директора Volksbühne Франка Касторфа, которые сейчас близки к демонстрациям гигиены.
Эти протесты отвратительны. Пандемия — это возможность для важных дебатов — давление, феминизм, работа по уходу — но вопрос в том, будет ли эта возможность использована. Это реакционное движение началось еще до Трампа и Болсонару — это политическое развитие на фоне того, что происходило с 19-го века.68. Это происходит и в Германии.
Вы видите, что это происходит и в Германии?
Конечно знаю. Это не просто потенциальные 20 процентов людей, голосующих за АдГ, и не очень дальновидный ХДС. Ангела Меркель может быть исключением. Она высказалась за негетеросексуальный брак в конце сентября 2017 года. Прямо здесь, в нашем доме, кстати, а через несколько дней законодательство изменилось. Меркель живет за углом, она наша соседка. Она была здесь дважды, так что не очень часто. Но для канцлера это много.
И она сказала, что когда она выйдет на пенсию, она будет спускаться намного больше. Так что мы надеемся увидеть ее вокруг.
Как вы думаете, как пандемия усугубила эти реакционные волны?
В бытовой обстановке возродились старые образцы для подражания. Мы также столкнемся с большей безработицей, меньшим количеством рабочих мест. И женщины всегда были первыми, кто пострадал от кризисов – женщины, дети и старики. В Берлине каждый четвертый ребенок находится за чертой бедности. У нас есть расизм, у нас есть классизм, у нас есть эйблизм — все это есть в Берлине, хотя у нас есть прогрессивное правительство, которое пытается с этим бороться. В кризис всегда возникает вопрос актуальности, и может возникнуть дискуссия о том, нужны ли нам театры или больше отделений интенсивной терапии. Думаю, самое главное — это то, что мы увидели 14 июня на демонстрации #Unteilbar. Чтобы действительно прояснить, что здравоохранение, образование и культура — это области, на которые уже потрачено слишком мало денег, было kaputtgespart как говорится.
И это то, что мы должны сделать, чтобы эта пандемия не разделила нас.
Солидарность была большой темой…
Да, была, но часто как пустое слово. Я читал, что многие художники говорили о том, как они используют время Короны для размышлений и занятий йогой — дело не в том, что забота о себе не является важным вопросом, но должны ли мы действительно использовать место в журналах и газетах, чтобы говорить об этом? Если мы интеллектуалы или художники, и нам предлагают это публичное пространство, важно ли делиться этим? Я пытался присоединиться к политическим кампаниям за пределами Горок. Я был на первых демонстрациях у Бранденбургских ворот, призывая к варварскому положению на Лесбосе, о котором мы знали из стихов, а теперь всегда будем помнить как о месте, где в переполненных лагерях теснятся тела или их выбрасывает на берег. Я вырос как раз напротив берегов Лесбосского Эдремита. Как мы можем показывать греческие пьесы, не отражая этой драмы? Было много призывов к солидарности, и политики, говорящие «мы», должны проявить солидарность.
