Что такое современный фотограф? | Colta.ru

Все мы сегодня фотографы, но с массовым распространением цифровой фотографии ее теория не поспевает за ее практикой. Новую теорию фотографии ищут в своем диалоге философ Михаил Куртов и художник Егор Рогалев.

Егор Рогалев: Сегодня мы сталкиваемся с постоянными трудностями в фотографическом описании постсоветской реальности, да и реальности в целом. Сложилась ситуация, в которой медиум и технологии в своем развитии и распространении значительно обгоняют возможности собственного осознанного и неманипулятивного применения.

Подобное развитие событий во многом было предугадано — как на теоретическом уровне, так и в работах художников. Здесь интересен пример Вольфганга Тильманса, который своим методом фактически предвосхитил, а возможно, и частично предопределил развитие фотографического медиума. Его изображения как будто созданы для циркуляции на интернет-платформах, но сами платформы в тот момент еще не появились или только зарождались.

Важная особенность современной фотографии — то, что она сегодня изолирована в отдельную медиум-специфичную область с собственным рынком, кураторами, выставками и конкурсами. И эта область одновременно и вписывается, и не вписывается в глобальный контекст современного искусства. Человеку, мало знакомому со средой, может показаться, что фотографическая сцена функционирует по очень странным схемам: фотоконкурсы (часто с платным участием), ритуализированные и тоже чаще всего платные практики портфолио-ревю и т.д. Есть целый ряд экономических и исторических причин, по которым произошло это выделение и замыкание современной фотографии на самой себе. В первую очередь, над ней сильно тяготеет практическое использование в сфере журналистики, рекламы и фэшн-индустрии, которое не может не сказываться на контенте и его осмыслении.

Вторая причина заключается в том, что границы и тренды современной фотографии формируются извне с оглядкой на уже существующий глобальный и не привязанный к конкретному медиуму художественный опыт. Или же, что тоже довольно часто случается, определяются неполным знанием этого опыта. А находиться в поле актуального искусства можно, только участвуя в его формировании, то есть самостоятельно переопределяя и раздвигая его смысловые границы.

Поворот к нейтральному взгляду был обусловлен отказом от наивной веры в возможность объективно описывать реальность при помощи фотоизображений.

Мне кажется, эти процессы осознаются в некоторых образовательных институциях, например, в школе Родченко, где постепенно происходит движение от фотографической специализации в сторону совмещения разных визуальных практик.

Характерно, что на определенном этапе многие фотографы сами перестают позиционировать себя таковыми, предпочитая громоздкие определения наподобие «художник, который работает с фотографическим медиумом». Наивно полагать, что подобная переидентификация может автоматически сказаться на художественной практике. Но все это создает впечатление, что фотография как род деятельности нуждается в реабилитации.

Мне же в сложившейся противоречивой ситуации как раз интересно понять, может ли фотография сейчас без помощи других дисциплин оставаться адекватным художественным методом. И здесь я имею в виду именно документальную фотографию в ее расширенном и не связанном с журналистикой понимании. Фотографию, которая документирует различные состояния, объекты или авторские жесты.

Михаил Куртов: Проблема в том, что документальная фотография — самое минималистичное из всех искусств: это попросту искусство нажатия на кнопку. Фотографировать значит нажимать на условную кнопку и ничего больше. Но это движение пальцем собирает на плоскости все вещи мира. Заслуга человека как индивида тут небольшая — за него все делает фотографический медиум. Однако остается не очень понятно, каким образом миры, собирающиеся на плоскости, отличаются друг от друга, то есть каким образом простое нажатие на кнопку производит художественную индивидуальность — то, что ты назвал «состояниями» и «авторскими жестами».

Этому парадоксу я посвятил одно размышление, в котором сравнивал производство фотообраза с алхимическим опусом и с актом составления гороскопа. Доновоевропейская ученость, как мне представляется, более адекватна для разрешения «проблемы кнопки», чем современные философии искусства (которые, даже порывая с субъектом, не ставят под вопрос новоевропейские концепции причинности). Собственно, этот парадокс и является, на мой взгляд, виновником странного положения фотоискусства в культуре. Несмотря на то что без фотоискусства современный мир непредставим, само оно как будто страдает какой-то недостаточностью и все время рискует обнищать еще больше — замкнуться в собственных границах или раствориться в других медиа. Все это имеет прямое отношение к тому кризису, о которым ты говоришь: с одной стороны, нажать на кнопку может каждый — и в силу распространенности фотомедиума почти каждый сегодня де-факто на нее нажимает; с другой стороны, ни одна институция или школа, ни один мастер или учебник не объяснят, как гарантированно перевести это нажатие на кнопку в художественное высказывание.

Фотографировать значит нажимать на условную кнопку и ничего больше. Но это движение пальцем собирает на плоскости все вещи мира.

Иными словами, я думаю, что этот кризис фотомедиума никогда не прекращался — только время от времени делался менее заметным. И такая ситуация с фотографией, похоже, исключительная. Мне приходилось академически погружаться в разные культурные области, но нигде я не видел такой бедности по части теоретической литературы, как в фотоделе. Книги, которые действительно что-то проясняют в том, как устроен фотомедиум, можно пересчитать по пальцам одной руки (ну или двух рук, если немного снизить планку). Это абсолютно скандально: десятки миллионов картинок в день в одном Инстаграме, но мы до сих пор плохо понимаем, как фотография работает. При том что за последние почти сто пятьдесят лет коммуникативная ситуация фотографирующего, по большому счету, не изменилась: она до сих пор описывается рекламным слоганом основателя

Kodak Джорджа Истмана «Вы нажимаете на кнопку, мы делаем все остальное» — только теперь кнопка стала мигрирующей, а «все остальное» делают автокоррекция в фотошопе и фильтры в Инстаграме.

Поэтому основную проблему в связи с документальной фотографией я бы сформулировал так: что нам делать с кнопкой? Радикальное футуристическое решение — вообще отказаться от кнопки: производить непрерывную многокамерную фотосъемку, уравнивающую объектив с глазом, и сосредоточиться на машинном поиске интересных паттернов и корреляций в фотообразах, как это сегодня делают ученые, работающие с «большими данными». То есть ответ на твой вопрос — может ли документальная фотография оставаться адекватным художественным методом без обращения к другим дисциплинам — скорее отрицательный, но не в силу ее дефектности, а в силу ее технического «минимализма».

Егор Рогалев. «Синхронистичность» (2011–2016)

Рогалев: Возможно, кризис или его предпосылки действительно изначально заложены в самом медиуме, но я усматриваю закономерность в том, как ускорение технического прогресса усиливает и актуализирует кризисные тенденции. Чем сильнее становится визуальное, тем больше возможностей открывается для различных манипуляций.

Ближе к концу XX века в передовой фотографии, которая по большей части вошла в актуальный художественный контекст, была сделана ставка на нейтральный взгляд, лишенный драматизма и сентиментальности. Таким образом, «решающий момент» стал скорее прерогативой фотожурналистики или просто очень традиционалистской фотографии. Возможно, здесь мы с определенной натяжкой можем говорить о попытке реализовать нечеловеческий, машинный способ видения за некоторое время до появления устройств, способных осуществлять съемку без вмешательства человека. Мне интересно, что этот способ наблюдения и смотрения очень хорошо согласуется с концепцией «остранения» Виктора Шкловского, конечно, с поправкой на фотографическую специфику. Довольно сложно говорить о прямом влиянии Шкловского на такие направления, как «новая топографика» или дюссельдорфская школа, но факт влияния его концепции на американских теоретиков (в частности, Розалинду Краусс) абсолютно очевиден.

Поворот к нейтральному взгляду был обусловлен отказом от наивной веры в возможность объективно описывать реальность при помощи фотоизображений, а также осознанием того факта, что попытка говорить от имени угнетенных приводит к узурпации автором властной позиции. Выявление этой схемы полностью дискредитировало «гуманистическую фотожурналистику», методология которой почти полностью основывалась на «решающем моменте».

Сегодня я бы говорил не о решающем, а скорее об упущенном моменте как о сущности фотографического.

Немного позже еще одним из способов добиться отстраненности (или, по Шкловскому, «остранения») становится постановочная фотография, своим зарождением во многом обязанная традиции документации художественных перформансов. Фотограф в этом случае документирует не реальное событие, а некое перформативное действие, порой изображающее довольно обыденные ситуации, и здесь именно «постановочность» помогает увидеть эти ситуации по-новому, как будто в первый раз.

И я готов согласиться с тобой: поиски нейтрального взгляда, свободного от эмоциональных манипуляций, действительно сводят «решающий момент» к простому механистическому действию — нажатию кнопки или спуску затвора.

Куртов: Сегодня я бы говорил не о решающем, а скорее об упущенном моменте как о сущности фотографического. Это все к тому же предложенному футуристическому решению (которое, конечно, не такое уж и футуристическое): что будет, когда появится возможность производить фотосъемку непрерывно — с разной выдержкой и диафрагмой и сразу из множества точек? Действующие по схожему принципу машины существовали уже на переходе от фотоаппарата к киноаппарату — например, «фотографический револьвер» Пьера Жюля Сезара Жансена, сконструированный в 1874 году. Техническое различие между кино и фото в случае непрерывной съемки сохранится, так как первое развивается по пути усовершенствования фиксации движения (от стабилизации лентопротяжного механизма до упаковки разницы векторов смещения в кадре в MPEG-формате), второе — по пути усовершенствования фиксации статичного образа. Будет ли тогда возникать ощущение, что вот это вот мы увидели, но упустили — не достали вовремя камеру, не настроили фокус, недовернули трансфокатор? Иными словами, отличалось бы тогда зрительное восприятие от фотографирования?

Размышляя над этим вопросом — который, конечно, не мог прийти в голову не только Дагеру и Ньепсу, но и классикам документальной фотографии, — можно прийти к выводу, что зазор между видением и условным спуском затвора и составляет особость фотопрактики. Упущенная фотография — это и есть фотография в своем пределе. Сожаление по поводу того, что мы навсегда упустили какой-то момент или можем упустить, является, возможно, единственным мотивом фотосъемки как мы ее знаем. В перспективе такая репроблематизация фотографии возвратит нас к ее антропологически исходному значению: это будет уже не столько «искусство момента» (как она понималась начиная с первой трети XX века), сколько искусство памяти, семейной или дружеской, искусство неупущенного (как она понималась вплоть до последней трети XIX века). Пример Инстаграма с его бесчисленными хрониками далекой жизни вполне подтверждает эту тенденцию.

Михаил Куртов. «Петербуржцы с бедра», «Москвичи с бедра» (2014–2016)

Рогалев: Но может ли этот информационный шум, это постоянное гудение, которое создает Инстаграм, сообщить нам что-то действительно ценное? Ведь здесь мы имеем дело не с реальными хрониками, а скорее с попыткой создать некий идеальный образ себя и своей жизни. Я уверен, что Инстаграм — это очень важный симптом современности, но его визуальный язык все еще предельно инфантилен и, возможно, навсегда останется таким.

Конечно, говорить о современности всегда непросто, она всегда ускользает, но именно в этом разговоре человек, собственно, наконец и обретает язык по-настоящему. Я очень сомневаюсь, что этот язык можно обрести внутри Инстаграма, хотя бы потому, что окружающий уровень бормотания слишком высок. Но к этому бормотанию, безусловно, стоит прислушиваться по совету Мандельштама: «Мы учились не говорить, а лепетать — и, лишь прислушиваясь к нарастающему шуму века и выбеленные пеной его гребня, мы обрели язык». Возможно, современный фотограф — это тот, кто прислушивается к визуальному шуму времени и таким образом сам учится говорить. И в связи с тем, что мы подошли в разговоре к теме современности и адекватного ей визуального языка, хочется понять, насколько релевантными могут быть сейчас бартовские понятия пунктума и штудиума, которые по-прежнему образуют своеобразный краеугольный камень теоретических работ о фотографии. Что мы сейчас можем считать пунктумом, учитывая, что даже бартовское определение является предельно расплывчатым? Не пора ли пересмотреть и переформатировать это основание? И можно ли вообще говорить о пунктуме в условиях бесконечного рассеивания образов в сетевых потоках? Так как, я думаю, мы уже довольно близки к возможности реализации твоего футуристического решения, по крайней мере, точно можем говорить пусть не о непрерывном процессе фотографирования, но о непрерывном потоке фотографий.

Инстаграм — это очень важный симптом современности, но его визуальный язык все еще предельно инфантилен и, возможно, навсегда останется таким.

Куртов: Из шума Инстаграма нужно научиться выделять сигналы, то есть корреляции и паттерны. Это то, чем занимается, например, теоретик медиа Лев Манович в последние годы. Разумеется, это задача не только техническая, но и эстетическая: возможно, речь идет о глубинном эстетическом сдвиге, подобном тому, который имел место при появлении самой фотографии. Тогда фотообразы также многим представлялись шумом — чем-то случайным, несовершенным, не соответствующим идеальным закономерностям, которые схватывает живописец на холсте, и т.д. Пора пересмотреть фотографию как искусство нажатия на одну кнопку: нажатие на другие кнопки (например, на кнопки мыши при редактировании в фотошопе) давно уже составляет часть фотомедиума — так почему бы не включить в него и те кнопки, что нажимаются при написании скрипта для установления корреляций?

Понятие пунктума — продолжающее сегодня оставаться работающим феноменологическим инструментом для описания зрительского опыта — может быть истолковано в схожем ключе. Это астрографическое, или фотологическое, истолкование, которое я дал в своем уже упомянутом тексте: пунктум есть синоним удачной констелляции, удачного сочетания звезд — или чего бы то ни было. Дело в том, что астрология как вид учености также имела дело с «большими данными» — просто у древних были «большие данные» только по небу! Моя гипотеза состоит в том, что если мы соберем все данные, которые как-то определяли фотографирующего, фотографируемое и зрителя (Operator, Spectrum, Spectator), то мы обязательно обнаружим какую-то интересную корреляцию — «удачное» совпадение. Это было бы полным расколдовыванием того магического воздействия, которое осуществляет в нас тот или иной «пунктирующий» образ. Что касается понятия studium, тут произошли более серьезные изменения, связанные с трансформацией самого studium, то есть «обучения» и «культуры». Не то чтобы фотография утратила это измерение, просто сегодня studium стал функцией не столько созерцания или чтения, сколько индексированного поиска, всевозможных машинных каталогизаций и рекомендательных сервисов: это изменило и наши отношения с фотографией как источником «лайков» (Барт буквально говорит о studium как об «I like / I don‘t»).

Почему, как мне кажется, бартовский пунктум все же недостаточен — это потому, что он изначально безразличен к месту: «укол» всегда производится в определенное место. Каждая фотография снята в определенном месте и сама являет собой отпечаток какого-то места — макроместа (например, улицы или комнаты) или микроместа (например, части тела). Здесь фототеории может помочь современная гуманитарная география с ее вниманием к месту как таковому. В частности, в рамках исследований по интенсивной географии (которая противопоставляется физической, экстенсивной географии, как напряженность противопоставляется протяженности) я ввожу понятие пористости места. Тем, кто занимается уличной фотографией, известно, что в городе есть места замыкающие и размыкающие: где-то люди больше показывают себя, где-то меньше, то есть где-то они больше расслаблены, где-то меньше. Но полностью расслабленные люди показывают не столько себя, сколько свою расслабленность, то есть свою рассеянность в окружающем пространстве. Так же как напряженные, собранные люди могут своим напряжением сказать о себе больше, чем своим расслаблением. Видимо, есть какой-то баланс потенциального расслабления и напряжения, рассеивания и собирания, который делает какое-то место размыкающим. Меру этого баланса я и называю пористостью: максимум пористости места есть максимум одновременно возможных рассеянности и собранности тех, кто в этом месте находится. Чем выше пористость места, тем больше вероятность сделать в нем интересный снимок: это место как будто позволяет уместиться в себе, в своих порах многим индивидуальным рассеяниям и собираниям.

Сегодня studium стал функцией не столько созерцания или чтения, сколько индексированного поиска, всевозможных машинных каталогизаций и рекомендательных сервисов.

Понятие пористости не заменяет пунктум, но проясняет механизм его работы. То, что мы, те, кто смотрит на фотографию, переживаем как «укол» или «протыкание», есть образование в нас новой поры — мы также пористы (Барт говорит о «ранах»). И эта пора есть не что иное, как отпечаток или повторение поры самого места, из которого на нас смотрят и которое на нас смотрит: фотография укалывает, но также верно, что в фотографию проваливаются.

«Проблема кнопки», вероятно, тоже имеет отношение к этому переживанию: нажатие на кнопку каким-то аналогическим или гомологическим образом повторяется в опыте смотрящего. Медиум обычно самоподобен на всех своих уровнях, например, устройство кинозала повторяет устройство киноаппарата: зритель как бы сидит внутри камеры, у ее задней стенки, и смотрит в объектив, вернее, из объектива. Можно сказать, что и бартовский пунктум — это кнопка, которую нажимает в нас фотообраз (Spectrum в терминах Барта), какая-то нажатая кнопка в нас самих, как если бы это нами фотографировали.

Рогалев: Думаю, это «проваливание» в фотографию представляет собой совокупность множества единовременных и взаимосвязанных процессов и вполне может быть сопоставлено с «откровением»: не случайно существует множество параллелей в анализе функционирования фотографии и иконы. Джорджо Агамбен говорит о фотографии как о «месте Страшного суда», так как она «представляет мир как явленный в последний день, День гнева». Исходя из этого, фотография по определению эсхатологична.

Егор Рогалев. «Синхронистичность» (2011–2016)

Здесь я хочу привести пример из собственной фотографической практики, который в итоге тоже оказался неожиданным образом связан с эсхатологией. Можно сказать, что с момента зарождения идеи своего проекта «Синхронистичность» я тоже прошел определенную эволюцию от «решающего момента» через нейтральную (dead pan) фотографию к некой перформативной практике. Пытаясь выявить сложное взаимодействие более молодого поколения с окружающим городским пейзажем, сформировавшимся по большей части в советское время, я довольно много времени потратил на поиск «решающего момента», способного описать эти процессы, но в итоге стал отталкиваться от снимка, который скорее является его антитезой и который я изначально отбросил, посчитав неудачным. Именно эта фотография за счет собственной «промежуточности», зависания между «решающими моментами» и нахождения в некоем разрыве стала ключом к дальнейшей работе.

По сути, в дальнейшем я пытался воспроизвести такие же ситуации постановочным или документальным способом, комбинируя их с городскими пейзажами, раскрывающими контекст. Попытки выстроить перформативное взаимодействие героев с этим контекстом привели к устойчивым религиозным коннотациям. Позы, которые люди чаще всего стараются принять в таких случаях, напоминают некий ритуал, поклонение, то есть попытку обращения к абсолюту. Пробуя анализировать «Синхронистичность» через твои понятия «рассеянного абсолюта» и «слабой эстетики», я пришел к мысли о том, что люди в таких позах, словно антенны или локаторы, пытаются поймать ту самую «рассеянную» слабую религиозность, о которой ты пишешь в своем тексте.

Фоном для этих действий чаще всего является архитектура советского модернизма. Думаю, сейчас, освободившись от своей идеологической составляющей, эти конструкции начинают наполняться почти религиозными смыслами, открывая архаичные, а подчас и зловещие черты. В этой работе я стараюсь настаивать на том, что «постсоветское» — это квинтэссенция современности, а не отдельная экзотическая среда, как характеризует ее колониальный взгляд. Распад самого авангардного (и потому очень жестокого) проекта XX века вызвал растерянность и ощущение скорого наступления Судного дня не только в России. И с этого момента мы оказались на пороге нового этапа современности, этапа, где есть интернет, переполненный визуальным шумом.

Насколько я знаю, ты тоже имел дело с постсоветским как практик: говорю о твоей инстаграм-серии «Петербуржцы с бедра». Что для тебя значит практика уличной фотографии и что она вообще может значить в эпоху Инстаграма?

Егор Рогалев. «Синхронистичность» (2011–2016)

Куртов: Если твой проект «Синхронистичность» — про интенсивные макроместа, то мобильная уличная фотография — больше про микроместа: про лица. Я согласен с тем, что лучше всего эти места характеризуются термином «растерянность»: можно говорить о постсоветской растерянности лиц и постсоветской растерянности пейзажа. Если в твоем случае советским остатком выступает архитектура, то в случае «Петербуржцев с бедра» этот остаток — определенная педагогика перцепции, выработанная советским кинематографом. Я заметил, что снимаю лица горожан так, как их изображали в оттепельном или застойном советском кино, но при этом сами эти знаки советского вырваны из их органической среды.

Момент цифрового существования этих фотографий в инстаграм-среде, конечно, тоже важен. И не только потому, что сам Инстаграм представляет собой максимально пористую среду, то есть среду, в которую легче всего провалиться. Есть конгруэнтность между пористостью городского пространства и пористостью этой социальной сети. Но мне в случае Инстаграма теоретически более интересна культура использования фильтров и средств обработки изображения.

Я заметил, что снимаю лица горожан так, как их изображали в оттепельном или застойном советском кино, но при этом сами эти знаки советского вырваны из их органической среды.

Фильтры сегодня частично заменяют прежнюю художническую искусность, так как они способны разжимать определенные периоды в истории искусства и культуры за счет автоматического восстановления световых и цветовых паттернов. Нужно создать что-то вроде общей истории фильтрации, которая была бы отлична от общей истории синтеза (если использовать термины из звуковой практики), — та и другая включали бы в себя историю искусства, но не ограничивались бы ей. Так, я не могу синтезировать «петербуржцев с бедра», но я могу отфильтровать их.

В технотеологической исследовательской перспективе вопрос о религиозном и вопрос о медиа — один и тот же. Сфера религиозного устроена так же, как сфера аудиовизуального: боги синтезируются, и боги фильтруются. Как боги синтезируются, мы примерно знаем из религиозной антропологии, а история фильтрации богов — это по большей части история Просвещения. Советский просветительский проект отфильтровал религиозное и частично ресинтезировал его, а постсоветская история разрушила прежние фильтры и создала новые. Однако все попытки ресинтеза религиозного институциональными средствами сегодня обречены на провал. Если это и возможно сегодня, то только технологическими средствами. В этом смысле мне нравится твоя идея об изображаемых современниках как локаторах рассеянной религиозности. Но они, мне кажется, тщетно ждут божественного сигнала от постсоветского пространства: тот же Инстаграм может дать им гораздо больше. Художнику в этой ситуации возвращается демиургическая роль — он становится ближе к ренессансному типу. Правда, говорить о каком-то Ренессансе возможно будет только при условии существенного повышения уровня технической культуры.

Понравился материал? Помоги сайту!

Подписывайтесь на наши обновления

Еженедельная рассылка COLTA.RU о самом интересном за 7 дней

Лента наших текущих обновлений в Яндекс.Дзен

RSS-поток новостей COLTA.RU

Скачать весь номер журнала «Разногласия» (№8) «Что такое художник?»: Pdf, Mobi, Epub

Современные фотографы. Chang Chen-Chi — Look At Me

«Фотография инстинктивна, но я стараюсь дисциплинировать себя.
Я пытаюсь просчитать каждый кадр так же, как в Тай Чи просчитывается каждый вдох». 

Современный мир многолик. Казалось бы, с развитием правовых систем и торговых отношений, ростом технологий и производительности труда человек должен жить лучше, уделяя больше времени общению и собственному развитию, а не зарабатыванию денег на кусок хлеба. Однако, в действительности сейчас существует глобальное общество контрастов, где одни имеют все, другие пытаются выжить. Современный фотограф Чжан Цяньци (Chien-Chi Chang) исследует взаимодействие двух разных полюсов, которое рождает зоны отчуждения между людьми и зоны крепких связей понимания друг друга.

My niece (left), on a new suspension bridge, TAIWAN, Wuri 2003 © Chang Chen-Chi / MAGNUM PHOTOS

Чжан Цяньци родился в 1961 году на Тайване, в бедной многодетной семье. Родители, как могли, сводили концы с концами и воспитывали детей. В 1980 году Чжан сумел поступить Сучжоуский университет, где в 1984 году получил степень бакалавра искусств и отправился в Америку в Университет штата Индиана. В 1990 году он получил степень магистра естественных наук и в том же году получил должность штатного фотографа в газету The Seattle Times. Через пару лет до 1995 он жил в Балтиморе, где снимал для издания The Baltimore Sun. Однако, городом, изменившим отношение Чжана к своей профессии, стал Нью — Йорк — «современный Вавилон».

A newly arrived immigrant eats noodles on a fire escape, New York City, 1998 © Chang Chen-Chi / MAGNUM PHOTOS

A newly arrived immigrant eats noodles on a fire escape, New York City, 1998 © Chang Chen-Chi / MAGNUM PHOTOS

Sunset Park, the third Chinatown in New York City.
A martial arts group performing the Lion Dance during Chinese New Year,
Brooklyn, New York, 1993
© Chang Chen-Chi / MAGNUM PHOTOS

В Нью — Йорке есть знаменитый квартал Чайнатаун, где живут эмигранты из средней Азии. Живут или пытаются выжить. Чжан много слышал о нем, но увидев своими глазами законы жизни там, не смог остаться равнодушным. Он уволился из The Baltimore Sun, снял квартиру в Чайнатауне и поселился среди нелегальных китайских эмигрантов. С 1992 года Чжан фотографировал жизнь и быт людей Чайнатауна, живя по правилам этого сообщества.

© Chang Chen-Chi / MAGNUM PHOTOS

Опубликованные в 1998 году в National Geographic и Time, снимки получили сильный общественный отклик. «Мои фотографии потрясли американцев, – говорит Цяньци, – они не представляли, что так много людей может жить в подобных условиях в самой богатой стране мира». Фотографии стали основой проекта «Divided Lives» («Разделенные жизни»). Многие герои снимков уехали из родной страны на заработки и расстались со своими семьями, ради которых и сделали такой выбор. Проект в 1999 году получил грант Фонда Юджина Смита, который ежегодно награждает фотографов за достижения в области гуманистической фотографии. Полученные деньги Цяньци потратил на то, чтобы помочь незаконным эмигрантам воссоединиться со своими семьями.

A newlywed couple and flower children, TAIWAN, Taichung, 1997
© Chang Chen-Chi / MAGNUM PHOTOS

On their wedding date, the bride and groom decide that their dog should participate in the ceremony, which takes place in a park in the out-skirts of Taipei, TAIWAN, 2000
© Chang Chen-Chi / MAGNUM PHOTOS

Другой темой фотографического исследования Чжан Цяньци стали отношения в современной Тайване. В 2001 году вышла его книга «I Do I Do I Do» («Я согласен, я согласна») о современных свадьбах в родной стране, где родители настаивают на скором заключении брака между молодыми. На фотографиях легко заметить, что чаще молодым происходящее в день свадьбы в тягость и усталость, но они обязаны сделать все, что считают нужным родители. Вышедшая книга получила множество отзывов, и современные свадебные фотографы, конечно, не оставили без внимания взгляд Чжана, с которым вряд ли согласились. В 2005 фотограф вернулся в теме брачных союзов в книге «Double Happiness» («Двойная удача»). В книге очень точно показывается, как тайваньские мужчины, не нашедшие себе жену среди прогрессивно мыслящих соотечественниц, через посредников выбирают невест во Вьетнаме. Делают они это примерно так же, как они выбирали бы  одежду или продукты в супермаркете. Эта книга являлась социологическим исследованием, изучающим посреднический брак во всех стадиях – от выбора невесты из нескольких предложенных вариантов до финальной – свадьбы.

A couple presents proof of identity and marriage so that the bride can get a visa to Taiwan,
VIETNAM, Ho Chi Minh City, 2003
© Chang Chen-Chi / MAGNUM PHOTOS

A husband-and wife-to-be begin the process of documentation for visas at the Taiwanese consulate, VIETNAM, Ho Chi Minh City, 2003
© Chang Chen-Chi / MAGNUM PHOTOS 

Однако, ключевой работой фотографа стал проект о больных психиатрической больницы при храме Long Fa Tang («Храм дракона»), который произвел сенсацию на Венецианской биеннале в 2001 году. Фотографии, распечатанные в натуральную величину, рассказывали о жизни пациентов больницы, которая так же является крупнейшей птицефабрикой в Тайване. Никакого другого лечения, кроме трудотерапии, больным не предоставляется. Они скованы попарно цепями и освобождаются от них лишь на время сна. Физические цепи стали символом протеста в фотографиях Чжана. Этот проект принес мировую известность Чжану Цяньци и определил его знаковую фигуру в современной фотографии. Фотографии были изданы в виде книги «The Chain» («Цепь»), которая в 2003-м получила престижную премию POYi (Pictures of the Year International) как лучшая фотокнига года.

Lung-Fa Tang Temple. Mental patients, TAIWAN, Kaohsiung, 1998
© Chang Chen-Chi / MAGNUM PHOTOS

Lung-Fa Tang Temple. Mental patients, TAIWAN, Kaohsiung, 1998
© Chang Chen-Chi / MAGNUM PHOTOS

Lung-Fa Tang Temple. Mental patients, TAIWAN, Kaohsiung, 1998
© Chang Chen-Chi / MAGNUM PHOTOS

Lung-Fa Tang Temple. Mental patients, TAIWAN, Kaohsiung, 1998
© Chang Chen-Chi / MAGNUM PHOTOS

В 2007 году по предложению National Geographic Чжан Цяньци жил в Северной Корее, снимая репортаж о местных жителях, бегущих через Китай, Тайланд и Лаос в Южную Корею. Чжан жил вместе с ними, узнавал все подробности побега и осуществлял его вместе с ними, чтобы максимально искренне и точно показать все в своих снимках. Его  проект Escape from North Korea («Побег из Северной Кореи») был опубликован в 2010 году, и в 2011-ом получил премию Anthropographia.Чжан Цяньци присоединился к агентству Magnum в 1995, став полноправным членом в 2001. В настоящее время он продолжает некоторые из своих давних проектов и продолжает рассказывать о вымышленных и физических границах между людьми, преломляя все свои открытия в собственных фотографиях.

Ксения Канке / 2White: Фотоблог

5 современных зарубежных фотографов представит галерея Люмьер на ярмарке Cosmoscow 2021

С 18 по 20 сентября Галерея Люмьер примет участие в международной ярмарке COSMOSCOW, где представит работы пяти зарубежных современных фотографов из США, Канады, Нидерландов, Франции и Швейцарии. Впервые в России Галерея покажет работы канадского фотографа Элис Зилберберг с портретами экзотических птиц из серии «Meditations», а также драматичные натюрморты с букетами тюльпанов в эстетике vanitas Анны Хальм Шудель (Швейцария). Также в экспозицию Галереи на ярмарке Cosmoscow войдут сюрреалистичные работы американского арт-фотографа Роба Вудкокса (США), концептуальная архитектурная фотография Пола Брунса (Нидерланды), насыщенные множеством культурных отсылок «Летающие дома» Лорана Шеера (Франция). Главная задача экспозиции стенда Галереи Люмьер на ярмарке Cosmoscow — представить широкий спектр актуальных тем, интересующих современных авторов, а также отразить уникальный стиль и мастерство каждого фотографа.

Элис Зилберберг. Терпеливый павлин. 2019

Элис Зилберберг. Невероятный белый фламинго. 2020

Галерея Люмьер впервые представит в Москве серию фотографий Элис Зилберберг «Медитации», посвященную теме воссоединения с природой, как средства восстановления гармонии и спокойствия в современном мире. Зилберберг — молодой автор, отмеченный наградами (International Photography Awards, Julia Margaret Cameron Awards и Fine Art Photography Awards), признанный кураторами и коллекционерами по всему миру. Родилась в Таллине, Эстония, в настоящее время проживает в Торонто, Канада. В 2013 году она стала самым молодым фотографом, приняв участие в художественном аукционе Уоддингтона. Элис Зилберберг начала свою художественную практику с живописи: живописная манера во многом присуща и ее фотографическим работам. В уникальной технике автора финальная композиция достигается с помощью манипуляций с множеством изображений и цифровой живописи.

Анна Хальм Шудель. Тюльпаны. 2018

Анна Хальм Шудель. Тюльпаны. 2018

Анна Хальм Шудель (род. 1945) — независимый фотограф, живет и работает в Цюрихе. Пять лет она работала помощником легендарного швейцарского фотографа Рене Грёбли (René Groebli). В течение 25 лет Анна разрабатывает традиционный мотив цветов в своих произведениях. С помощью фотографии автор раскрывает всю красоту жизни растений, сочетая декоративное великолепие с главным посланием жанра vanitas: «Memento mori». Процесс старения, увядание и засыхание является неотъемлемой частью творчества Анны Хальм Шудель, который отражается в её изображении цветов — от насыщенных цветом свежих растений до драматичных «умирающих» бутонов.

Роб Вудкокс. Решающий момент. 2018

Роб Вудкокс. Человеческий тетрис. 2018

В экспозиции Галереи на ярмарке Cosmoscow также будут выставляться работы Роба Вудкокса и Лорана Шеера, знакомые зрителям по выставкам в Центре фотографии.

Лоран Шеер. Безделушки. 2019

Лоран Шеер. Солнцестояние. 2020

Актуальность тем и уникальная авторская концепция в совокупности с фотографическим мастерством позволили провести ряд успешных выставок Лорана Шеера и Роба Вудкокса в Москве. Интерес и популярность этих авторов подтверждается фидбэком зрителей и российских коллекционеров. Работы американского фотографа Роба Вудкокса посвящены взаимодействию человека и природы, экологии и cultural diversity. Его авторский метод отличает работа с профессиональными балетными танцорами, экспедиции и съемки на натуре.

Французский фотограф Лоран Шеер раскрывает в своих работах многослойность культурных кодов в городском пространстве Парижа, а также рефлексию на современный социум. Его фотографические коллажи выделяются детальным продумыванием композиции: работы Шеера составляются из мельчайших деталей съемок реальных объектов города.

Пол Брунс. Продолжайте в том же ритме. 2014

Бол Брунс. Гобелен. 2014

На стенде Галереи Люмьер также будут представлены работы голландского художника Пола Брунса, которые автор называет «музыкой архитектуры». Работы из серии «Urban Tapestries» вдохновлены голландской городской архитектурой и в то же время являются образцами абстрактного искусства. В абстракции Брунс видит важную параллель с инструментальной музыкой. Работы автора зачастую хочется описывать в терминах ритма, композиции, текстуры, масштаба и цвета, которыми также характеризуют инструментальные музыкальные произведения, а в случае с работами Брунса — ритм города. Тщательно продуманные композиции с узнаваемыми частями строений — окна, решетки и лестницы — открывают зрителю новое, графическое измерение привычного городского пространства.

Источник – сайт сетевого СМИ artmoskovia.ru.

Вы можете оказать поддержку нашему СМИ, пожертвовав произвольную сумму денежных средств по предложенной ссылке или воспользоваться QR-кодом. Оператор пожертвований – сервис CloudTips (от Тинькофф и CloudPayments).
С уважением и благодарностью, главный редактор Ольга Неснова.

Современные фотографы. Самые известные фотографы мира

Давно собиралась разместить в Ленте истории жизни и успеха самых знаменитых в прошлом фотографов. Собственно, именно этой темой хотела начать ведение своих Топиков.
В последнее время часто задумываюсь о том, что все что мы делаем (имеется в виду как наша профессиональная деятельность, так и наши увлечения) — это какой-то ПШИК, который вряд ли когда-то что-то изменит в жизни нынешних и будущих поколений. Т.е. вопрос состоит в том, ЧТО же все таки такое САМОРЕАЛИЗАЦИЯ (в том числе и в фотоделе?!)

Эллиотт Эрвитт (Elliott Erwitt) — легенда мировой фотографии, прославился как самый талантливый автор черно-белых снимков. Его работы: живые, эмоциональные, с чувством юмора и глубоким смыслом, покорили публику многих стран. Уникальность техники фотографа заключается в способности увидеть иронию в окружающем мире. Он не любил постановочных кадров, не использовал ретушь и работал только с пленочными аппаратами. Все, что когда-либо снято Эрвитом — это неподдельная действительность, глазами оптимиста.

«Я хочу, чтобы изображения были эмоциональными. Мало что другое меня интересует в фотографии» Эллиотт Эрвитт

Арнольд Ньюман (Arnold Newman ) посвятил фотографии без малого семьдесят лет жизни, не прекращая работать практически до самой смерти: «Мы с Августой (Ньюман говорит о своей жене — А.В.) заняты и активны как никогда», — заявил фотограф в 2002 году, — «Сегодня я снова работаю над новыми идеями, книгами, путешествиями — это никогда не кончиться и слава богу». В этом он ошибся — 6 июня 2006 года его не стало — внезапная остановка сердца. Как будто предчувствуя этот диагноз он однажды сказал: «Мы делаем фотографии не камерами. Мы делаем их нашими сердцами».

« Я думаю, у сегодняшнего поколения есть одна проблема. Оно так увлечено предметностью, что забывает о собственно фотографии. Забывает создавать изображения, как это делают Картье-Брессон или Сальгадо — два величайших из когда-либо живших фотографов, работающих в формате 35 мм. Для создания фотографии они могут использовать любую тему, какой бы она ни была. Они действительно создают фотографию, от которой получаешь удовольствие, огромное удовольствие. А сейчас, каждый раз — одно и то же: двое в постели, кто-нибудь с иглой в руке или что-то вроде этого, „Lifestyles“ или ночные клубы. Смотришь на такие и через неделю начинаешь забывать, через две недели — не можешь вспомнить ни одной. Но ведь фотография тогда может считаться интересной, когда она западает нам в сознание » Арнольд Ньюман

Альфред Стиглиц (Alfred Stieglitz)

Если верить энциклопедии «Британника», Альфред Стиглиц (Alfred Stieglitz ) «почти в одиночку втолкнул свою страну в мир искусства XX века». Именно Стиглиц стал первым фотографом, чьи произведения удостоились музейного статуса. С самого начала своей карьеры фотографа Стиглиц столкнулся с пренебрежительным отношением к фотографии со стороны художественной элиты: «Художники, которым я показывал свои ранние фотографии, говорили, что завидуют мне; что мои фотографии лучше, чем их картины, но, к сожалению, фотография — это не искусство. Я не мог понять, как можно одновременно восхищаться работой и отвергать ее как нерукотворную, как можно ставить свои работы выше только на том основании, что они сделаны руками», — возмущался Стиглиц. Он не мог смириться с таким положением дел: «Тогда я начал бороться… за признание фотографии новым средством самовыражения, чтобы она была уравнена в правах с любыми другими формами художественного творчества».

« Хочу обратить ваше внимание на наиболее популярное заблуждение насчет фотографии — термин „профессиональная“ используется для удачных, по общему мнению, фотографий, термин „любительская“ — для неудачных. Но почти все великие фотографии делаются — и всегда делались — теми, кто следовал фотографии во имя любви — и уж никак ни во имя наживы. Термин „любитель“ как раз предполагает человека работающего во имя любви, так что ошибочность общепринятой классификации очевидна.» Альфред Стиглиц

Пожалуй, трудно отыскать в истории мировой фотографии личность более противоречивую, трагическую, столь непохожую ни на кого другого, чем Диана Арбус (Diane Arbus) . Ее боготворят и проклинают, кто-то ей подражает, кто-то старается всеми силами этого избежать. Одни могут часами рассматривать ее фотографии, другие стараются побыстрее захлопнуть альбом. Очевидно одно — творчество Дианы Арбусмало кого оставляет равнодушным. В ее жизни, ее фотографиях, ее смерти не было ничего несущественного или банального.

Необычайный талант Юсуфа Карша (Yousuf Karsh) как фотографа-портретиста сделали свое дела: он был — и остается — одним из наиболее знаменитых фотографов всех времен и народов. Его книги расходятся огромными тиражами, выставки его фотографий проходят по всему миру, его работы входят в постоянные коллекции ведущих музеев. Карш оказал большое влияние на многих фотопортретистов, особенно в 1940-1950 годах. Некоторые критики утверждают, что он зачастую идеализирует персонаж, навязывает модели свою философию, рассказывает скорее о себе, чем о портретируемом. Однако никто не отрицает, что его портреты выполнены с необычайным мастерством и внутренний мир — модели или фотографа — оказывает чарующее внимание на зрителя. Он получил множество наград, премий, почетных званий, а в 2000 году «Книга рекордов Гиннеса» назвала Юсуфа Карша самым выдающимся мастером портретной фотографии.

« Если, глядя на мои портреты, вы узнаете об изображенных на них людях что-нибудь более значительное, если они помогут вам разобраться в своих чувствах относительно кого-нибудь, чья работа оставила след в вашем мозгу — если вы взгляните на фотографию и скажете: „Да, это он“ и при этом узнаете о человеке что-то новое — значит это действительно удачный портрет » Юсуф Карш

Ман Рэй (Man Ray) c начала своей карьеры фотографа постоянно экспериментировал с новыми техническими приемами. В 1922 году он заново открыл метод создания фотографических изображений без фотоаппарата. Еще одним открытием фотографа, также известным задолго до него, но практически не использовавшимся, была соляризация — интересный эффект, который получается при повторной экспозиции негатива. Он превратил соляризацию в художественный прием, в результате которого обычные предметы, лица, части тела трансформировались в фантастические и таинственные образы.

«Всегда будут люди, которые смотрят только на технику исполнения — главный их вопрос „как“, в то время как других, более любознательных, интересует „почему“. Лично для меня вдохновляющая идея всегда значила больше чем другая информация» Ман Рэй

Стив МакКарри (Steve McCurry)

Стив МакКарри (Steve McCurry ) обладает удивительной способностью всегда (по крайней мере, гораздо чаще, чем это следует из теории вероятности) оказываться в нужное время в нужном месте. Он удивительно удачлив — правда здесь следует помнить, что удачей для фотожурналиста обычно служат несчастья других людей или даже целых народов. Более чем престижное образование мало помогло Стиву в профессии фотожурналиста — он прокладывал себе путь к вершинам мастерства методом проб и ошибок, стараясь по мере возможности учиться у своих предшественников.

«Самое главное — быть предельно внимательным к человеку, серьезным и последовательным в своих намерениях, именно тогда снимок будет наиболее искренним. Я очень люблю наблюдать за людьми. Мне кажется, что лицо человека иногда может рассказать очень многое. Каждая из моих фотографий — это не просто эпизод из жизни, это ее квинтэссенция, вся ее история.» Стив МакКарри

«Cмесь алгебры с гармонией» сделала Гьена Мили (Gjon Mili) одним из самых известных фотографов в Америке. Он показал миру всю красоту остановленного движения или серии остановленных в одном кадре мгновений. Неизвестно когда и где он увлекся фотографией, но в конце 1930-х годов его снимки стали появляться в иллюстрированном журнале «Life» — в те годы и журнал и фотограф только начинали свой путь к славе. Кроме фотографии Мили увлекался кинематографом: в 1945 году его фильм «Jammin’ the Blues» о знаменитых музыкантах 1930-1940 годов был номинирован на премию Оскар.

«Время и в самом деле можно остановить» Гьен Мили

Андре Кертеш известен как основоположник сюрреализма в фотографии. Его нетрадиционные ракурсы, для того времени, и не желание пересматривать позицию в стилистике своих работ очень помешали ему в начале карьеры добиться широкого признания. Но он был признан при жизни и до сих пор считается одним из выдающихся фотографов, стоящих у истоков фотожурналистики, если не фотографии в целом. «Мы все очень многим обязаны ему » — Картье-Брессон об Андре Кертеше .

« Я не подстраиваюсь и не просчитываю, я наблюдаю какую-то сцену и знаю, что в ней и есть совершенство, даже если мне следует отойти, чтобы получить нужный свет. В моей работе доминирует мгновение. Я снимаю так, как ощущаю. Каждый может смотреть, но не каждый умеет видеть.» Андре Кертеш

Ричард Аведон (Richard Avedon)

Трудно найти знаменитость, которая не позировала Ричарду Аведону . Среди его моделей Битлз, Мэрилин Монро, Настасья Кински, Одри Хепберн и многие другие звезды. Очень часто Аведону удается запечатлеть знаменитость в необычном для нее виде или настроении, тем самым открывая ее с другой стороны и заставляя по другому взглянуть на жизнь человека. Стиль Аведона легко узнать по черно-белому цвету, ослепляюще белому фону, крупным портретам. В портретах ему удается превращать людей в «символы самих себя».

Питер Линдберг (Peter Lindbergh) — один из самых уважаемых и копируемых фотографов. Его можно назвать «поэтом гламура». Начиная с 1978, когда журнал «Stern Magazine» опубликовал его первые фотографии моды, ни одно международное издание о моде не обходится без его фотографий. Первая книга Линдберга, «Ten Women«,черно-белое портфолио десяти лучших моделей того времени, была издана в 1996 году и продана тиражом более 100000 экземпляров. Вторая, «Peter Lindbergh: Images of Women», собрание работ фотографа с середины 80-ых до середины 90-ых, вышла в 1997 году.

Чехия издревле была страной мистики и магии, домом алхимиков, художников, они плели чары, были создателями фантастических миров воображения. Всемирно известный чешский фотограф Ян Саудек (Jan Saudek) не исключение. На протяжении четырех десятилетий Саудек (Saudek) создал параллельную Вселенную — Волшебный театр мечты.

p.s. только сейчас обратила внимание, что подавляющая часть самых известных фотографов — это евреи 🙂

Фотография – необычайно многоликое искусство. Притягивают внимание публики и великолепные пейзажи, и фотопортреты, и рекламные снимки. Поэтому выбирать лучших мастеров – дело непростое.

В наш Топ-10 вошли лучшие фотографы современности в самых разных жанрах. Из работы известны по всему миру и практически признаны классикой фотоискусства.

Детской фотосъемкой Анне Геддес занимается уже 30 лет. Во всем мире известны книги, открытки и календари с фотографиями малышей в самых разных образах. В снимках Геддес черпают вдохновение многие фотографы, начинающие работать с детьми. Секрет успеха Анне прост, она уверена, что дети – единственная настоящая радость в жизни.

9. Пол Хансен – лучший фоторепортер

Хансен – один из самых именитых фоторепортеров мира. Семь раз он становился лучшим фотографом в Швеции, дважды – лауреатом престижного фотоконкурса POYi («Международная фотография года»). А в 2013 году Пол стал победителем конкурса World Press Photo с фотографией, сделанной на похоронах двух маленьких детей, убитых в Палестине.

8. Терри Ричардсон – лучший рекламный фотограф

Фотографии Ричардсона порой очень необычны, но всегда притягивают взгляд и запоминаются надолго. Среди клиентов Терри такие именитые бренды, как Gucci, Sisley, Levi’s, Eres, Miu Miu, Chloe, APC, Nike, Carolina Herrera, Kenneth Cole и многие другие. Снимки Ричардсона регулярно публикуют Vogue, I-D, GQ, Harper’s Bazaar, Dazed and Confused, W и Purple.

7. Денис Регги – лучший свадебный фотограф

Регги стал революционером в индустрии свадебного фото. Ведь именно он придумал делать снимки в манере репортажа. Работы Дениса украшают не только семейные фотоальбомы, но и страницы таких изданий, как W, Elle, Vogue, Town and Country, Glamour и Harper’s Bazaar

6. Патрик Демаршелье – лучший fashion-фотограф

За свою многолетнюю карьеру Демаршелье поработал с такими изданиями, как Vogue, Elle, Marie Claire и Harper`s Bazaar. У него заказывали свои рекламные кампании Dior, TAG Heuer, Chanel, Louis Vuitton, Celine, Yves Saint Laurent, Calvin Klein, Lacoste и Ralph Lauren.

5. Юрий Артюхин – лучший фотограф диких животных

Научный сотрудник лаборатории орнитологии Тихоокеанского института географии РАН – страстный поклонник птиц. Именно фотографии пернатых неоднократно удостаивались престижных премий и наград на разных конкурсах в России и за рубежом.

4. Хельмут Ньютон – лучший фотограф в жанре ню

Фотографии Ньютона в жанре «ню» известны на весь мир. За вклад в искусство фотографии ньютон был удостоен ордена «За заслуги перед ФРГ», французского «Ордена искусств и литературы», монакского «Ордена искусств, литературы и науки».

3. Дэвид Дубиле – лучший подводный фотограф

Под поверхностью воды Дубиле работает уже пять десятилетий. Его работы нередко публикует National Geographic. Дэвид – обладатель множества престижных наград в области фотоискусства. Он снимает подводный мир и в экваториальных водах, и подо льдами у северного и южного полюсов.

2. Стив Мак-Карри – самый знаменитый фотограф National Geographic

Известность Стиву принесла фотография «афганской девочки», которую National Geographic поместил на обложку в 1985 году. Снимок вскоре был признан самой известной фотографией в истории журнала. Помимо знаменитого снимка, на счету Мак-Карри множество прекрасных работ в жанре фоторепортажа

1. Рон Галелла – самый знаменитый папарацци

Гарелла — пионер индустрии папарацци. Среди звезд, ставших «жертвами» Рона – Джулия Робертс, Мадонна, Аль Пачино, Вуди Аллен, Софи Лорен. Марлон Брандо сломал Гарелле челюсть и выбил пять зубов, а Жаклин Кеннеди подала на фотографа в суд, который запретил Рону приближаться к Джеки ближе, чем на 20 метров.

Здесь мы приводим список из 25 удивительных талантливых фотографов в этом замечательном портретном жанре. Получите от этого поста вдохновение и дополнительную порцию любви к искусству.

Adrian Blachut

Супер чувствительные и практически осязаемые портреты, затрагивающие классическое художественное искусство. Фотографии Adrina Blachut показывает значение изобразительного искусства, и отличаются тонким художественным выражением. У этого автора прекрасное портфолио, с которого можно начать нашу подборку.

Aleksandra

Разнообразие и универсальность работ Aleksandra продолжает увлекать нас с каждым портретом, который она делает. В ее работах присутствует сенсационный свет и особенное настроение. Они могут служить вдохновением и источником новых идей для огромного количества зрителей. К работам этого фотографа нельзя остаться равнодушным.

Алекс Стоддард (Alex Stoddard)

Алекс начал снимать свои автопортреты, когда ему еще не было и шестнадцати лет. Он делал это в лесу за своим домом в Джорджии. Работы фотографа сосредоточены на человеке, как объекте и процессе слияния его с природным окружением. Кроме того, он стремится создавать причудливые и сюрреалистические портреты. Его портретная фотография наполнена мистикой и драматичностью. У Алекса Стоддарда есть блестящие фотографии с совершенно дикими идеями. Этому автору в очень молодом возрасте удалось выйти на профессиональный уровень в фотографии.

Александра Софи (Alexandra Sophie)

Для Александры Софи не достаточно просто снимать очаровательные моменты, ее амбиции выросли и стали еще сильнее и больше. Искусно владея своей скромной камерой, она создает картины, которые странно переносят нас в другой мир. Они прекрасны, сюрреалистичны и увлекательны.

Анастасия Волкова (Anastasia Volkova)

Анастасия Волкова одна из лучших портретных фотографов России. Художественные фото этого автора увлекательны и капризны, к тому же каждый ее снимок полон сюрпризов. Будь то свет, модель или настроение – все это существует, как живой сон в каждой ее картине. Автопортреты Анастасии отличает падающий свет и необыкновенная красота. Ее фотографии оживают, хотя предметы находятся в покое. Анастасия Волкова великолепный русский фотограф-портретист.

Андреа Хюбнер (Andrea Hübner)

Андреа Хюбнер удивительный и прекрасный фотограф портретного жанра из Германии. Она считает, что именно это направление в фотоискусстве очаровывает ее душу и заставляет делать все больше и больше. В портретной фотографии она находит неисчерпаемый источник для вдохновения и энергии.

Анка Журавлева (Anka Zhuravleva)

Перепробовав множество различных профессий от художника в салоне тату до участия в рок-группе, Анка Журавлева появилась в изобразительном искусстве, где уже успела достичь средних высот. Ее картины — это классический взгляд на совершенно потрясающие цвета и на свет.

Брайан Олдхэм (Brian Oldham)

Вдохновленный известными художественными и сказочными произведениями, Брайан Олдхэм начал фотографировать в возрасте 16 лет. Пока он экспериментировал с автопортретами и сюрреализмом, расцвела его любовь к фотографии. Он самостоятельно обучался. Брайан все еще сохранил свою страсть ко всему красивому и нечто необычное всегда присутствует в его работах. Он создает сюрреалистические и концептуальные изображения, которые переносят зрителей в новые миры.

Дэвид Тэлл (David Talley)

Дэвид Тэлл – 19-летний фотограф-самоучка родился и проживает в Лос-Анджелесе, штат Калифорния. Его работа состоит из слияния сюрреалистической концепции и композиции с романтическими эмоциями, страданиями и приключениями, из стремления создавать новые впечатления от болезненных эмоций и красивых предметов. Он любит налаживать связь со зрителями, показывая им, что эти эмоции универсальны и, что зритель не одинок, даже в самые сложные периоды.

Дмитрий Агеев (Dmitry Ageev)

Мы оказываемся лицом к лицу с портретами и предметами, которые кажутся, удивительно реальными. Они встают прямо перед нами с огромным количеством эмоций и со своим настроением. Фотограф из России Дмитрий Агеев балует зрителей своими выдающимися портретами, где каждый взгляд говорит о художественном искусстве.

Екатерина Григорьева (Ekaterina Grigorieva)

Сюрреализм и драматическое настроение отличают монохромные фотографии Екатерины Григорьевой. Состав, кажется, ключевым фактором в этих картинах. Они отличаются правильным настроением внутри кадра. Великолепные работы, которые увлекают.

Ханнес Каспара (Hannes Caspar)

Сентиментальные портреты, блестящие модели, эмоции в каждом кадре свойственны работам Ханнеса Каспара. Уникальные композиции в закрытом помещении, где автор играет с доступным светом, наполняя замечательные драматические картины. Это классическое искусство, в котором прикосновение к лицам людей происходит через естественные портреты. В них находит выражение сама жизнь и любовь. Вы можете почувствовать эти прекрасные души прямо здесь и сейчас. Это индивидуальный подход к искусству портретной фотографии.

Ян Шольц (Jan Scholz)

У Яна Шольца выдающееся портфолио, над созданием которого можно работать всю жизнь. Его работы несут вдохновение, накопленное всей его жизнью. Они удивляют субъектами и освещением, которое он выбрал для кадра. Вряд ли в его фотографиях вы найдете что-то, что не гармонировало бы с объектом на снимке. Для работы Ян использует громоздкие камеры с пленкой различного размера.

Кайл Томпсон (Kyle Thompson)

Кайл Томпсон родился 11 января 1992 года в Чикаго. Он начал фотографировать в возрасте девятнадцати лет, когда его заинтересовали расположенные поблизости заброшенные дома. Его работы состоят в основном из сюрреалистических и необычных автопортретов, действие на снимке часто происходит в глухих лесах и заброшенных домах. Специального образования в области фотографии Кайл пока не получил.

Магдалена Берни (Magdalena Berny)

Это портреты, которые выявляют настроение и характер предметов через определенное возвышенное художественное освещение и цветовой баланс. Магдалена Берни одна из лучших современных фотографов портретистов. Она создает снимки с потрясающими визуальными эффектами. Дети, как правило, чувствуют себя перед ее камерой в зоне комфорта, что делает картинку еще более притягательной для наших глаз и сердец.

Matthieu Soudet

И вот еще один юный фотограф. Его зовут, Матье Soudet, а родом этот одаренный фотограф из Парижа. Он создает смелые изображения с сильным и чутким ощущением искусства и моды. Его картины вызывают у зрителей особое настроение, которое имеет свойство нарастать.

Michael Magin

Michael Magin родом из Германии. На протяжении многих лет он делает потрясающие фотографии, а его портфолио демонстрирует постоянное стремление автора к поиску новых лиц. В целом его снимки представляют собой блестящие художественные портреты.

Oleg Oprisco

Эмоциональные портреты от Oprisco – это картины, которые ярко демонстрируют мастер-класс во всех аспектах фотографии. Он использует пленку, чтобы отразить суть портретов и выявить эмоции через искусство. Фотограф передает сюрреализм и красоту во всем. Особое визуальное удовольствие от формы искусства этого автора надолго останется в наших сердцах.

Патрик Шоу (Patric Shaw)

Портреты этого автора наполнены тьмой и светом, которые уравновешивают друг друга, чтобы вызвать чувство внезапного удивления и отвлечь внимание от лица объекта. Снимки Патрика Шоу содержат художественное начало в каждом аспекте.

Рози Харди (Rosie Hardy)

Ощущение воздушного пространства и элементов природы во главе с прекрасной девушкой. Рози Харди продолжает создавать изображения, наслаивая на красоту вымышленные факторы, чтобы создавать драматический смысл и вызывать настроение, которое является прекрасным сюрпризом каждый раз, когда мы видим ее автопортреты.

Sarah Ann Loreth

Sarah Ann Loreth не просто фотографирует, она создает сцены, которые уходят корнями в глубину ее души. Сара прекрасный художественный фотограф из Нью-Гемпшира. Она специализируется на портретной съемке и создает самобытные, концептуальные портреты. В своей работе она пытается передать тишину, спокойствие, эмоции в сочетании с природным окружением. Она исследует пропасть между тьмой и светом, не боясь темной стороны, которую многие могут найти некомфортной.

Изображение может говорить на всех языках. И их язык понимают не только фотографы, но и любители фотографий, просто благодарные зрители. Фотография стала свидетельницей эволюции камер – от традиционной камеры-обскуры до современной цифровой. Все они использовались для получения превосходного изображения. Когда думаешь о некоторых из самых известных фотографов из прошлых лет и настоящего времени, понимаешь, что фотография – это искусство, а не простое «замораживание» момента.

Когда Уильям Генри Фокс Тальбот изобрел негатив/позитив фотографического процесса, вероятно, он не представлял себе, насколько популярным будет его изобретение. Сегодня, фотографии, а соответственно и специализация фотографов, разделены на разные категории, которые варьируются от моды, дикой природы, интерьеров, портретов, путешествий, еды до … Список можно продолжать бесконечно. Давайте взглянем на отдельных, самых известных фотографов в наиболее популярных категориях фотографии. В также посмотрим примеры их работ.

Мода

Ирвинг Пенн (Irving Penn)
Этот американский фотограф известен своими шикарными и элегантными кадрами, особенно относящимися к временному периоду после Второй мировой войны. С 1938 года он сотрудничает с журналом «Vogue» и активно использует технику белого и серого фонов. Именно использование этой техники делает его величайшим фотографом того времени. Искусство фотографии Пенна было всегда на шаг впереди своего времени. Серия снимков в стиле ню наделала много шума.

Теренс Донован(Terence Donovan)
Этот британский фотограф был известен своими фотографиями отображающими мир моды в 60-х годах. Его неутомимая жажда приключений нашла отражение в творчестве и для получения красивых изображений модели выполняли довольно смелые трюки. Около 3000 рекламных изображений, этот человек был вхож в дома богатейших жителей Лондона и был популярным фотографом у знаменитостей.

Ричард Аведон (Richard Avedon)
Именно он отошел от традиционного понимания моделей. Родился в Нью-Йорке и создал свою студию в 1946 году. Ричард Аведон продемонстрировал модели в естественном свете, и немало его работ было опубликовано на страницах журналов «Vogue» и «Life». Как фотограф он получил немало наград в свое время и изображения созданные им узнавали по всему миру.

Природа и дикая природа

Ансель Адамс (Ansel Adams)
Родился в городе Сан-Франциско. Внес огромный вклад в развитие черно-белой фотографии. Его интересовали вопросы, связанные с природой. Ансель Адамс – автор нескольких эпических фотографических фресок. Получил три стипендии Гуггенхайма.

Франс Лантинг (Frans Lanting)
Родился Франс в Роттердаме. Его работы можно было увидеть на страницах таких журналов, как «National Geographic», « Life», «Outdoor Photographer». Франс много путешествовал и в его фотографиях явно выражена любовь к флоре и фауне тропических лесов.

Гален Роуэлл (Galen Rowell)
В течение многих лет Гален передавал отношения человека и пустыни. Его фотографии как ничто другое передавали увлекательную и магнетическую красоту этих знойных мест. Лауреат премии 1984 года. Сотрудничал с многими известными изданиями того времени. Работы Роуэлла отличались глубиной и охватом всего нового в отображаемой теме.

Фотожурналистика

Анри Картье-Брессон (Henri Cartier —Bresson)
Французский фотограф, влиявший на развитие фотожурналистики в течение многих лет. Получил международное признание за освещение похорон Ганди в Индии в 1948 году. Много путешествовал по всему миру и твердо верил, что искусство фотожурналиста заключается в захвате «правильного» момента. Некоторые называют его отцом фоторепортажа.

Эдди Адамс (Eddie Adams)
Лауреат Пулитцеровской премии и обладатель более 500 призов. Его фотографии отображающие войну во Вьетнаме изнутри потрясли весь мир. Адамс снимал и портреты знаменитостей, политиков и военачальников того времени. Считал, что фотограф должен уметь манипулировать сценой, чтобы отразить истину.

Феличе Беато (Felice Beato)
Известный «фотограф войны». Его склонность к путешествиям позволила захватить множество настроений людей и моментов в разных уголках земли. Побывал в Индии, Японии, Китае. Именно Феличе запечатлел индийское восстание 1857 года и события второй опиумной войны. Его мощные и бессмертные работы до сих пор являются источником вдохновения фотожурналистов.

Портретная съемка

Уэно Хикома (Ueno Hikoma)
Родился в Нагасаки. Известность принесли портретные работы и пейзажные фотографии. Начинал с собственной коммерческой студии, где и приобрел колоссальный опыт в портретной съемке. Автор портретов многих знаменитых и известных людей того времени. В 1891 году сделал портрет русского наследника престола.

Филипп Халсман (Philippe Halsman)
Не смотря на то, что Халсман перенес несколько неудач в личной жизни на раннем этапе, это не помешало ему стать великолепным портретистом своего времени. Его фотографии были несколько резкие и темные и значительно отличались от портретов того времени. Портреты публиковали во многих журналах того времени, в том числе и в «Vogue». После знакомства с художником-сюрреалистом Сальвадором Дали, решает сделать сюрреалистический портрет Дали, черепа и семи обнаженных фигур. На осуществление задуманной работы было потрачено три часа. Именно он разработал философия отображения человека в движении, в прыжке. Считал, что только так можно показать «реального» человека изнутри. В пике карьеры делал портреты знаменитостей, таких как Альфред Хичкок, Мэрилин Монро, Уинстон Черчилль, Джуди Гарленд и Пабло Пикассо.

Хиро Кикай (Hiroh Kikai)
Известность этому японскому фотографу принесли монохромные портреты жителей района Асакуса (Токио). В ранние годы он был свидетелем множества столкновений и проводил все свободное время, фотографируя посетителей Асакусы. Перфекционист по натуре, мог потратить несколько дней на поиск нужного лица – предмета съемки.

Аэрофотосъемка

Талберт Абрамс (Talbert Abrams)
Первые снимки в этой категории сделал во время прохождения службы в Корпусе морской пехоты США во время Второй мировой войны. Фотографические изображения эскадрильи в период повстанческой деятельности в Гаити помогли решить продолжать данное искусство.

Уильям Гарнетт (William Garnett)
Родился в Чикаго в 1916 году и начал свою карьеру как фотограф и графический дизайнер в 1938 году. Помогал армии США в производстве учебных фильмов для американских войск. К 1949 году уже приобрел собственный самолет и перешел на аэросъемку.

Фотосъемка под водой

Дастин Хампреяй (Dustin Humphrey)
Серфер и большой любитель фотографии, имеющий собственную фотостудию на Бали. Увлечения серфингом помогли ему отснять просто шадевральные фотографии за что получил премию Sony World Photography Award в 2009 году. Удивительно как ему удалось собрать столько людей и все это отснять без единого монтажа!

Уже 40 лет Дэвид Барнетт занимается фотожурналистикой. Его камера охотится не на красивые пейзажи и котиков — она нацелена на важные события, которые становятся символами эпохи. Фотографии Дэвида позволяют взглянуть на мир со стороны. Его работы — живой учебник истории, который вместо сухих фактов демонстрирует яркие события нашего времени.

Мне нравится Дэвид. В то время, как другие профессионалы покупают себе , он носится с древней видеокамерой Speed Graphic, которой 60 лет. Конечно, у него есть дорогое профессиональное оборудование. Но, по всему видно, он прекрасно понимает: дорогая камера — приятный бонус, а не обязательное условия для хорошего снимка. Настоящий мастер может сделать хороший кадр даже «мыльницей» за 30 баксов.

• Простой пример: в 2000 году Дэвид победил на конкурсе «Глаза истории», сделав снимок дешевой пластиковой камерой Holga за 30$.

Когда Хельмут был подростком, гестаповцы арестовали его отца. Ньютон бежал из Германии и перебрался в Австралию, где служил в австралийской армии до конца Второй мировой войны… Кажется, так нужно составлять описание, если тебя укусил модератор Википедии.

Биографии талантливых людей часто выглядят слишком безупречными, как VIP-палата в частной клинике — такие же стерильно чистые и далекие от реальной жизни. Немецко-австралийский фотограф, работал в журнале Vogue, иногда снимал в жанре ню… Этот куцый пересказ не дает никакого представления о том, кем же был Ньютон Хельмут.

А он был искренним снобом без мании величия, который любил блеск высшего общества. Он предпочитал снимать богатых людей и останавливаться в шикарных отелях. И честно об этом говорил, считая себя довольно поверхностным, но правдивым человеком.

До того момента, пока он не пережил в 1971 году инфаркт, Хельмут выкуривал по 50 сигарет в день и мог неделю отрываться на вечеринках. Но инфаркт открыл 50-летнему фотографу невероятную истину: оказывается, разгульный «молодежный» образ жизни с возрастом может завершиться весьма печально.

Побывав на грани смерти, Хельмут бросил курить, стал вести более размеренную жизнь и пообещал себе снимать только то, что интересно ему самому.

Хельмут Ньютон о вещах, которые ненавидит:

• Я ненавижу хороший вкус. Это скучное словосочетание, от которого задыхается все живое.
• Ненавижу, когда все наизнанку — это дешево.
• Ненавижу нечестность в фотографии: снимки, сделанные во имя каких-то художественных принципов, нечеткие и зернистые.

Юрий Аркурс является одним из самых успешных стоковых фотографов в мире. Вместо того, чтобы фотографировать восходы солнца и туман в городском парке, он фотографирует то, что продается: счастливые семьи и таблетки, деньги и студентов. А на специальных сайтах, которые называются фотостоками, все это продается и покупается. И в этой сфере Аркурс стал настоящим гуру, который личным примером показал, как можно зарабатывать, добиваться высот и даже получать удовольствие, занимаясь коммерческой стоковой фотографией.

Юрий родился и вырос в Дании. Заработком на фотостоках он начал заниматься в студенческие годы, чтобы оплачивать учебу. В то время единственной моделью, которую он мог снимать, была его девушка. Но в скором времени дополнительный заработок стал для Юрия основным: уже через несколько лет, в 2008 году он зарабатывал на фотостоках до 90 000$ в месяц.

Сегодня этот парень продает свои работы крупным компаниям: MTV, Sony, Microsoft, Canon, Samsung и Hewlett Packard. Его съемочный день стоит 6 000$. И вся эта история стала настоящей сказкой о Золушке для фрилансеров с фотоаппаратом.

Насколько реально повторить такой путь к успеху? Кто знает. Нам остается только констатировать, что на сегодняшний день Юрий Аркурс является одним из самых успешных стоковых фотографов.

Ирвин Пенн любил фотографировать, но не придавал этому увлечению особого значения. Его основной работой был художественный дизайн: Ирвин оформлял обложки журналов и даже устроился ассистентом арт-редактора в популярный журнал Vogue.

Но сотрудничество с именитыми фотографами этого издания не задалось. Пенн постоянно оставался недовольным их работой и не мог им втолковать, что ему нужно. В результате он махнул рукой и сам взялся за фотоаппарат. И еще как взялся: снимки были настолько удачны, что начальство уговорило его переквалифицироваться в фотографа.

Ирвин первым начал снимать моделей на белом или сером фоне — в кадре не было ничего лишнего. Невероятное внимание к каждой детали принесло ему репутацию одного из лучших портретных фотографов своего времени. Что позволило Пенну снимать разных знаменитостей, в том числе Аль Пачино и Хичкока, Сальвадора Дали и Пабло Пикассо.

Любовь к фотографии Гурски унаследовал от отца: тот был рекламным фотографом и обучал сына всем тонкостям своего ремесла. Поэтому с выбором профессии Андреас не колебался: он закончил школу профессиональных фотографов и Государственную академию искусств.

Поймите правильно, я рассказываю об этом не потому, что у меня снова обострился синдром Вики-модератора. Просто Андреас является одним из немногих фотографов из нашего рейтинга, кто основательно подошел к этому занятию, а не стал снимать по воле случая.

Закончив обучение, Гурски начал путешествовать по миру. Экспериментируя и получая новый опыт, он нашел собственный стиль, который нынче является его визитной карточкой: Андреас делает огромные снимки, размеры которых измеряются в метрах. Рассматривая их уменьшенные копии на экране компьютера, сложно оценить тот эффект, который они производят в полный рост.

Чтобы не снимал Гурски, панораму города или речной пейзаж, людей или заводы, его снимки поражают своей масштабностью и своеобразной монотонностью деталей на фото.

Большую часть своей жизни Энсел Адамс снимал природу на западе США. Он много путешествовал, фотографируя самые дикие и труднодоступные уголки национальных парков. Его любовь к природе выражалась не только в фотографии: Энсел активно выступал за сохранение и защиту окружающей среды.

А вот что Адамс и не любил, так это популярный в первой половине ХХ века пикториализм — метод съемки, который позволял делать фотографии, похожие на живопись. В противовес этому, Энсел с товарищем основал группу f/64, которая исповедовала принципы так называемой «прямой фотографии»: снимать все честно и реалистично, без всяких фильтров, постобработки и прочих наворотов.

Group f/64 была основана в 1932 году, в самом начале карьеры Энсела. Но он был верен своим убеждениям, поэтому любовь к природе и документальной фотографии сохранил до конца жизни.

• Вы наверняка видели заставку на рабочий стол, на которой изображен хребет Титон и река Снейк на фоне заходящего солнца:

Так вот, первым запечатлел этот пейзаж с такого ракурса именно Адамс. Его черно-белый снимок вошел в 116 изображений, которые были записаны на золотую пластину «Вояджера» — это послание от землян неведомым цивилизациям, отправленное в космос еще 40 лет назад. Теперь пришельцы будут думать, что у нас нет цветных фотоаппаратов, зато есть хорошие фотографы.

Мне нравится биография Себастьяна. Это естественная эволюция, которая происходит с любым идеалистом на протяжении жизни.

Эту историю поведал сам Салгаду в одном из интервью, когда посещал Москву в феврале 2016 года. В 25 лет он, вместе с женой, переехал с Бразилии в Европу. Оттуда они планировали отправиться в Советский Союз и поступить в Университет дружбы народов, чтобы строить общество без социального неравенства. Но в 1970 году их мечты разрушил один приятель из Праги — чехи вдоволь отведали коммунизма в 1968 году.

Так вот, этот парень отговорил супругов, объяснив, что в СССР уже никто не строит коммунизм. Власть не принадлежит народу и, если они хотят бороться за счастье простых людей, то могут остаться и помогать иммигрантам. Салгаду послушал товарища и остался во Франции.

Он выучился на экономиста, но быстро понял, что это не его. У его супруги, Лелии Салгаду, была более творческая профессия — она была пианисткой… но также разочаровалась в своем занятии и решила стать архитектором. Именно она купила их первый фотоаппарат, чтобы снимать архитектуру. Стоило Себастьяну взглянуть на мир через видоискатель, как он сразу понял, что нашел свое настоящее увлечение. И уже через 2 года стал профессиональным фотографом.

По словам самого Салгаду, экономическое образование дало ему познания в области истории и географии, социологии и антропологии. Огромный багаж знаний открыл ему возможности, недоступные другим фотографам: понимание человеческого общества в самых разных уголках нашей планеты. Он посетил более 100 стран, сделав невероятное количество документальных фотографий.

Но не стоит думать, что Себастьян фотографировал экзотические пляжи и забавных зверушек, отдыхая на тропических островах. Его путешествия проходят совсем не так. Изначально рождается идея: «Рабочие», «Терра», «Возрождение» — вот только некоторые названия его альбомов. После начинается подготовка к путешествию и сама поездка, которая может занять несколько лет.

Многие его работы посвящены человеческим страданиям: он снимал беженцев в странах Африки, жертв голода и геноцида. Некоторые критики даже стали упрекать Салгаду, что он преподносит нищету и страдания как нечто эстетичное. Сам же Себастьян уверен, что дело в другом: по его словам, он никогда не снимал тех, кто выглядит жалко. Те, кого он фотографировал, были в бедственном положении, но у них было достоинство.

И было бы в корне неверно думать, что Салгаду «пиарился» на чужом горе. Напротив, он обращал внимание человечества на те беды, которые многие не замечали. Показательна ситуация, когда в 1990-х Себастьян завершил работу «Исход»: он снимал людей, избежавших геноцида. После поездки он признался, что разочаровался в людях и больше не верит, что человечество способно выжить. Он вернулся в Бразилию и на некоторое время взял перерыв, чтобы прийти в себя.

К счастью, в этой истории счастливый конец: старый идеалист вернул себе веру в прекрасное, и сейчас занят очередным проектом, фотографируя нетронутые уголки нашей планеты.

Если начать вводить в поисковике , то Гугл выдаст выпадающее окно с вариантом «стив маккарри афганская девушка» . Это довольно странно, потому что МакКарри слишком усат для девушки, пусть и афганской.

На самом деле «афганская девушка» — самый знаменитый снимок Стива, попавший на обложку журнала National Geographic. Даже статья из Википедии об этом парне начинается с рассказа об этом:

• «Стив — усатый американский фотожурналист, который сфотографировал афганскую девушку» . (Википедия)

С похожей фразы начинается большинство статей об этом фотографе — в том числе и наш рассказ о нем. Складывается впечатление, что он актер одной роли, вроде Дэниела Рэдклиффа или Маколея Калкина. Но это не совсем так.

Карьера Стива, как профессионального фотографа, началась во время войны в Афганистане. Он не разъезжал по стране на «Хаммере», прячась за спинами военных, а пребывал среди простых людей: раздобыл местную одежду, вшил в нее рулоны фотопленки и путешествовал по стране, как обычный афганец. Или как обычный американский шпион, замаскированный под афганца — кто-то мог рассмотреть и такой вариант. Так что Стив рисковал, но, благодаря ему, мир увидел первые фотографии того конфликта.

С тех пор МакКарри не изменил подход к работе: он бродил по всему миру, снимая разных людей. Стив запечатлел многие военные конфликты и стал настоящим мастером уличной съемки. Хотя по факту МакКарри — фоторепортер, ему удалось стереть грань между документальной и художественной съемкой. Его фотографии яркие и притягательные, словно открытка, но при этом правдивы. Они не требуют каких-то объяснений или комментариев — все понятно без слов. Чтобы создавать такие фото, нужно редкое чутье.

Энни Лейбовиц — настоящий спец по части портретных съемок звезд. Ее снимки украшали обложки самых популярных журналов, вызывая бурные эмоции и обсуждения. Кто бы еще догадался сфотографировать кривляющуюся Вупи Голдберг в ванне с молоком? Или голого Джона Леннона, который в позе эмбриона прижимается к Йоко Оно? К слову, это был последний снимок в его жизни, сделанный за несколько часов до рокового выстрела Чепмена.

Биография Энни выглядит вполне гладко: отучившись в институте искусств в Сан-Франциско, Лейбовиц устроилась работать в журнал Rolling Stone. С ним она сотрудничала более 10 лет. За это время Энни заработала репутацию человека, который способен интересно и креативно сфотографировать любую знаменитость. А этого вполне достаточно, чтобы достичь успеха в современном шоу-бизнесе.

Получив определенную известность, Энни переезжает в Нью-Йорк, где открывает собственную фотостудию. В 1983 году она начинает работать с журналом Vanity Fair, который спонсировал ее последующие эпатажные снимки звезд. Снять обнаженной Деми Мур на последнем этапе беременности или обмазать глиной и выставить среди пустыни Стинга — это вполне в духе Лейбовиц. Как и заставить Кейт Бланшетт гонять на велике или принудить гуся фотографироваться с Ди Каприо. Не удивительно, что ее работы пользуются популярностью!

Кто еще может похвастаться, что снимал королеву Англии, Майкла Джексона, Барака Обаму и многих, многих других знаменитостей? И, заметьте, снимал не в качестве паппараци, спрятавшись за кустом, а устраивал полноценную фотосессию? Вот почему Энни Лейбовиц считается если не лучшим, то самым успешным современным фотографом. Хотя и несколько попсовым.

1. Анри Картье-Брессон

Тяга к искусству досталась Анри от дяди: тот был художником и подсадил племянника на живопись. Эта скользкая путь со временем привела его к увлечению фотографией. Что же такого сделал Анри, что отличало его от сотен и тысяч других фотографов?

Он постиг простую истину: все нужно делать честно и по-настоящему. Поэтому он отказался от постановочных фото, никогда не просил кого-то разыграть определенную ситуацию. Вместо этого он пристально наблюдал за происходящим вокруг.

Для того, чтобы оставаться незаметным во время съемки, Анри заклеил блестящие металлические детали на фотоаппарате черной изолентой. Он становился настоящим «невидимкой», что позволяло ему улавливать самые искренние чувства людей. А для этого мало не привлекать внимания — нужно уметь определять решающий момент для фото. Именно Анри ввел этот термин, «решающий момент», и даже написал книгу с таким названием.

Резюмируя: фото Картье-Брессона отличаются живым реализмом. Для таких работ недостаточно каких-то профессиональных навыков. Необходимо чутко понимать природу человека, улавливать его эмоции и настроение. Все это было присуще Анри Картье-Брессону. Он был честным в своей работе.

Не будь снобом… Сделай репост!

Блог. 5 современных военных фоторепортеров!

Роберт Капа — основоположник военной фотожурналистики, прошедший Вторую Мировую войну. После его смерти в 1955 году, в США была учреждена награда Золотая медаль Роберта Капы, которая присваивается фотожурналистам за «лучший опубликованный фоторепортаж из-за рубежа, потребовавший исключительной храбрости и инициативы».

В своё время Роберт Капа говорил:

«Я надеюсь остаться безработным военным фотографом до конца своей жизни.»

Технологии развиваются и скорость обмена информацией увеличилась в несколько раз. Преобразились и военные конфликты. Но неизменной остается сама суть военной фотографии. Фотографы должны подойти настолько близко, насколько это возможно, и остаться живыми. Фотографы должны заставить трагедию говорить, насытить ее эмоцией и художественной ценностью. Фотографы должны сопереживать, оставаясь при этом объективными.

5 фотографов, освещающих современные военные конфликты.

 Хавьер Манзано (Javier Manzano)

«Самая ужасная в эмоциональном плане ситуация для любого фотографа — это когда он вступает в зрительный контакт с тем, кого он снимает, и осознает, что на самом деле абсолютно ничем не может ему помочь».

Реми Ошлик (Rémi Ochlik)

«Война хуже наркотиков. В какой-то момент она превращается в ужасное путешествие, в кошмар, но потом, как только опасность спадает, возникает непреодолимое желание вернуться назад и получить еще больше».

Джеймс Нахтвей (James Nachtwey)

«Я наполовину глухой. У меня повреждены нервы и постоянно звенит в ушах, а бывает, что я и вовсе ничего не слышу. Наверное, я оглох из-за того, что не вставлял в уши затычки. Все потому, что я хотел слышать».

Зориа Миллер (Zoriah Miller)

«Чтобы стать фотожурналистом, достаточно любой техники, способной сделать фотографию, включая сотовые телефоны с камерой, одноразовые или просто малобюджетные фотоаппараты. Я начал свою карьеру с обычной 6-мегапиксельной камерой, и вы до сих пор можете увидеть эти снимки в моем портфолио».

«На месте катастрофы я остаюсь ровно столько, сколько необходимо».

Рон Хавив (Ron Haviv)

«Я поехал в Словению, первую республику, которая встала на путь отделения, после того, как прочитал небольшую статью в газете про национальные движения и возможную войну. В итоге я провел около пяти лет между 1991 и 2001 годами, документируя то, как растворялась страна в различных войнах».

Современные фотографы. Giulio Di Sturco

Визуальная информация сейчас доступна в огромном количестве, и современный человек потребляет ее каждый день. Все сливается в один поток — важные события и будничное происходящее. Тогда в чем сила отдельно взятой фотографии в XXI веке? Способна ли она остановить человека в его бешеном ритме и заставить задуматься? Для современной фотожурналистики эти вопросы задаются каждый день. И каждый день фотографы, освещающие события в самых разных точках планеты, своей работой доказывают, что фотография и сейчас может изменить мир. Ключевая способность фотографии остановить мгновение, погрузить в это мгновение зрителя и заставить его чувствовать – эта способность будет у фотографии всегда. И работы современного автора Джулио Ди Стурко яркий этому пример. 

 
War at the Edge of Heaven © Giulio Di Sturco

Джулио Ди Стурко (Giulio Di Sturco) родился в 1982 году в Милане. В 2001 году он переехал в Рим, чтобы изучать фотографию в Европейском институте дизайна и визуального искусства. Через год он отправился в Канаду, где занялся освящением событий, происходящих в Северной Америке для ведущих итальянских изданий: Internazionale, Vanity Fair, Marie Claire, Anna, Amica, Geo, а, также, для различных Канадских журналов. В 2006 Ди Стурко переехал в Нью-Йорк и стал членом фотоагенства Grazia Neri. С марта 2007 он переехал в Нью-Дели, чтобы фотографировать Индию и Непалу. С 2008 года он сотрудничает с такими известными правозащитными организациями, как Greenpeace, MSF, Unitaid, United Nations, WHO и Action Aid. 

 
Bihar Aftermath © Giulio Di Sturco 

2009 год стал для фотографа поворотным в его карьере и мировом признании, как выдающегося современного фотографа. В этом году Джулио Ди Стурко получил первое место на конкурсе WORLD PRESS PHOTO 2009 в категории «Искусство и развлечения». Фотография-победитель была выбрана из серии работ «Dreaming Fashion», посвященной происходящему за кулисами подиума на Неделе Индийской Моды в Дели. На фотографиях нет стереотипных кадров о красоте и богемности моды, здесь очень точно и сильно показана изнутри та доля потерянности и пустоты этот мира, которых для большинства извне смотрящих пускает яркую и блестящую пыль в глаза. 

 
Dreaming Fashion © Giulio Di Sturco 

 
Dreaming Fashion © Giulio Di Sturco 

 
Dreaming Fashion © Giulio Di Sturco 

В этом же году Джулио Ди Стурко стал победителем Sony World Photography Awards в категории Professional — Photojournalism & Documentary — Contemporary Issues. Его репортаж «Bihar Aftermath» был сделан в зоне бедствия в индийском штате Бихар, где в результате крупнейшего за последние 50 лет разлива реки Кози пострадали около миллиона человек. 

 
Bihar Aftermath © Giulio Di Sturco 

 
Bihar Aftermath © Giulio Di Sturco 

 
Bihar Aftermath © Giulio Di Sturco 

В 2009 году Джулио Ди Стурко становится участником программы фотоагенства VII Photo Agency. Сейчас фотограф работает над тремя сериями фотографий, темами которых является происходящее в Индии и Тайланде. Серия «Великая Мать / Great Mother» посвящена великой реки Ганге, вокруг которой строились древние цивилизации и благодаря которой живут сейчас миллионы людей. 

 
Great Mother © Giulio Di Sturco 

 
Great Mother © Giulio Di Sturco 

Серия «Война на краю небес / War at the Edge of Heaven» рассказывает о событиях в штате Кашмир, где постоянно происходят вооруженные столкновения на религиозной почве между представителями ислама и индуизма. 

 
War at the Edge of Heaven © Giulio Di Sturco 

 
War at the Edge of Heaven © Giulio Di Sturco 

Серия «Аэрополисы: Путь нашей будущей жизни / Aerotropolis: The way we’ll live next» рассказывает о таиландских аэропортах и о том, как они изменяют жизнь обычных людей. 

 
Aerotropolis: The way we’ll live next © Giulio Di Sturco 

 
Aerotropolis: The way we’ll live next © Giulio Di Sturco 

Фотографии Джулио Ди Стурко расставляют акценты внимания на выбранных темах так, что зритель не может остаться равнодушным. На сайте Джулио Ди Стурко представлены все его фотографии, актуальные проекты и завершенные серии.

Ксения Канке / 2White: Фотоблог

Современные фотографы: Paulo Nozolino — PHOTOPLAY — ЖЖ

© Paulo Nozolino

Фотограф с именем из «Божественной комедии» Данте. И действительно, эти фотографии напоминают то, что видит путешественник, бродивший по концентрическим кругам ада. Крупное зерно, резкие темные тени. Как в пещере Платона.
Сам фотограф в одном из интервью сказал: «Я всегда был на грани небытия, жил вне времени. Каждое маленькое счастье становилось частью прошлого, и каждая мечта о будущем уже, кажется, стала воспоминанием. Только море и голос Леонарда Коэна – настоящее. Остальное – лишь проекция, и я научился понимать это».>>>

© Paulo Nozolino

Сараево, Ливан, Освенцим… Болевые точки Земли… Щемящая пустота мира окраин.
Свалки, носящиеся по ветру обрывки бумаг, разбитые стекла. Не в таком ли мире мы вдруг оказались – в мире, потерявшем центр, ставшем одной сплошной окраиной и провинцией независимо от географического положения, свалкой памяти, лишь намеком на нечто большее.
Остались только россыпи фотографий – быстрые образы, проносящиеся перед глазами умирающего, картинки пролетевшей жизни – картинки любви, соблазна, страдания и боли.
И ничего более не остается кроме этих картинок – стопки темных неразборчивых фотографий, но в них и есть жизнь.
Жизнь, отраженная в маленькой вечности фотографии.

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

© Paulo Nozolino

Paulo Nozolino

Paulo Nozolino «Far Cry»

текст: д. орлов/photoplay.ru

Современные фотографы и камера-обскура

Лаура Гарднер Хейрман

В эту цифровую эпоху многие современные фотографы обращаются к техникам из первых лет фотографии. Одним из самых популярных из них является камера-обскура. В этом посте мы рассмотрим камеру-обскуру и пять фотографов, которые создали с ее помощью привлекательные изображения.

Вверху: Абелардо Морелл (Кубинец, 1948 г.р.): Камера-обскура: вид на Манхэттенский мост, 30 апреля, полдень, 2010 г. © Абелардо Морелл.Струйная печать; 60 x 75 дюймов / 152,4 x 190 см

Иллюстрация принципа камеры-обскуры, возможно, из 18 ^{-го века} года

Камера-обскура фактически предшествовала изобретению фотографии. Хотя этот термин иногда называют камерой-обскурой, этот термин более правильно относится к устройству, которое использует фотопленку для захвата изображения. «Камера-обскура» означает «темная комната», а устройство представляет собой светонепроницаемую коробку или комнату с небольшим отверстием, через которое может проникать свет.В коробку будет проецироваться перевернутое изображение того, что находится за пределами отверстия. Зеркала и призмы можно использовать для изменения ориентации изображения, а в отверстие можно установить линзу для повышения резкости изображения. Теория камеры-обскуры была описана еще в 500 году до нашей эры, а эксперименты с устройством описаны рядом авторов еще в 500 году нашей эры. В эпоху Возрождения художники, вероятно, использовали изображения, проецируемые с помощью камеры-обскуры, в качестве вспомогательного средства для рисования, поскольку художник мог проследить изображение, проецируемое в коробку.В начале 19^{-го и} годов устройство камеры-обскуры было объединено со светочувствительными пленками или пластинами для создания настоящей фотографии. Наш термин «камера» для фотографического устройства происходит от названия более раннего устройства.

Современные фотографы по-разному используют камеру-обскуру в процессе создания изображений. Художником, который много лет работал с камерой-обскурой, является американский фотограф кубинского происхождения Абелардо Морелл. (изображение выше) Для Морелла камера-обскура всегда была средством сочетания интерьера и экстерьера.Использование объектива дает обоим равный вес в окончательном изображении. Фотографируя проецируемое изображение в таких работах, как «Камера-обскура: вид на Манхэттенский мост», Морелл передает чувство изумления, которое часто вызывают проекции камеры-обскуры.

Вера Люттер (нем., 1960 г.р.): Пирамиды Хефрена и Хеопса, Гиза, 12 апреля 2010 г.
Гагосян © Вера Люттер. Уникальный серебряно-желатиновый принт; 14 3/8 × 21 1/8 дюйма / 36,5 × 53,7 см

В отличие от подхода Морелла, немецкий фотограф Вера Люттер использует только камеру-обскуру и листы светочувствительной бумаги для создания своих изображений.Поскольку она проецирует изображение прямо на бумагу, изображение получается негативным — светлые области видны как темные, а тени как светлые. Многие изображения Люттера имеют намеренно таинственный вид, как этот пример, созданный во время посещения Египта в 2010 году. Для Люттера использование камеры-обскуры и изменение направления темного и светлого — это преднамеренные попытки сделать знакомое странным.

Ши Гуоруй (кит., 1964 г. р.): Стадион «Птичье гнездо», 15 января 2008 г.
Художественный музей Берн © Ши Гуоруй. Желатиново-серебряный принт; 4.5 × 11,25 футов / 137 × 343 см

Как и Люттер, китайский фотограф Ши Гуоруй создает изображения прямо на светочувствительной бумаге, часто огромных листах, хорошо подходящих для его панорамных видов городских пейзажей. Этот образец высотой четыре с половиной фута и шириной более одиннадцати футов изображает знаменитый стадион «Птичье гнездо», построенный в Пекине для Олимпийских игр 2008 года. Ши выбирает места, которые играют важную роль в жизни человека, но его длительная выдержка заставляет любые движущиеся объекты или фигуры исчезать с изображения.Полученное изображение, по мнению Ши, заставит зрителя осознать постоянное и временное, прошлое, настоящее и будущее.

Марья Пириля (фин., 1957 г.р.): В комнатах 2 Стриндберга, когда я гуляю здесь, 2017 г.
Galleria Heino, Хельсинки © Марья Пириля. Пигментный принт: 44,88 x 57,48 дюйма / 114 x 147 см

Финская художница Марья Пириля использует камеру-обскуру в самых разных приложениях, часто создавая инсталляции устройств, с помощью которых зрители могут перемещаться.В 2015 году художница полгода жила в затемненной комнате, создавая различные проемы, чтобы превратить свое жилое пространство в камеру-обскуру. Пириля говорит: «Отверстия для линз в окнах были интерфейсом между внутренним и внешним миром, точно так же, как линзы в моих глазах — это интерфейс между мной и миром. Благодаря этому интерфейсу и свету отражения внешнего мира стали частью комнаты, точно так же, как мир становится частью меня ». В фильме «В комнате Стриндберга 2 — просто когда я здесь гуляю» она сфотографировала изображение, проецируемое камерой-обскурой, но переместилась в изображение так, что ее тело нарушило проекцию камеры-обскуры.

Роберт Калафиоре (американец): Торре ди Ветро (Стеклянная башня) 27.09.2012
Галерея Кломпчинг, Бруклин © Роберт Калафиоре. Уникальный принт с отверстиями c-типа; 40 × 30 дюймов / 101,6 × 76,2 см

Американский фотограф Роберт Калафиоре использует ручную камеру-обскуру для создания своих ярких натюрмортов и этюдов фигур. Его натюрморты, такие как «Торре ди Ветро» (Стеклянная башня) 27.09.12, — это аранжировки, выбранные из семейной коллекции посуды. Помимо использования характеристик его широкоугольного объектива и светочувствительной бумаги, длинные выдержки Калафиоре позволяют ему манипулировать объектами натюрморта и изменять видимые цвета и прозрачность объектов на конечном изображении.Уникальные принты, полученные в результате его усилий, демонстрируют то, что невозможно увидеть невооруженным глазом, и делают обычное фантастическим.

Больше об этих художниках:

Калафиоре, Роберт: http://robertcalafiore.com/
Люттер, Вера: https://veralutter.net/
Морелл, Абелардо: http://www.abelardomorell.net /
Пириля, Марджа: http://www.marjapirila.com/index.html
Ши Гуоруи: http://www.chinaphotoeducation.com/Carol_China/Shi_Guorui.html

Фотографов коренных народов, которых вы должны знать

Многие образы коренных народов, с которыми знакомы жители Соединенных Штатов, далеки от молодой, яркой, современной культуры коренных народов, которая существует сегодня.Как сказал BuzzFeed News фотограф осейджей Райан РедКорн: «Слишком долго основной стратегией вокруг наиболее широко публикуемых фотографий коренных народов была стратегия скорби, жалости, вымирания и смерти». Когда мы говорим, что эти фотографы входят в число тех, за которыми вы должны были следить вчера, мы имеем в виду это. Мы поговорили с 15 фотографами, чья работа направлена ​​на распространение радости, правды и любви.

Хосуэ Ривас — Мексика и Отоми, он описывает себя как футурист из коренных народов. И от Instagram до TikTok, он стремится сбалансировать то, как мы рассказываем истории о коренных народах, и переосмысливать будущее визуального повествования и средств массовой информации.Вместе с фотожурналистом Даниэллой Зальцман Ривас запустила базу данных коренных фотографов в 2018 году с прицелом на будущее.

Зальцман — фотограф-документалист, основатель Women Photograph, а также соучредитель Natives Photograph. «У меня нет очевидного сообщества», — сказал Зальцман. «Я шучу, что мой ритм — наследие западного колониализма, потому что как вьетнамская американка, еврейка из Вашингтона, это определяющая часть моей личности».

После того, как она поработала над несколькими долгосрочными проектами в сообществах коренных народов, она сказала: «Люди обращались ко мне за историями коренных народов, и я поняла, что я не тот человек, чтобы считаться авторитетом — это было проблемой.Зальцман и Ривас встретились в Standing Rock в 2016 году и составили первоначальный список из примерно 30 фотографов на основе модели Women Photograph. Список был запущен в 2018 году, и вскоре они будут расширены, чтобы охватить весь мир и охватить коренные народы из всех сообществ, а не только из Северной Америки.

«Мы не хотим смотреть на фотоиндустрию через десять лет и понимать, что мы не сеяли семена», — сказал Ривас. «Медиаиндустрия является реактивной, а не проактивной, мы ждем, пока трагедия не будет задокументирована, вместо того, чтобы использовать наши истории, чтобы избежать трагедии.

«Мы [все вместе] нуждаемся в переосмыслении того, как мы думаем о себе как о американцах», — сказал Зальцман. «Очевидно, что американство — это сложная вещь прямо сейчас, потому что внезапно у нас возникают эти сложные разговоры о том, что значит существовать в стране, построенной на украденной земле с помощью рабского труда. Люди часто говорят, что такая критика непатриотична, но я не согласен. Если мы не можем вести такие разговоры в 2020 году, мы не будем честны с самими собой в отношении того, откуда мы пришли и кто мы, — в отношении того, как мы, американцы, занимаем украденные земли каждый день.”

Эти изображения и заметки фотографов участвуют в обсуждении коренных народов Америки в 2020 году и формируют его, начиная с общин коренных народов от Гавайев до территории Лакота и Нью-Мексико.

«Кален Гудлак — это Дине, Мандан, Хидатса и Цимшиан. Мотель Apache Tears когда-то был исторической придорожной остановкой для автомобилистов в Тусоне, недалеко от шоссе Бенсон, и в нем была установлена ​​китч-статуя скрещенного на ногах индейца в головном уборе.Он расположен на участке земли, незаконно конфискованном у западных групп апачей в 1886 году и проданном в пользу фонда Аризонского университета. Эта и другие фотографии были частью проекта High Country News «Land Grab Universities» — расследования того, как экспроприированные земли коренных народов легли в основу современной государственной университетской системы предоставления земель ».

«Слишком долго основной стратегией вокруг наиболее широко публикуемых фотографий коренных народов была стратегия скорби, жалости, вымирания и смерти.Я фотографирую силу, юмор и любовь, и я делаю это, сотрудничая с людьми, с которыми я снимаю, позволяя им быть авторами рассказа о себе. Политика правительства, статистика преступности и бедности, оправдывают местную / государственную / национальную учебную программу и описания, которые делают возможным насилие в отношении коренных народов и земель коренных народов. Мои фотографии созданы, чтобы разрушить эти повествования. Я делаю это, пытаясь выполнить свое сотрудничество на максимально высоком профессиональном уровне. На языке осейджей мы говорим «вашкан».«Это означает« делай все, что в твоих силах ». И я стараюсь это делать».

«В детстве я знал, что отличаюсь от других детей в школе, но не мог сформулировать, в чем это отличие. Я был обеспокоен, когда в учебниках, которые мы читали, говорилось о коренных народах в прошедшем времени — всегда подразумевая, что нас больше не существует. Мы все еще здесь. Когда вы видите эти портреты, вы можете обнаружить, что мы больше не выглядим так, как вы думаете.Но это не значит, что нас здесь нет. Пришло время для нового рекорда коренных народов Америки ».

«В то время, когда мы все вынуждены расстаться, я надеюсь, что мои фотографии напоминают нам, чем и кем мы жертвуем. Моя работа сосредоточена на рассказывании историй о коренных сообществах, некоторые из которых в настоящее время разрушены коронавирусом. Мои Цель моей работы всегда заключалась в том, чтобы обеспечить адекватное представительство сообществ коренных американцев, и я думаю, что сейчас это особенно важно.Фотография в то время, когда мы не можем выйти из дома, имеет невероятную силу. Множество изображений, сделанных во время этой пандемии, связали нас так, как я не думаю, что мир был связан раньше. Вам не нужно говорить на одном языке, чтобы понимать фотографии, потому что эмоции универсальны и позволяют нам общаться с незнакомцами по всему миру. Он объединяет нас в горе, гневе или счастье. Если у нас есть хоть какая-то надежда на выход из этой пандемии, мы должны заботиться о людях в местах, которые не имеют к нам никакого отношения.Я думаю, что фотография — один из лучших способов сделать это, и я надеюсь, что моя работа позволит людям объединить сообщества коренных народов так, как они не делали раньше ».

Джайда Серый Орел для Sahan Journal 2020

протестующих собрались перед Cup Foods на пересечении 38-й улицы и Чикаго 3 августа 2020 года, заявив, что место убийства Джорджа Флойда открывается слишком рано, прежде чем община сможет зажить.

«Мой жизненный опыт женщины оглала лакота повлиял на мою работу, когда я подхожу к фотографии с другим мышлением. Я не хочу снимать, снимать или снимать кого-либо, я хочу создавать, сотрудничать и делать снимки с моим сообществом. Моя связь с моим наследием и врожденное желание разрушить превосходство белого — вот то, что побуждает меня создавать и создавать пространство в мире фотографии для всех нас, а не только для некоторых из нас.»

«Я Матика Уилбур из племен свиномов и тулалип. Я объединяю изобразительное искусство и социальную справедливость как длинный фотодокументалист, писатель, подкастер и оратор. Семь лет назад я продал все, упаковал чемоданы и отправился в путь по открытому американскому пути, чтобы начать @ project_562, миссию, финансируемую Kickstarter, чтобы посетить, привлечь и сфотографировать более 500 индейских племен в Соединенных Штатах, чтобы искоренить архаику, коварная, расистская невидимость коренных американцев.Проект преследовал одну цель — «изменить то, как мы видим коренную Америку». С 2012 года я приземлился в 50 штатах, проехал сотни тысяч миль — верхом через Гранд-Каньон, поездом, самолет и лодка, но в основном на моем верном фургоне, Big Girl. Я родил столько племенных наций, от инупиаков на Аляске до О’одхама в Аризоне, Тонгваса в Лос-Анджелесе, осейджей в Оклахоме и так далее. Ликвидация превосходства белой расы — это работа многих, и общины коренных народов участвовали в этой битве с момента европейского контакта, в том числе с самым геноцидным расизмом и пандемией за всю историю.Я верю, что Проект 562 хранит сильные истории, которые могут вдохновить наше коллективное сознание на примирение его отношений с коренной Америкой. Мы соединяемся и меняемся благодаря обмену историями друг друга; это то, что дает нам надежду и вдохновляет. Несмотря на то, что Проект 562 является частью великого сборника работ, проводимых коренными народами в направлении примирения, нам потребуется много обсуждений прямо сейчас и в дальнейшем, чтобы добраться до источника этой работы и убедиться, что она доведена до следующего поколения. .”

Тьяна Арвисо

«Springtide», снято в долине монументов, штат Аризона / UT.

«Работа, которую я создаю, — это продолжение меня самого. Это мой учитель и мой голос. Это помогло мне погрузиться в глубины самопознания. Фотография продолжает приносить свет в мою жизнь. Творческое путешествие, которое я проведу, будет продолжаться расширяться до тех пор, пока я танцую с творчеством.»

«Доуни ЛеБо — независимый фотограф из Wakpá Wašté Lakota Nation. Она документирует родство родственников, родственников по земле и продовольственный суверенитет коренных народов в Очети Шаковин. Доуни — Итазипко Оохенунпа из Тетонван Ойяте. Я бы хотел, чтобы мои визуальные повествования отражали эмоции сочувствия и заботы. Это фотография моих дорогих матриархов во время сбора урожая тинпсилы с родственниками озу.»

Томас Кармело Амая

Тош и Челси подвешены в воздухе.

«Моя основная работа сосредоточена на исцелении и, в частности, на создании визуальной медицины с помощью учений коренных народов. Я использую эти мудрости в своей практике художника, чтобы отметить стойкость и предложить более полные повествования и репрезентации для коренных народов.Подходы, основанные на дефиците, к документированию наших сообществ иностранцами, причинили много вреда. Противодействие сомнительным нарративам с помощью повествований, основанных на изобилии, — это еще одна форма моего выражения и защиты суверенитета и самоопределения коренных народов. Возможно, не все мы сможем рассказать о жизненном опыте коренных народов, но мы все находимся в постоянном пути исцеления. Если мои фотографии помогают другим исцеляться, значит, я выполняю духовное обязательство и помогаю восстановить равновесие во Вселенной.»

Кали Спитцер, Традиционные неизведанные земли народов цлейл-ваутут, скхвусмеш и мусквам

«Женщина-квир-фотограф из коренных народов Кали Спитцер воспламеняет дух нашего нынешнего несвязанного человеческого опыта со всеми сложными историями, в которых мы существуем, передаваемыми из-за травм, нанесенных / полученных нашими предками.Фотографии Кали интимны и непримиримы и оставляют место для роста и прощения, создавая пространство, где мы можем делиться уязвимыми и сломанными частями наших историй, которые часто упускаются из виду или которые нелегко переварить нам или обществу. Это заявление предоставила Джинджер Даннилл, создатель и продюсер подкаста Broken Boxes (в котором представлены интервью с местными и другими вовлеченными артистами) «.

«Я идентифицирую себя с творчеством, которое податливо по форме, поэтому иногда фотографии, иногда режиссура, иногда кинопроизводство, иногда слова.Мне нравится создавать радость, документировать радость, особенно с чернокожими, коренными народами и креативщиками POC.
«Каждый год случается эта уродливая традиция, когда поселенцы хвастаются жарким из-за ложной истории и собираются, чтобы съесть традиционные коренные растения, стирая так много истории коренных народов и чернокожих, разбавляя их каждый новый год. Пусть в этом году мы осознаем, что наше участие, пусть даже в непосредственной близости от единственных исходных семей поселенцев, является вредным актом. Этот год с пандемией — идеальный год, чтобы отменить свой план по распространению вируса (коллективно) и остаться дома с пирогом.

«Идентичность играет роль в моей работе просто для того, чтобы существовать как странное коричневое тело, документируя формы, документируя мою любовь к сообществу вокруг меня. Когда я документирую свое сообщество, это от всего сердца и открытости к опыту всех, кто относится к гендерным вопросам. С точки зрения коренных народов, гендер мыслится психодуховно, тогда как западное общество думает о гендере только физиологически. Идеи вокруг последнего нарушают прекрасный баланс женственности и мужественности в нас самих. В наши дни мы должны признать, что изменения неизбежны, человеческая жизнь не должна быть статичной.Трансгендеры — самые храбрые, добрые и искренние красивые люди, которых я знаю, и я сделаю все возможное в своей работе, чтобы почтить это ».

«Алоха, меня зовут Капулей Флорес, мне 20 лет, я из Моку-о-Кэаве (остров Гавайи). Как коренной гавайец, фотограф Канака Маоли, я могу запечатлеть культуру и дух моего Люди — это большая честь для меня. На протяжении многих лет одним из моих основных направлений в фотографии стало подчеркивание сохранения гавайской культуры и людей.Я стремлюсь не только передать культуру своего народа, но также его сущность и дух. Я хочу поделиться фотографиями, на которых запечатлена перспектива Гавайев глазами человека, который связан с землей и культурой своего народа. Возможность делиться с миром тем, что наша культура и люди все еще здесь и становятся сильнее с каждым днем, — это для меня способ помочь рассказать другим об истинных Гавайях, которых я знаю и люблю «.

«У меня был опыт пребывания там, где я вырос, как места исцеления и комфорта.С начала дня и до конца он действительно погружает в красоту моего племени. Хотя сейчас очень сложно собраться вместе в такое время, я хочу, чтобы каждый, кто смотрит на мои фотографии, вдохновлялся и испытывал надежду на будущее. Я считаю, что переход к другой перспективе жизни — это рост. То, что я представляю как квир-художник из числа коренных народов, — это то, что я передаю на своих фотографиях: сильный, стойкий и постоянно меняющийся. Я воплощаю портреты в жизнь, мне нравится режиссировать моменты, разговаривать с людьми и землей и создавать для них воспоминания.”

Хосуэ Ривас, Чинук, Ковлитц и территория Клакамас | Портленд, штат Орегон

Хосуэ Ривас

Женщина идет по снегу во время метели. Стэндинг Рок, Северная Дакота, США. Ноябрь, 2016.

«Я хочу, чтобы мои изображения напоминали о нашей коллективной силе не только как коренных народов, но и как людей.Цель моей работы — стать отправной точкой для разговора о деколонизации, признании, исцелении и примирении не только друг с другом, но и со всеми нашими отношениями.

Моя личность является основой и руководством в моей работе. Документирую ли я движения коренных народов или создаю для нас места, где мы можем рассказать свою собственную историю, мои предки стоят позади меня, а мои потомки — передо мной. Моя практика также основана на понимании того, что мы, как коренные народы, будем существовать в будущем; Я считаю, что мы живем в тот момент, когда рассказывание наших собственных историй и восстановление нашего повествования является первым шагом к переосмыслению того, как выглядит это будущее.Технологии будут формировать визуальное повествование, и я думаю, что коренные народы будут в авангарде этого перехода. Я надеюсь, что наша идентичность и дальше будет служить ориентиром для историй, которые мы рассказываем сейчас — мы будущие предки ».

«Когда доходит до этого, я действительно люблю делиться своим ремеслом. Процесс мокрой тарелки действительно позволяет медленнее, более личным и непосредственным образом фотографировать, а затем происходит передача фотографического объекта натурщику в обмен на цифровой факсимиле.Я сделал это недавно. Это главный герой AIR, выясняющий, какой дрон он использует для фотографирования заброшенных урановых рудников нации навахо. Для многих моих тинтипов вы можете взаимодействовать с человеком и соавтором на портрете через приложение Talking Tintype, которое можно бесплатно загрузить из Apple App Store. Я также веду программу фотографии в муниципальном колледже Санта-Фе ».

Следующее поколение: пять ведущих фотографов выбирают самые горячие новые таланты | Фотография

Кэти Брет Дэй, выбранная Томом Хантером

«Это представление издателя об аде», — смеется Том Хантер, известный британский художник-фотограф, наиболее известный своими постановочными картинами со ссылками на картины старых мастеров.Он говорит о Lacuna , необычной новой книге по фотографии 25-летней жительницы Лондона Кэти Брет Дэй. «Обычно фотографы стараются делать книги как можно дешевле и как можно больше, а затем избавляются от них и получают прибыль. В то время как она вручную сшивает все это вместе, вручную печатает каждую картинку. Когда вы берете его в руки, он действительно заинтригован: что это? Это нарушает все условности. Он устанавливает совершенно новый язык ».

Кэти Брет Дэй. Фотография: любезно предоставлена ​​художником

Брет Дэй приносит с собой копию Lacuna — одну из 50 — когда мы встречаемся в кафе в Хакни.Для нее это напряженная неделя. Она готовится к выставке в галерее Photofusion в Брикстоне, на юге Лондона, своей крупнейшей на сегодняшний день выставке. Недавно она вернулась из Швейцарии, где в течение года работала художником в Institut Le Rosey. Тем временем она собирается получить степень магистра фотографии в Королевском колледже искусств, продолжая увлечение, которое началось, когда она впервые взяла в руки фотоаппарат в возрасте 10 лет.

«Ман Рэй очевиден», — говорит она, когда я спрашиваю. о ее влияниях. «Он был одним из факторов, побудивших меня войти в темную комнату и подумать: это так круто, это намного больше, чем просто щелкнуть затвором.Темная комната остается центральной частью практики Брет Дэй — она ​​очарована тем, что происходит, когда традиционные методы печати применяются к фотографиям, сделанным в цифровом виде. Многое из этого она делает дома с базовым набором для проявки и затемнением. «Мне очень нравится иметь возможность иметь возможность и немедленно воплощать ее в жизнь», — говорит она. «А также отсутствие необходимости выходить на улицу и тратить целое состояние».

Из серии работ Кэти Брет Дэй «Лакуна», 2017. Фотография: Предоставлено художником

Хантер, преподававший Брет Дэй в Лондонском колледже связи, впечатлен ее подходом.«Кэти принадлежит к тому поколению, которому надоел Photoshop, которое хочет запачкать руки и по-настоящему изучить среду для себя, а не просто нажимать кнопки на экране», — говорит он.

На сборку Lacuna у нее ушло больше года, и, пролистывая ее, я начинаю понимать, почему. Это не простой набор фотографий: материальность текста так же важна, как и изображения. Первое, что вы замечаете, — это разнообразие поверхностей, которые использовал Брет Дэй, включая кальку, зеркала и листы ацетата, которые можно приподнять, чтобы открыть другое изображение внизу.

На одной странице частичное изображение лица — собственное лицо Брета Дэй — покрыто толстыми шрамами, как если бы фотография была разорвана и собрана заново, чтобы подчеркнуть разрывы. «Это напечатано на ацетате с эмульсионным покрытием, поверх которого нанесены акварели», — говорит она. Линии на лице можно рассматривать как сеть, передающую идею ловушки — повторяющаяся тема в книге — или, как предлагает Брет Дэй, вы могли бы рассматривать их как человеческие клетки, напоминание о том, «как мы устроены из много разных вещей ».

Из серии Кэти Брет Дэй «Лакуна», 2017. Фотография: Кэти Брет-Дэй.

Она очарована человеческим телосложением, а ее фотографии имеют внутреннее качество, которое может вызывать беспокойство. Когда дело дошло до съемки Lacuna , в которой полно лишенных тела голов и туловища без головы, она использовала самую близкую под рукой модель: себя. «В университете я узнала, что значит фотографировать других женщин и что значит быть женщиной-фотографом», — говорит она. «Используя себя, я пытаюсь полностью контролировать этот взгляд, это тело, этот образ.Это укрепляет мой голос ».

«Она исследует свою сексуальность и образ тела, но делает это ради женского взгляда», — говорит Хантер. «Она не позволяет мужчинам указывать ей, как себя преподнести. Некоторые снимки невероятно красивы, почти сексуальны, но в то же время очень тревожны. Она срывает сладкий блеск с женских портретов. Killian Fox

Interventions & Interruptions, групповая выставка работ Кэти Брет Дэй, находится на Фото fusion, Лондон до 16 ноября Народное счастье.Фотография: Mayank Austen Soofi

Даже имя Mayank Austen Soofi — это «произведение искусства», — восхищает известный фотограф Даянита Сингх, восхваляя 38-летнего фотографа / писателя (также известного как thedelhiwalla), который сделал Дели своей темой в Instagram. его отзывчивые, остроумные сообщения (более 20 000) столь же правильные, как хлеб насущный. «Спросите его, как его зовут», — призывает она.

Автопортрет работы Маянка Остен Суфи.

«Майанк означает« луна »на санскрите, — начинает он. «Это имя мне дали родители».

Его детство было привилегированным, его отец работал государственным инженером по всему Уттар-Прадеш.Все в его семье оказались инженером на материале, кроме самого Маянка (который до сих пор просыпается «в поту», мечтая об уроках математики). Бунтарь против ожиданий своей семьи, он нашел работу официантом в Radisson Blu в Дели и жил в трущобах за отелем. Это было 12 лет назад, и это было отчаянное время — он был близок к самоубийству.

Но затем, в 2007 году, Маянк завел блог: его первая фотография была похоронной процессией «из старого Дели в новую часть города» в середине зимы. Это был момент, когда «ничего не произошло, но произошло так много всего».Он был «очень тронут», увидев последний путь незнакомца, и поймал конный кортеж на камеру. По его словам, фотографировать — это «как читать»: вы видите историю.

Остин, вторая часть его имени, является данью уважения: «из-за моей любви к Джейн». Литература, говорит он, спасла — спасает — его: «Книги приносят радость и кислород». Среди других литературных кумиров — Эмили Дикинсон и Марсель Пруст. Но больше всего он обязан живому писателю Арундати Рою — его фотография на обложке ее бестселлера «Служение наивысшего счастья », изображающая белую мраморную могилу с увядшей розой и мертвой мухой в качестве украшений, была его первым заметным удачным ходом. .В тот день, когда мы говорим, он празднует появление своего портрета Арундати Роя в ее следующей книге, My Seditious Heart .

Сингх, наиболее известная своими красивыми фотоальбомами, исследующими поэтические возможности секвенирования, предъявляет огромные претензии к Суфи, полагая, что он переопределяет саму фотографию: «Он стирает границы того, что мы считаем фотографией — больше, чем он понимает. Он самопровозглашенный архивариус Дели ».

Ladies ’Coupe -« Вы никогда не почувствуете, что Маянк подкрадывается к людям.Всегда есть связь, — говорит Даянита Сингх. Фотография: Mayank Austen Soofi

Каждый день он делает множество фотографий — изображений всех слоев общества — на своем iPhone8 Plus и часто загружает их прямо в Instagram с подписями. Сегодня на его фотографиях изображен мужчина, спящий на руках и в шлепанцах; рваный диван в цветах, который он игриво предполагает, мог принадлежать Эмили Дикинсон; Маленькая индийская девочка, задумчиво ухаживающая за куклой Барби, подписала «Эксперименты с кавказским миром».Как замечает Сингх: «Вы никогда не почувствуете, что он подкрадывается к людям; всегда есть связь ». Отчасти его делает оригинальным то, что его гиперлокальное повествование продолжается, бесконечно. Сингх утверждает, что бессмысленно выделять конкретные произведения, заслуживающие похвалы.

Творчество Суфи отличается такой нежной и юмористической солидарностью, что становится неожиданностью, когда он объявляет Дели «ужасным» городом. «Я хожу рано утром и поздно ночью. Вы проезжаете через множество континентов за один день, вы видите все аспекты улицы и ее неравенства.Когда мы обсуждаем один снимок «Ящик чужого счастья», на котором уличный торговец стоически стоит с велосипедом, нагруженным гессианскими сумками и горсткой красных, желтых и желто-зеленых гелиевых шаров над головой, он говорит, что город полон людей, которые не выбирают то, что они делают.

Буря Лорна Любви ласкает его одежды. Фотография: Mayank Austen Soofi

Самого Суфи среди них нет. Каждый день он пишет рассказ о Дели для Hindustan Times («Я не знаю, кому достается такое место!» — восклицает Сингх).Он беспокоится, что истории могут иссякнуть, но этого не происходит. И он тоже: его увлеченные и увлекательные разговоры так же соблазнительны, как и его сочинения. Он не амбициозен, но когда в 2015 году сервер его блога временно вышел из строя, он счел это «трагичным, как потеря близкого друга».

Он наслаждается литературной мафией Дели, сравнивая ее «стервозные сплетни» с прустовским салоном, но остается в стороне от нее. Он, как предполагает Сингх, независимый дух. И это подводит нас к его фамилии, Суфи.

«Я люблю суфийский храм в Дели Хазрата Низамуддина Аулии, святого XIV века.Я чувствую себя как дома, когда отдыхаю в его дворе ».

Для Маянка Остин Суфи — уличная одухотворенная, а также веселая, увлекательная и мудрая. Kate Kellaway

Mayank Austen S oofi появится на выставке , курируемой художником Субодхом Гуптой, с участием 10 художников со всего мира, в рамках фестиваля Serendipity Arts Festival, 15-22 декабря, Панаджи, Панаджи, США. Гоа

Натаниэль Гранн, выбранный Алеком Сотом

Моя мама в шубе, 2016.Фотография: Натаниэль Гранн

Поп-культура традиционно не была благосклонна к американскому Среднему Западу. Из-за недостатка романтической выдержки Нью-Йорка и пестрого гламура Лос-Анджелеса, огромные просторы страны от Огайо до Небраски часто становятся неприемлемыми, объединяясь в однородный блок штатов над эстакадой, синонимом сельского консерватизма и Розанны Барр.

Натаниэль Гранн.

«Существует множество предубеждений относительно Среднего Запада, — говорит Натаниэль Гранн, — что безумие, потому что он такой огромный.28-летний фотограф вырос «в глуши» в Миннесоте, и его красиво сдержанный фотопроект Midwest Sentimental служит одновременно исследованием понятия семьи — тихие семейные драмы, убедительные портреты его собственных родителей. — и подтверждение того, что это значит в маленьком городке Америки.

«Меня всегда очаровывал фольклор», — говорит Гранн, объясняя привлекательность народного героя Миннесоты лесоруба Пола Баньяна аналогом его собственной работы.«Несмотря на то, что в конечном итоге это миф, это также во многом самоисполняющееся пророчество».

В случае Midwest Sentimental , который Гранн снимал на фильм более трех лет, ностальгия пронизывает как декорации, так и стиль: «мужская пещера» кузена с акцентом на оленьи головы, громоздкий телевизор, мерцающий серым пушком. , Отец бабушки дремлет на бархатном La-Z-Boy.

Моя мать и Дейл, 2016 г. Фотография: Натаниэль Гранн

Алек Сот, уважаемый американский фотограф и уроженец Миннесоты, прославившийся своей книгой 2004 года « Sleeping by the Mississippi », был привлечен взглядом Гранн за «ниспровержение банального клише» и делает его «неотразимым, тихим — сдержанным, но усердным».Пара познакомилась, когда Сот посетил Хартфордский университет в Коннектикуте, где училась Гранн, в качестве приглашенного лектора по фотографии MFA. Сот, как и покойный фотожурналист Мишель дю Силь, который нанял Гранна в качестве фоторедактора, когда он был директором по фотографии в газете «Вашингтон пост» , сыграл ключевую роль в его стремлении реализовать свои амбиции.

«Мне повезло, что они сказали мне продолжать, несмотря на суровые условия для [честолюбивых] фотографов, пытающихся зарабатывать на жизнь.То, что Мишель дю Силь увидел во мне талант, даже получил признание кого-то вроде него — обладателя Пулитцеровской премии — и знать, что он меня поддержит, было так здорово, особенно в те годы после школы, когда ты разбираешься во всей этой суматохе ».

Гранн сняла более 6500 фотографий для Midwestern Sentimental , 36 из которых сделали окончательную редакцию для книги. «Моя мачеха впервые научила меня пользоваться камерой, когда мне было около девяти лет», — говорит он. «Она была фотографом природы; она меня заинтересовала, и я бы использовал ее Nikon F4.В старших классах у Гранн появилась идея о военных фотографах: «У меня было очень активистское представление о том, как фотографии могут изменить мир», — но пришло время учиться в Датской школе СМИ и журналистики в Орхусе, что доказало реальное « gamechanger »для него.

Трофей. Фотография: Натаниэль Гранн

«Я учился [на бакалавриате] в Колледже искусств и дизайна Коркоран в [Вашингтоне] округе Колумбия и научился множеству разных способов рассказать историю, но датские фотографы придерживаются другого подхода к журналистике и документальная фотография, и это позволило мне по-настоящему пробовать новое и не ограничиваться.”

Датский опыт вдохновил его на замедление, что стало важным для тона и« большей самоанализа », которые возникли после трех лет наблюдения и съемок своей собственной семьи.

«Одним из моих подходов были постановочные портреты, которые, безусловно, представляют собой взаимоисключающие ситуации с членами семьи». Обе стороны камеры требовали терпения и понимания, чтобы его изображения работали. «Я очень рано вспоминаю свою маму в шубе и то, как она несла меня в ней по снегу, но мой взгляд на это пальто полностью отличался от взгляда моей матери.Она запомнила это как пережиток развода ».

Родители Гранна снова поженились, и члены его смешанных семей стали центральными в его работе. Восемнадцать месяцев назад он переехал в Лос-Анджелес и сейчас работал графическим редактором. «Я всегда шутил, что проект закончится только тогда, когда я перееду из подвала мамы», — смеется он. «Но есть что сказать о вечном Калифорнийском лете». Ношин Икбал

Фиби Кили, выбранная Ванессой Уиншип

Из книги Фиби Кили «Они были моим пейзажем», 2018.Фотография: любезно предоставлена ​​художником / MACK

Фиби Кили находится на «странном перекрестке» своей жизни. 27-летний фотограф из сельской местности Линкольншира уволилась с работы в розничной торговле в Манчестере в июне, уехала из города и с тех пор путешествует. За это время она сфотографировала Глазго, Верону, Сицилию («Я хотела быть у воды») и теперь до конца года находится в Будапеште, где она наслаждается зелеными насаждениями города и пастельными тонами.

Фиби Кили.

До этой одиссеи предметы Кили были более монохромными: ее первая книга, They Were My Landscape , опубликованная в мае MACK, представляет собой собрание элегических черно-белых фотографий, названных в честь цитаты из книги Сильвии Плат The Колокольчик .В них запечатлены различные городские сцены — молодой человек, курящий на автобусной остановке, потрескавшиеся бетонные стены, разлагающийся голубь — наряду с более лирическими композициями: нежный лебедь; сверкающие морские волны; серебристая береза, выходящая из темноты. Нить, проходящая через эти изображения, — это взгляд Кили на светотень, которая придает изображениям контраст и драматизм.

«Это все очень инстинктивно, — говорит она. «Что-то совпадает — будь то свет, тень, смола. Если я пойду сегодня по улице, и солнце будет невероятно ярким, я сделаю определенные снимки, а в пасмурный день, если я пойду по той же улице, я, вероятно, сделаю совершенно другие снимки, но они все равно будем, надеюсь, такими же значимыми, как и друг друга.До сих пор ее глаз сослужил ей хорошую службу: Кили окончила Манчестерскую школу искусств в 2015 году и быстро выставлялась в галерее Open Eye в Ливерпуле, включена в выставку «Портрет Британии» за 2016 год в журнале «» Британского журнала фотографии и была номинирована. за награду MACK за первую книгу.

Из книги Фиби Кили «Они были моим пейзажем». Фотография: Предоставлено художником / MACK

Кили было 14 лет, когда она получила свой первый фотоаппарат, дешевое цифровое устройство от Aldi, и хотя она никогда не считала фотографию своей карьерой: «Я не знала, что это может быть, я не действительно знаю любого фотографа »- фотографировать стало принуждением.Этим летом, останавливаясь у родителей, она нашла старый дневник, в котором написала о своем желании выставить свои работы в деревенской галерее. «В то время я даже не была на фото-шоу, — говорит она, — но я знала, что это была мечта — устроить шоу, которое, вероятно, было бы ужасным. Но это что-то укоренилось во мне. Фотография — это первое, о чем я думаю, когда просыпаюсь; это последнее, о чем я думаю. Звучит ужасно — все мои предыдущие отношения обречены. Это всепоглощающее.

За эту работу известный британский фотограф-документалист Ванесса Виншип, получившая премию Анри Картье-Брессона в 2011 году и провела свою первую крупную британскую выставку этим летом в лондонской художественной галерее Барбикан, отметила Кили за красоту и простоту ее работ. . «Это кажется продуманным, и нам нужна вдумчивая работа», — говорит Уиншип. «Это не похоже на тенденцию. Я считаю, что это работа, которая задает вопросы о том, кто мы и кто она. Он описывает состояние, которое сегодня очень актуально в Британии: тихая тревога.Еще одна вещь, которая привлекла Уиншип в работе Кили, заключалась в том, что, когда она увидела несколько своих фотографий в студии, она сразу узнала их, как отпечатки, проявленные в темной комнате.

Из книги Фиби Кили «Они были моим пейзажем», 2018. Фотография: Предоставлено художником / MACK

Темная комната — важная часть процесса для Кили, хотя, когда она впервые использовала пленку в университете, она испугалась: «Я помню, как я боялся того, что фотографии не выходят, или что фильм развалится.Есть так много возможностей, что с фильмом что-то пойдет не так, и до некоторой степени я все еще боюсь этого. Но, наверное, в этом вся магия «. Когда она жила в Манчестере, она сама обрабатывала отпечатки; теперь здание снесено, и в своих путешествиях ей приходится полагаться на других. Несмотря на это, она вряд ли вернется к цифровым технологиям. «Это не то же самое: существует так много цифровых изображений, и я лично не хочу вносить в это вклад».

Однако другие аспекты работы Кили все еще развиваются.После того, как ее любимая камера Hasselblad сломалась, она переключилась на Yashica и теперь исследует новые европейские перспективы с расширенной цветовой палитрой. «Я не хочу, чтобы меня знали только по одной работе», — говорит она. «Я устал от Манчестера — мне нужен был явный перерыв. Я намеренно хотел поехать туда, где никогда не был, в совершенно новое и чуждое мне место. Это полная перемена «. Кэтрин Бромвич

Хаяхиса Томиясу, выбранная Такаши Хомма

Изображения из ТТП Хаяхисы Томиясу.

Воскресным вечером в августе 2011 года студентка фотографии Хаяхиса Томиясу увидела лису, обнюхивающую лужайку в Лейпциге, Германия. Он облегчился, повернулся и уставился на него, прежде чем уйти. В течение следующих нескольких дней Томиясу тщетно искал его, пока однажды он не выглянул из окна своей спальни и не увидел лиса, проходящего мимо стола для пинг-понга. Он больше никогда не видел лиса; вместо этого он обратил свое внимание на стол для пинг-понга.

Hayahisa Tomiyasu.

В течение следующих пяти лет Томиясу не спускал глаз — и камеру — на стол, фотографируя прохожих и общественные собрания вокруг него.Иногда там играли в настольный теннис, но он искал не это. Он хотел раскрыть потенциал объекта. «Это показывает, сколько возможностей сама по себе имеет таблица, о которых вы не знаете, пока не увидите», — говорит он. «Мне интересно фотографировать объект, который вы видите каждый день, и то, как люди ведут себя рядом с этим объектом в общественном месте».

Постепенно проект завладел его жизнью. «Это было очень странно — казалось, что большинство вещей происходило, если мне было чем заняться. Если я выходил, а люди подходили к столу для настольного тенниса, мне часто приходилось отменять встречу.Я старался быть там всегда, каждый день, в том числе на Рождество и Новый год, чтобы не пропустить то, что происходило ». Он собрал колоссальное количество изображений: около 4000.

Из ТТП Хаяхисы Томиясу. Фотография: любезно предоставлена ​​художником / MACK

Проект превратился в книгу TTP — или Tischtennisplatte , немецкий язык для настольного тенниса — выпущенную ранее в этом году и получившую престижную награду MACK First Book 2018. Известный японский фотограф Такаши Хомма, чья очень влиятельная книга Tokyo Suburbia была опубликована в 1998 году, номинировал Томиясу за эту работу.Хомма говорит: «Меня интересует фотография с фиксированной точкой, потому что я тоже этим занимаюсь. Хаяхиса Томиясу делает лучшее наблюдение с фиксированной точкой, которое я когда-либо видел — я завидую ».

Что Томиясу обнаружил с TTP , так это то, что люди могут быть творческими. В книге два мальчика-подростка без рубашки боксируют друг с другом, а длинноволосая девушка смотрит на них, как ошеломленная. Мужчина стирает в ведре на столе, его рубашки и одеяла сушатся на ближайших перилах. Меняются разные подгузники. Две девушки устраивают ночной пикник.Ребенок сидит на столе в одиночестве, прижав к лицу игрушечный пистолет. В темноте на столе сидит обнаженный мужчина, за исключением носков и туфель, рядом с ним ненадежно стояла пивная бутылка.

Еще одним мотивом для проекта было культурное наблюдение. Будучи японским студентом, живущим в Германии, Томиясу было трудно выучить социальные коды страны. «Я жила в студенческом общежитии, где мы не часто разговаривали друг с другом, даже не приветствовали. Итак, как иностранцу, это дало мне возможность понять, как люди думают и ведут себя.Для меня это было: «А, хорошо, да».

Из ТТП Хаяхисы Томиясу. Фотография: любезно предоставлена ​​художником / MACK

Томиясу, выросший в Чигасаки, изначально хотел стать профессиональным футболистом: он интенсивно тренировался каждый день, пока в возрасте 18 лет он не обратил свое внимание на свой второстепенный интерес — фотографию. Учился в Токио, потом выставка заставила его полюбить современную немецкую фотографию. «Что меня поразило, так это то, что это был другой подход к реальности. Взгляд на немецкую фотографию иногда — в позитивном смысле — холоден и объективен.Многие фотографии в Японии делаются в отдельной комнате, с частной точки зрения, и поэтому очень субъективны ».

В 2008 году он переехал в Лейпциг, чтобы учиться в классе Питера Пиллера, чья работа с архивами повлияла на его собственную работу. Сейчас 36-летний Томиясу живет в Цюрихе и работает над серией уличных фотографий, глядя на предметы, которые люди выбросили.

На одной из последних страниц TTP фотография, кажется, проливает новый свет на все, что было перед ней: пара сидит на столе, а мужчина, кажется, указывает на камеру.Люди знали, что там была камера? Они устраивали шоу? Но они не знали, говорит Томиясу: изображение было помещено туда, чтобы стимулировать споры о вуайеризме, представлении и искусстве. Последовательность изображений в книге предлагает своего рода повествование, перемещающееся по временам года, находящее смысл в сопоставлении и контрасте.

«Я расположил книгу по ассоциациям, по сходству», — говорит он. «Я упорядочивал это не в хронологическом порядке, а как в сказке: я хотел посмотреть, сможете ли вы создать небольшую историю из реальности.Это не обычная фотокнига, это как роман, который можно прочитать ». Кэтрин Бромвич

Лучшие современные фотографы, которые очаровывают нас в мгновение ока

Фотография позволяет нам мгновенно рассказывать истории с помощью изображений, а не слов, и, возможно, именно поэтому многие из наших читателей иногда оказываются полностью завороженными одной картинкой. Будь то портрет, архитектура или ваш любимый дизайн интерьера Фотография , фотография, искусство фотографии действительно усиливают лучшее из увлекательного этого прекрасного момента, и именно поэтому Блог Бока-ду-Лобо представляет вам, Лучшие современные фотографы нашей Время .

FABIEN CHARUAU Фотография предоставлена: Fabien Charuau

Fabien Charuau — визуальный художник из Бомбея, работающий с фотографией и видео. Как француз, говорящий на хинди, женатый на индейце и проведший треть своей жизни в Индии, Фабьен живет с общими чертами и противоречиями, порожденными этими сильно расходящимися культурами в его фотоискусстве .

Фото: Фабьен Шаруау

УИЛЛ ЭЛЛИС Фото: Уилл Эллис

Уилл Эллис — уроженец Сан-Антонио, штат Техас, выпускник Школы искусств Тиш при Нью-Йоркском университете.После изучения кинопроизводства Уилл обнаружил, что его все больше тянет к созданию неподвижных изображений, и он серьезно увлекся фотографией.

Фото: Уилл Эллис

Вам нравится наш список из современных фотографов ?

Побывать в каком-то месте — это одно, впустить — совсем другое. Красота современной фотографии заключается в том, что она позволяет нам испытать это место дважды — один раз в реальности, другой — в ностальгии. захват множества эмоций — комфорта, беспокойства, угнетения и освобождения.

ДЖАСТИН ДИНГУОЛЛ Фото: Джастин Дингуолл

«Место за столом» — это последнее фоторабот фотографа Джастина Дингуолла . Южноафриканская модель Моостафа Саиди — главный герой в этом очень красочном праздновании искусства. Личный фаворит из нашего списка лучших современных фотографов .

Фото: Джастин Дингуолл

CRISTÓBAL PALMA Фото: Кристобаль Пальма

, , Сантьяго. Кристобаль Пальма бросил учебу, чтобы стать «посредственным архитектором» в АА в Лондоне, чтобы заняться профессиональной фотографией, и его профиль в Instagram совсем не средний, с эклектичной подачей современной архитектуры. полюбуйтесь.

Фото: Кристобаль Пальма

См. Также: Фотография — яркие изображения от Гельмута Ньютона

УИЛЬЯМ УОЛДРОН Фото: Уильям Уолдрон

В своем Instagram Уолдрон делится как великолепными интерьерами, так и естественной обстановкой. Уильям Уолдрон — профессиональный фотограф, проживающий в Нью-Йорке и долине Гудзона.

Фото: Уильям Уолдрон

ПОЛ КУРУЧ Фото: Pol Kurucz

Pol плыл по берегам индустрии для взрослых и воинствующего феминизма и запустил в своем подвале инди-арта мейнстримный бар, приносящий прибыль, убыточный.Сегодня он работает над эксцентричными проектами в области моды, знаменитостей и изобразительного искусства в Сан-Паулу и Нью-Йорке.

Фото: Пол Куруц

УЗНАЙТЕ БОЛЬШЕ О САМЫХ ПОЛЕЗНЫХ УМАХ 2021 ГОДА В НАШЕМ НОМЕРЕ ИСКУССТВА ЭЛЕКТРОННАЯ КНИГА

современных фотографов, запечатлевших то, как мы живем сейчас

За последние 25 лет глобальная цивилизация и ее процессы претерпели серьезные изменения. Эпоха явного индивидуализма во многом повлияла на коллективное поведение и достижения.

Текущая выставка в Национальном музее современного и современного искусства, , Корея, исследует несколько аспектов современной цивилизации посредством первой с года выставки фотографий мирового масштаба на эту тему. Семья человека в МоМА в 1955 году.

Под названием « Цивилизация: как мы живем сейчас» выставка объединяет более 300 фотографий 135 художников из 43 стран мира. Помимо всемирно известных художников, таких как Кандида Хёфер , Томас Струт , Оливо Барбьери , Эдвард Буртынски и Ван Цинсон , на выставке представлены работы корейских художников KDK (Kim Dokyun). Ким Тэдон , Джейсон Сангик Но , Но Сунтаг , Чон Ёндоо , Чо Чунман , Че Онджун и Хан Сунгпил .

Massimo Vitali — Piscinao de Ramos Diptych, 2012. Предоставлено художником и галереей Benrubi, Нью-Йорк.

Как мы живем сейчас

Уникальный обзор мировой цивилизации и ее процессов с 1990-х годов, выставка исследует как индивидуалистическую культуру, так и вещи и ценности, разделяемые в целом. Представленные изображения показывают нам «как мы живем сейчас» с разных точек зрения: где и как мы живем, как мы работаем и играем, как мы транспортируем себя и вещи, как мы сотрудничаем и конкурируем, как мы любим и как мы начинаем войны.

Разнообразие художественных перспектив разделено на восемь разделов : Hive , Alone Together , Flow , Persuasion , Control , Rupture , Escape и Next .

Слева: Джеффри Мильштейн — Ньюарк 8 Терминал B, Ньюарк, штат Нью-Джерси, из сериала, Аэропорты, 2016 ⓒ Джеффри Мильштейн / Справа: Майкл Наджар, орбитальный подъем, из сериала «Космос», 2016 ⓒ Майкл Наджар

Разделы выставки

В то время как в разделе Улей исследуется органическое городское развитие и расширение, возглавляемое людьми , в разделе В одиночку вместе исследуются взаимоотношения между людьми , которые по своей природе являются социальными животными.

Раздел Flow раскрывает сдвиги в наших условиях жизни в результате цивилизации, охватывая темы капитала, нефти, конвейерных лент и дорожных транспортных средств, в то время как Persuasion погружается в рекламу, пропаганду и маркетинг as методы убеждения.

Способы, которыми авторитетные институты осуществляют свою власть , рассматриваются в разделе Контроль , в то время как ряд социальных коллапсов и конфликтов является предметом раздела Разрыв .

Последние два раздела, Escape , охватывают людей на досуге и Следующий знакомит нас с новым развивающимся миром 21 века .

Эван Баден — Джейкоб, из серии Технически интимный, 2010 ⓒ Эван Баден

Обзор цивилизации в Национальном музее современного искусства

Директор MMCA Бартомеу Мари , который продюсировал выставку с Уильямом А. Юингом , бывшим директором Musée de l’Elysée, и Холли Руссел Перре-Джентиль , экспертом-куратором азиатской фотографии и современного искусства, отметил, что выставка «» — это панорама современной цивилизации, а также заслуживающий внимания сборник работ международных фотографов.”

Выставка Civilization: The Way We Live Now будет представлена ​​в Национальном музее современного искусства в Квачхоне, Корея , до 17 февраля 2019 года .

Выставка является совместным продуктом MMCA и Фонда выставки фотографии (исполнительный директор Тодд Брандо).
После дебюта в MMCA Gwacheon, выставка посетит 10 международных музеев , включая Центр современного искусства Улленс в Пекине в марте 2019 года, Национальную галерею Виктории в Мельбурне, Австралия, в сентябре 2020 года и Музей Европы и Средиземноморья. Цивилизации в Марселе, Франция, январь 2021 года.

Показанное изображение: Дэймон Винтер — Кундуз, Афганистан, 2010 г. ⓒ Дэймон Винтер, The New York Times. Предоставлено художником и галереей Benrubi, Нью-Йорк; Саймон Норфолк — Большой адронный коллайдер, Дух исследования, № 4, 2007 г. Предоставлено художником и галереей Бенруби, Нью-Йорк; Джеффри Мильштейн — Кони-Айленд 1, 2015. Предоставлено художником и галереей Benrubi, Нью-Йорк.

Прощальная фотография? Современные фотографы размышляют о цифровом будущем | Искусство | DW

Немецкая фотовыставка трех городов, ранее известная как «Фотофестиваль Мангейм-Людвигхафен-Гейдельберг», теперь называется «Биеннале современной фотографии».«Каждые два года он пытается оценивать состояние фотографической сцены. Шесть экспертов курируют выставку этого года, которая начнется 8 сентября, вместе с руководителями семи выставочных залов. Тема этого года -« Прощальная фотография ».

На выставке представлены работы более 60 международных фотографов ».« Прощальную фотографию »можно рассматривать как коллекцию текущих фотографий, — говорит главный куратор Флориан Эбнер. — Это как прощание, которое также продуктивно смотрит в прошлое и будущее.

Шесть кураторов Биеннале современной фотографии

Кураторы выставки считают, что искусство фотографии переживает цифровые потрясения. Интересно, что многие художники, занимающиеся цифровой фотографией, меньше думают о возможностях манипуляции и больше о распространение фотографий », — говорит Эбнер, возглавляющий отдел фотографии в Центре Помпиду в Париже.

Распространение изображений -« обмен изображениями »- стало основным предметом искусства в последние пять-шесть лет.Оцифровка и особенно социальные сети значительно расширили возможности, с помощью которых фотография может оказывать влияние. Биеннале, следовательно, хочет подвергнуть фотографию критическому анализу и, в конечном итоге, переопределить жанр.

Подробнее: Современные турецкие фотографы изображают волнения и потрясения в Турции

Фотография в возрасте от нуля до одного года

«Алгоритмы и программы организуют и влияют на внешний вид, расположение и распространение фотографий», — объясняет Эбнер.«Отношения между фотографом и объектом, зрителем и обществом в настоящее время пересматриваются». «Прощальная фотография» представляет собой визуальный результат этих разработок.

Подробнее: Познакомьтесь с инстаграммерами, меняющими модную идентичность Германии

Выставка, которая продлится до 5 ноября, разделена на восемь глав в разных местах. Две выставки в Музее Вильгельма Хака Людвигсхафена исследуют предполагаемый отход от классической фотографии.Коллекция Принцхорна в университетской больнице Гейдельберга фокусируется на моменте, когда делается фотография, включая исторические фотографии пациентов из ее собственной коллекции. Kunstverein в Людвигсхафене демонстрирует фотографии из фотоальбомов бывших «гастарбайтеров», выходцев из Турции, Испании, Италии и других южноевропейских стран, которые приехали в Германию после Второй мировой войны, чтобы помочь восстановить страну. Изображения отражают новую среду обитания рабочих в регионе Рейн-Неккар.

Подробнее: Китайские фотографы противостоят «Культурной революции» в Берлине

Публикация личных фотографий в социальных сетях

В рамках биеннале Heidelberg Kunstverein обсуждается политический потенциал фотографии. «Сопротивление изображениям» представляет собой выставку фотографии как средство сопротивления — например, политике в отношении беженцев. Выставка в музее фотографии ZEPHYR в Мангейме проливает свет на отношения авторов, стоящих за камерой.Наконец, художественная галерея Port25 в Мангейме фокусируется на частной сфере и на том, как частные фотографии передаются и собираются в социальных сетях.

Фотография Амалии Ульман под названием «Превосходство и совершенство» исследует роль изображений в Интернете.

Фотоинвентарь в Кунстхалле в Мангейме является отправной точкой для нового проекта австрийского фотографа Арно Гизингера. Он перенесет более 7000 исторических фотографий из архива стеклянных пластин в публичную сферу, сделав их видимыми.

«Прощальная фотография, — говорит куратор Эбнер в разговоре с Deutsche Welle, — это возможность». В глазах куратора теперь существует новая форма цифровых изображений. Фотография будет все больше совпадать с видео. «Все меняется в цифровом мире изображений, и мы должны адаптироваться».

Valley News — Art Review: Современные фотографы проливают свет на Анселя Адамса

До недавнего времени я бы сказал, что сейчас нет ничего скучнее, чем смотреть на фотографии Анселя Адамса.Кощунство, я знаю. Я бы никогда не сказал, что это вина Адамса; он был пионером, создателем мифов и явно гениальным фотографом. К тому же он был неутомим. Он заслуживает своей славы.

Но тщательно продуманное видение мира Адамсом — и особенно Йосемити, Йеллоустона и Сьерра-Невады — казалось мне все более фальшивым. Да, он помог обеспечить священный статус многих районов американской дикой природы. Он также помог утвердить искусство фотографии в первой половине 20-го века.Однако в эту эпоху разворачивающейся экологической катастрофы изображения Адамса — такие первозданные, привередливые и абсурдно гигиеничные — просто отвлекают мои глаза.

К счастью, новая выставка «Ансель Адамс в наше время» в Бостонском Музее изящных искусств вдохнула неожиданную жизнь в творчество Адамса. В этом зрелище есть что-то завораживающее — например, наблюдать, как проживающий в вашей семье пироманьяк воскрешает умирающий костер. Шоу не только напоминает нам, насколько большим был Адамс, чем Хаф-Доум, Гранд-Каньон и Кафедральные скалы, но и является убедительным аргументом в пользу его постоянной значимости, поскольку его работы соединены с множеством ныне живущих фотографов — все они энергично занимается его наследием.

Около 100 фотографий Адамса включают в себя не только величественные фотографии, которые он называл своей «Мона Лизой» — изображения, такие как Clearing Winter Storm, Yosemite и Monolith , которые были так любимы, что он напечатал их неоднократно. его карьера. Они также включают его модернистские — а иногда и печальные — фотографии Сан-Франциско времен Великой депрессии; людей таос-пуэбло, которые, по его мнению, находились под угрозой исчезновения; из японского лагеря для интернированных в Мансанаре, Калифорния, во время Второй мировой войны; и города-призраки, опустошенные лесными пожарами деревья и перекрестки спагетти в Калифорнии.

Все эти работы Адамса гармонично сочетаются с изображениями современных фотографов, среди которых Кэтрин Опи, Тревор Паглен, Виктория Самбунарис и Бинь Дан. Все они обращаются к темам произведений Адамса с живой смесью скептицизма и благоговения.

Долгая борьба за признание фотографии как вида искусства отчасти была спором о том, что делать с ограничениями средства массовой информации. Одно очевидное ограничение: камера получает изображение мира механически, мгновенно (плюс-минус), без редактирования, тогда как художник трансформирует мир в течение длительного периода с помощью бесчисленных творческих решений, как сознательных, так и бессознательных, вставляя вещи, да , но чаще их не учитывают.

Ограничения могут быть эстетичными. И хотя Адамс доил медиум изо всех сил, он принял ограничения черно-белой фотографии, перегоняя ингредиенты, которые унаследовал, как французский шеф-повар, делающий идеальное сокращение соуса. Но его потомки, по имеющимся здесь свидетельствам, превратили соус в суп, похожий на минестроне. Они расширили и расширили среду, добавляя новые идеи, политику, повествования и все остальное, что есть под рукой.

В первом разделе шоу рассматривается роль Адамса и фотографии в целом в массовом маркетинге американского Запада.Адамс пошел по стопам других фотографов, в первую очередь Карлтона Уоткинса, Идверда Мейбриджа и Тимоти О’Салливана. Как и они, Адамс осознавал, что продвигает определенную идею дикой природы и определенную идею фотографии.

Непосредственно перед выставкой куратор Карен Хаас покрыла стену увеличенной фотографией Адамса и его штатива, сидящих на платформе на крыше его универсала Pontiac. Он в Йосемити. Причина, по которой ему нужно быть на высоте, заключается в том, что он не хочет, чтобы на его фотографии были доказательства человеческого присутствия вокруг него.

Иными словами, уже тогда представление о Йосемити как о безлюдной пустыне было выдумкой. Марк Клетт и Байрон Вулф напоминают нам обо всем, что опускает визуальная риторика Адамса в панорамных коллажах, сочетающих архивные отпечатки с недавними видами тех же мест. Показывают каякеров, кемперов и — сюрприз! — цвет. Наклейка на стене цитирует высказывание Клетта: «Любой, кто когда-либо посещал место, где была сделана одна из фотографий Адамса, знает, что романтика его пейзажей часто лучше всего ощущается на самих фотографиях.

Другие современные фотографы пытались привести чистое видение Адамса в соответствие с нашими более тяжелыми и сложными временами. На одном снимке Адамса, сделанном во время Великой депрессии, изображен магазин сигар Indian возле табачного магазина в Сан-Франциско. Следующая комната включает несколько его вызывающих воспоминаний изображений людей пуэбло, в том числе танцоров, изолированных от любого контекста.

Две магнитные крупномасштабные фотографии Уилла Уилсона, художника Дине (или Навахо), родившегося в 1969 году, противоречат попытке Адамса задокументировать то, что он считал исчезающей расой.Один из них — автопортрет, в котором Уилсон представляет две версии самого себя: одна в украшениях коренных американцев, другая — в образе ковбоя. Он называется Как Запад один .

На другом изображена Накота ЛаРанс, шестикратная чемпионка мира по танцам с обручем. Черно-белый отпечаток для струйной печати напоминает фотографию XIX века с признаками разлитой эмульсии и загадочного размытия. Тем временем танцор Дине носит наушники на шее и держит игровую консоль и книгу японской манги.В этом молодом человеке нет ничего «угрожающего» или погрязшего в ностальгии.

Две необычные фотографии Стивена Турлентеса напоминают фотографии Адамса лагеря для интернированных в Мансанаре и Moonrise, Эрнандес, Нью-Мексико, , одно из его самых известных изображений. Фотографии Турлентеса выглядят так же, но вместо девственной дикой местности на них изображены тюрьмы, расположенные в ночном пейзаже.

Здесь показаны сверхмощная федеральная тюрьма в Колорадо и тюрьма-дом смерти штата в Вайоминге.Оба освещены на фоне пейзажа ослепительным светом, который Турлентес — вспоминая, как впервые увидел такую ​​тюрьму, недавно построенную на окраине своего родного города в Иллинойсе, — описал как «изменившее мое восприятие горизонта».

Эти тюрьмы никогда не темнеют. Их скрытая человечность скрыта. И поскольку в эту эпоху массовых заключений число таких учреждений множится, Турлентес тихо требует, чтобы мы переосмыслили наш ответ на риторику свободы, которую ландшафты с большим небом и просторными видами долгое время представляли в воображении американцев.Проще говоря, они просят нас пересмотреть то, что мы хотим видеть (и, возможно, кого мы выбираем).

Ближе к концу шоу мне понравились масштабные фотографии Лоры Макфи деревьев в Айдахо после разрушительного лесного пожара, вызванного человеческой ошибкой. С помощью той же камеры, которую использовал Адамс (8×10 Deardorff), Макфи фотографирует стволы деревьев с пузырями и почерневшей корой. Вернувшись через несколько месяцев, в середине лета, она сфотографировала люпин и кипрей, цветущие из лесной подстилки — прямое, но необъяснимо мощное выражение обновления.

Абелардо Морелл представлен тремя удивительными фотографиями. Морелл устанавливает камеру-обскуру (затемненный ящик или комнату с отверстием, которое действует как линза), используя палатку с небольшим отверстием наверху, перископ и наклонное зеркало. Это помещает его физически внутрь самой простой формы камеры. Затем, используя цифровую камеру, он фотографирует перевернутое изображение ландшафта снаружи, отражающееся на земле.

Два наложенных изображения — возвышенный пейзаж в Йеллоустоне, Гранд-Титоне или Биг-Бенд и текстурированная каменистая земля у его ног — сплетены вместе в крупномасштабные цветные изображения, непохожие на все, что я знаю в искусстве.

Морелл вырос на Кубе и смотрел много вестернов. Его героем был Джон Уэйн, и ему нравилось кинематографическое величие западного пейзажа. Когда он приехал в Штаты и, наконец, посетил эти пейзажи, больше всего его поразили (он говорит в видео с сенсорным экраном, которое является частью шоу) не грандиозные виды, а более точная структура вещей, находящихся под рукой, или даже под ногой.

Соединяясь далеко и близко, большими и маленькими, завораживающие образы Морелла — это также способ косвенно взглянуть на «пейзаж Адамса», тем самым поймав клише врасплох, открывая для себя образ заново.Внезапно «гора Анселя Адамса принадлежит вам, а не его», — говорит Морелл в видео. «Вы берете на себя ответственность посмотреть на это снова».

Столкнувшись с великолепными изображениями, мы слишком часто отшатываемся от их риторики и извращенно подвергаем цензуре творчество, которое они стимулируют в нас.

No related posts.