Диана Арбус: gospodi — LiveJournal

Разбирая сегодня старые фото в своем компьютере наткнулся на Диану Арбус. Помня, что кто-то из друзей очень хорошо писал о ее книге, в которую вошли рабочие записи, дневники, редкие фото, решил вот заново почитать о ней…

Михаил Лемхин пишет о Диане Арбус:

«Я спросил Брессона о некоторых его портретах, потом разговор пошёл о портрете вообще, и я полюбопытствовал, есть ли такие современные фотографы, чьи работы он выделяет. Американка, молодая женщина по имени Диана Арбус . Она недавно покончила с собой”. Однако вместо гармонии Брессона, вместо закономерности, геометрии, изящества линий, вместо понимания, снисхождения, мудрости, сострадания, вместо олимпийского взгляда Брессона — под обложкой “Монографии” обитали холод и темнота, ужас одиночества и тотальной утраты ориентиров, ужас безликих стен человеческого жилья и ужас вещей, заполняющих это жильё. При жизни Дианы Арбус её фотографии экспонировались лишь однажды. В 1967 году куратор Джон Зарковский показал в Музее Современного Искусства (MOMA) работы трёх нью-йоркских фотографов: Ли Фридлендера, Гарри Виногранда и Дианы Арбус . Выставка называлась “Новые документы”. Экспозиция Дианы Арбус состояла тогда из 30 фотографий. Посмертная выставка Арбус включала в себя 112 фотографий, отобранных Зарковским, Дун Арбус (старшей дочерью) и Марвином Израэлем (любовником Дианы Арбус , живописцем и дизайнером). В отборе также принимал участие Ричард Аведон.»

Диана Немеров родилась в Нью-Йорке в богатой еврейской семье. Она закончила школу Филдстона. Ее брат Ховард Немеров известен больше, чем она, как американский поэт.
В 14 лет она влюбилась в будущего актера Аллана Арбуса и, как только ей исполнилось 18, вышла за него замуж, несмотря на несогласие родителей. Семейная пара приобрела успех в мире моды: Аллан был фотографом, а Диана стилистом. Под влиянием и с помощью мужа Диана также стала фотографом. У них двое детей – фотограф Эми Арбус и писатель и арт-директор Дун Арбус. В 1959 году Диана и Аллан расстались.
Диана училась у Алексея Бродовича и Ричарда Аведона. Начина я с 1960 года она работала как фотожурналист в журналах «Esquire», «The New York Times Magazine», «Harper’s Bazaar», «Sunday Times». Ее первая выставка называлась «Путешествие по вертикали: Шесть мгновений внутри центра города» и включала шесть портретов жителей Нью-Йорка.
В 1963 и 1966 годах Диана Арбус получила грант Гуггенхайма, позволяющий сосредоточиться на творчестве. В 1967 году состоялась ее первая серьезная выставка в Музее современного искусства. В это время Арбус изучала искусство фотографии в Школе дизайна Парсонса в Нью-Йорке и Колледже Хэмпшира в Массачусетсе.
В июле 1971 года Арбус совершила самоубийство в возрасте 48 лет, выпив большое количество барбитуратов и перерезав себе вены. Говорили, что она снимала это на камеру, но никаких фотографий обнаружено не было.

Диана Арбус «Король и королева»

Диана Арбус «Тинейджер с бейсбольной битой. NY» 1962

Еще несколько фото висит на странице у top_of_poppy.

Ниже — обложка ее книги.

‘Revelations’ by Diane Arbus. Издатель: Random House (2003), 352 стр., англ. ISBN: 0375506209

Сравнительно недавно вышел посвященный Диане Арбус художественный фильм:

Диана Арбус (Diane Arbus)

Диана Арбус (Diane Arbus) — она  перевернула  мир  фотографии. Она сделала ему прививку от лоска игламура, которая действует и до сих пор.

Диана Арбус (Diane Arbus) родилась весной 14 марта в 1923 году в еврейской семье Немеровых. Ее родители, русские эмигранты, занимались продажей меховых изделий под маркой Russeks, держали фирменный магазин, где кроме мехов, были представлены и фейки под известные модные бренды – Chanel, HUGO BOSS, Christian Dior и т.д.Девочка росла с братом Говардом и сестрой Рене в престижном районе Нью-Йорка. Родителям было не до детей – отец был занят бизнесом и бесчисленными романами, мать – деловыми встречами, показами, шопингом. Дети Немеровых были поручены няням – у каждого своя.Образование Диана получила в Школе этической культуры, позже – в Филдстонской школе.

Девочка в детстве активно проявляла художественные таланты, которые были замечены и всячески поощрялись отцом. Он пригласил личного иллюстратора Russeks, Дороти Томпсон, для частных уроков рисования. Томпсон посещала занятия берлинсокого художника, карикатуриста, графика Георга Гросса. К его творчеству не раз обращалась Диана в течении своей жизни.Состояние гиперопеки, давление со стороны родителей, побудили Диану Арбус выбрать жениха не своего круга – студента-актера Аллана Арбуса, который работал в магазине ее отца. Конечно, родитель Немеров возмутился и отправил непутевую дочь на лето в Каммингтонскую школу в 1938 году. Но и тут Диана влюбляется. Это вторая большая любовь ее жизни – Алекс Эллиот (10 лет спустя он стал художественным редактором журнала Time). Но она вернулась к первой. Наперекор мнению отца в 1941 году, восемнадцатилетняя Диана вышла за Арбуса.

В семье Арбусов родилось две дочери – Дун (1945) и Эми (1954). Актерство Арбуса не приносило особого дохода, и мечту принесли в жертву во имя семейного благополучия. Аллан усердно трудится на двух работах. Смягчившийся Немеров предлагает ему курсы фотографов, финансирует оборудование и дает первый заказ модной фотографии. Снова попав под влияние своего отца, Диана приобщается к семейной студии фотографии и в 1946 сама становится фотографом моды. Арбусы работают слаженно – он отвечает за техническую часть, она – за идею и композицию. Часто их принимали за брата и сестру.

Со временем «Diane & Allan Arbus» приобрели таких клиентов как издательство Конде-Наст, которое помогло заполучить журналы Vogue и Glamour.Тенденции модной фотографии того времени состояли строгой неподвижности в постановке моделей, в жесткой освещенности, ориентации на цветные ньюансы. Но у Дианы результат получался особенным, не похожим на другие. Она отщелкивала пленку за пленкой, пытаясь выхватить что-то, что видно только ей одной. За это ее и ценили.Но Диана чувствовала себя неуютно. Она знала, что идет по ложному пути, и искала выход, посещая курс и мастер-классы именитых фотохудожников. Но результат Диану не удовлетворял, у нее начались депрессии.В 1957 году после нервного срыва Дианы, супруги прекращают совместную работу. Аллан продолжает снимать в студии, а Диана ищет себя. Они остаются друзьями, но в 1969 году решили развестись, когда Аллан захотел жениться снова…Диане удается поймать свою волну, посетив курсы фотографии Лизетты Модел, предлагавшей «фотографировать экстремальное». Тогда она отправляется нью-йоркские травести-клубы…Она бродила по улицам, ища необычных людей или необычное в обычных людях. Ее первыми моделями были уроды, трансвеститы, гермафродиты, проститутки, нудисты, душевнобольные, близнецы, клоуны.Фогографии Дианы Арбус как-будто случайны, сюрреалистычны. Порой кажется, что это снимал любитель.

Диана Арбус снимала в необычном квадратном формате, центровано, отчужденно. Диана никогда не просила своих моделей принимать определенные позы. Фотосессия начиналась с беседы, а потом где в процессе, Диана улавливала тонкий момент раскрытия, когда открывалась суть.

Именно эту «суть повседневности» мы и видим на снимках.Но Диана все еще находится в поиске, непонимание со стороны общества усугубляет и без того тяжелые депрессии самонеудовлетворенности. В культурной жизни еще нет такой ниши как фотоискусство, и Диану изредка публикуют в журналах. Снимки встречает жесткая критика: «Давать Арбус камеру — всё равно что разрешить ребёнку играть с гранатой!». Она зарабатывает на жизнь как свободный фоторепортер, снимая для Esquire и Harper’s Bazaar, а потом и Herald Tribune, New York Times, Show, Sports Illustrated.

Часто она работала не только с фотографиями, но и с текстами.В 1961 году был показан фильм 30-летней давности «Уродцы» (Тод Броунинг,1932), который оказал на Диану большое влияние. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы познакомиться с такими людьми и уговорить их позировать.Усилия были вознаграждены престижными премиями, публикациями, активной помощью спонсоров. Но эта слава не приносит ей счастья…1966-68 годы Диана Арбус страдает от гепатита и обострения депрессий. Лизетта Модел утверждает, что ее знаменитая ученица страдала шизофренией.

Но Диана ждала от себя многого и ей казалось, что делает она слишком мало. 26 июля 1971 года она принимает лошадиную дозу барбитуратов и вскрвает себе вены. Говорят, что она снимала себя на разных стадиях угасания. Такая работа была бы очень в ее духе, своего рода триумфом, но фотографий так и не нашли. Сегодня ее фотоархивами владеет дочь Дун. Наиболее известные работы Дианы Арбус — «Ребёнок с игрушечной гранатой в Центральном парке» (1962), «Близнецы» (1967), «Еврей-великан со своими родителями дома в Бронксе, Нью-Йорк» (1970).

Диана Арбус

Диана Арбус родилась в богатой еврейской семье в 1923 году. Ее отец Давид Немеров был трудолюбивым сыном русского иммигранта; ее мать Гертруда была дочерью владельцев мехового магазина Руссека. После женитьбы Дэвид помогал управлять Russek’s и руководил его преобразованием в универмаг Russek’s на Пятой авеню, специализирующийся на мехах. Однако его интересовала женская одежда, и, как говорили, он обладал экстраординарной интуицией в отношении того, какой будет следующая тенденция в женской моде.

Дайан (произносится как Ди-Энн) была привилегированным ребенком, выросшим со своими двумя братьями и сестрами в больших квартирах на Сентрал-Парк-Уэст и Парк-авеню. Позже она сказала Стаду Теркелю в его «Трудных временах: устная история депрессии»: «Я выросла, чувствуя себя невосприимчивой и свободной от обстоятельств. Одна из вещей, от которых я страдала, заключалась в том, что я никогда не чувствовал невзгод. нереальность».

Богатство осложнялось, как это часто бывает, далекими родителями: отца не пускала работа, а мать депрессия. Ее любили больше, чем знали. В своем обзоре в New Yorker двух новых выставок Арбус — «Семейных альбомов» в Художественном музее колледжа Маунт-Холиок и «Обнаруженных» в Музее современного искусства Сан-Франциско — Джудит Турман пишет об Арбус: «Ее наследие было, по сути, , дилемма самых артистичных детей привилегий, которые чувствуют, что их истинное «я» невидимо, в то же время возмущаясь послушным, ложным «я», за которое их любят: дилемма, которая вдохновляет поиски, в любой среде, для размышлений».

Она была яркой, с большими зелеными глазами, нежным экзотическим лицом и стройным телом. И она была, как пишет Турман, «несовершеннолетней» (почти каждая опубликованная ее фотография несет в себе сексуальный заряд). Все люди были очарованы ею, и она была очарована всеми людьми.

В возрасте 13 лет она познакомилась с Алланом Арбусом, сотрудником рекламного отдела магазина ее родителей, и они поженились с неохотного согласия родителей, когда ей исполнилось 18 лет. После войны, во время которой Аллан изучал фотографию в Корпусе связи Нью-Джерси пара содержала себя и дочерей Дун и Иоланду в качестве фотографов моды (семейные деньги почему-то так и не материализовались для Арбус, когда она стала взрослой).

Несмотря на то, что работа была разделена по традиционным гендерным ролям, с Алланом в камере и Дайаной в качестве стилиста/арт-директора, у них были поддерживающие отношения. Аллан подарил Диане ее первую камеру, и они одинаково оценили опубликованные фотографии. В 1956 году, через год после того, как их фотография была включена в масштабную выставку куратора Эдварда Стайхена «Семья человека» в Музее современного искусства (МОМА), Аллан поддержал ее решение оставить модный бизнес ему, чтобы преследовать свои собственные интересы.

За профессиональным разводом в 1959 году последовал развод супругов. Однако они оставались близкими друзьями, и его лаборанты проявляли ее фильм, пока в 1969 году он снова не женился и не переехал в Калифорнию, чтобы стать актером (он играл психиатра доктора Сидни Фридмана в MASH). Распад их брака, хотя и тяжелый для нее, совпал с расцветом ее искусства. «Я всегда чувствовал, что именно наша разлука сделала ее фотографом», — недавно сказал Аллан в интервью New York Times. «Я не мог терпеть, чтобы она ходила в те места, которые она посещала. Она ходила в бары на Бауэри и в дома людей. Я был бы в ужасе».

Не менее важным для ее эволюции был урок, который она брала у Лизетт Модель, европейской эмигрантки и фотографа, которая поощряла Арбус, с одной стороны, к дальнейшему развитию ее тематического интереса к неортодоксальности, а с другой стороны, к овладению обычные технические аспекты фотографии.

К началу 60-х ее коммерческие портреты для таких журналов, как Esquire и Harper’s Bazaar, начали приобретать характерный вид. Хотя они были взяты в основном из традиционных сюжетов — актеров, писателей, активистов — они были странными и смутно тревожными. Она часами проводила со своими подданными, следуя за ними до дома или офиса, разговаривая и слушая их, пытаясь смягчить их до такой степени, что они начали сбрасывать свой публичный фасад 9.0003

«Почти в каждом случае, — пишет Гарольд Хейс, один из ее редакторов в Esquire, — ее объект был бы обрамлен его самой естественной, очевидной обстановкой … и позировал, глядя прямо в центр ее камеры и не мигая. объектив, всегда с одним и тем же любопытным выражением, как будто ища от смотрящего какого-то особого понимания».

Ее некоммерческая работа, за которую она была удостоена стипендии Гуггенхайма в 1963 и 1966 годах, ориентирована на малоизвестных — пару на скамейке в парке, молодого республиканца, однояйцевых близнецов — и маргиналов: гномов, трансвеститов , артисты цирка.

В 1962 году она познакомилась с Джоном Шарковски, сменившим Эдварда Стайхена на посту куратора отдела фотографии в Музее современного искусства и принесшим с собой романтическую субъективную эстетику фотографии: визуальный аналог Новой журналистики

таких писателей, как Норман Мейлер и Том. Вульф. В 1967 году Шарковски представил Арбус в манифесте/выставке движения «Новые документы». Это шоу больше, чем любое другое, упрочило ее репутацию.

В июле 1971 года, в возрасте 48 лет, во время приступа депрессии покончила жизнь самоубийством (таблетки и лезвие бритвы). В следующем году МОМА провел ретроспективу ее работ; она стала самой посещаемой персональной фотовыставкой за всю ее историю, а последовавшая за ней монография под редакцией Дуна Арбуса и Марвина Исраэля стала одной из самых продаваемых книг по искусству в истории.

Образы из ретроспективы и монографии просочились в общественное сознание. Ее изображения пригородной скуки и сморщенной пост-знаменитости стали архетипическими. Такие фотографии, как «Однояйцевые близнецы», «Молодой человек в бигуди» и «Еврейский великан дома с родителями», а также ряд безымянных фотографий, сделанных ею в интернатах для глубоко умственно отсталых, столь же узнаваемы сами по себе. как, например, изображения бедных южных издольщиков, сделанные Уокером Эвансом из фильма «Давайте восхваляем знаменитых мужчин». Как и в случае с Эвансом, который был другом и влиятельным человеком, ее стилю активно подражали.

Арбус продолжает очаровывать тридцать лет спустя по ряду дополнительных причин. Фотографии поражают воображение, поражают даже сейчас, когда образы забитых и маргиналов стали обычным достоянием рекламы и кино. И формально они новаторские, объединяющие условности портретной фотографии 19-го века — лицом к лицу, среди вещей, в сотрудничестве с фотографом — с сомнительными заботами 1960-х годов.

Ее история также соответствует популярному шаблону 60-х годов о романтических, трагических, блестящих, нестандартных, замученных художниках — Сильвии Плат, Дженис Джоплин, Джиме Моррисоне, Джими Хендриксе — которые были слишком красивы, чтобы выжить в падшем мире. .

Наконец, возникает вопрос, неявный в ее фотографиях и центральный в ее биографии: почему они позволили ей сделать это с собой? Почему трансвестит привел ее домой, в свою квартиру, и позволил разоблачить миру свою ненормальность — то, что в то время назвали бы девиантностью? Почему учреждения разрешали ей доступ к отсталым, находящимся под их опекой, и в какой степени отсталые могли давать на это согласие? Знали ли «нормальные» люди, которых она фотографировала, что она поймает их именно в тот момент, когда они по какой-то причине выглядели наиболее причудливо?

Арбус, пожалуй, больше, чем любой другой фотограф до и после, заставляет нас усомниться в нравственности фотографии. Что мы делаем, когда делаем снимок, и что дает нам право? В 1973 году Сьюзан Зонтаг, которую когда-то фотографировала Арбус, написала до сих пор наиболее цитируемое эссе об Арбус, в котором она обвинила ее, по сути, в нигилизме.

Эссе, впервые опубликованное в New York Review of Books, стало основой для книги «О фотографии», сборника эссе, которые Зонтаг написала частично для того, чтобы оправдать свое восхищение и отвращение к Арбус, и в которых она использовала Арбус для исследовать политику фотографии.

«Образы, мобилизующие сознание, — пишет Зонтаг, — всегда связаны с данной исторической ситуацией. Чем они более общие, тем менее вероятно, что они будут эффективными».

Фотографии, пишет Зонтаг, имеют тенденцию уменьшать и распылять опыт. Они приучают нас через повторение к ужасу. Они защищают нас и отдаляют от ценного беспокойства незнакомых мест и ситуаций. Они ложно представляют себя реальностью, улавливая сущность в двух измерениях четырехмерного мира (в частности, четвертое измерение пренебрегается). «Фотография, — пишет она, — подразумевает, что мы знаем о мире, если принимаем его таким, каким его фиксирует камера. Но это противоположно пониманию, которое начинается с неприятия мира таким, каким он выглядит».

Фотографии Арбус для Зонтаг являются наихудшими виновниками этого мошенничества: неисторические, аполитичные, нереалистичные портреты, которые маскируются под полную противоположность. Гениальность Арбус заключалась в том, чтобы застать всех разоблаченными в момент перехода между бессознательным покоем и наработанной социальной репрезентацией себя. Казалось, что в этот момент люди раскрывают свое истинное существо, которое было отчужденным и несчастным (согласно легенде, фотография Арбус показала несчастье, казалось бы, счастливой женщины незадолго до ее самоубийства).

Шок от фотографий частично состоит в том, что они внушают нам, что если бы Арбус стояла перед нами со своей камерой, мы бы выступили не намного лучше, и поэтому, возможно, мы так же несчастны, как женщина в парке скамейке, такой же причудливый, как трансвестит в бигуди (который, по крайней мере, осознает и ведет диалог со своей причудливостью). «Фотографии Арбус, — пишет Зонтаг, — подрывают политику… предлагая мир, в котором все чужды, безнадежно изолированы, обездвижены в механических, искалеченных идентичностях и отношениях».

Для Зонтаг Арбус была вуайеристкой из Верхнего Вест-Сайда, изнеженной депрессивной, разочарованным модным фотографом, эмоциональной карлицей с изысканным взглядом, которая выискивала маргинальное и сенсационное, потому что, привыкая к их ужасу, она надеялась чтобы заглушить собственную боль. Она символизирует парадокс фотографии: «псевдознакомство с ужасным усиливает отчуждение, делая человека менее способным реагировать в реальной жизни». Самоубийство Арбус с этой точки зрения становится не доказательством ее искренности, как это читали другие, а следствием ее навязчивой неискренности.

Фотографии Арбус настолько неоспоримы в своем эффекте, что, даже если ответ одобрительный, он выражается в столь же тревожных выражениях. Джанет Малкольм, чья книга «Журналист и убийца» представляет собой окончательное размышление о паразитических отношениях между художником и ее героем, описывает Арбус в «Диане и Никоне» как «натуральную женщину из богатой еврейской семьи, которая делала деньги на мехах [которые ] проникла в грязный закрытый мир и благодаря своей журналистской любезности стала посвященной в его волнующие и трогательные тайны».

В то время как для Зонтаг фотографии Арбус стирают разницу между страданием и нормальным состоянием и, таким образом, притупляют наше сострадание к несчастным, для Малкольма Арбуса эта разница усугубляется, обнажая то, что чувствуют сытые и воспитанные, но не хотят признавать, при столкновении с физическими и эмоциональными уродствами.

«Фотографируя умственно отсталых, — пишет Малькольм, — [Арбус] выжидает момент наиболее полного выражения инвалидности: она показывает людей с отвисшей челюстью, пустых, пускающих слюни, нескоординированных, неуправляемых, безумно выглядящих. вздрогнуть от истины, что разница иная, а потому страшная, грозная, отвратительная. Она не ставит себя выше нас — она вовлекает себя в обвинение».

Сама Арбус, насколько нам известно, не любила описывать свое искусство в терминах морали. Она была, в зависимости от вашего уровня скептицизма, искренней или расчетливо наивной, когда признавала эгоизм своих мотивов. По ее словам, она фотографировала то, что делала, потому что это ее интересовало, а больше никого.

«Уроды — это то, что я часто фотографировала», — написала она. «Это была одна из первых вещей, которые я сфотографировал, и это вызвало у меня огромное волнение. Я просто обожал их. Я до сих пор обожаю некоторых из них. Я не совсем имею в виду, что они мои лучшие друзья, но они заставил меня почувствовать смесь стыда и благоговения. О фриках есть что-то вроде легенды. Как человек в сказке, который останавливает вас и требует, чтобы вы ответили на загадку. Большинство людей идут по жизни, опасаясь, что у них будет травмирующий опыт. Уроды родились со своей травмой. Они уже прошли испытание жизнью. Они аристократы».

Арбус помнят как летописца уродов — потому что именно так она изображала себя, и потому что ее самоубийство отбрасывает яркую тень на то, что мы предполагаем, может быть, слишком легко, было причудливостью ее внутренней жизни. И потому, что все эти годы спустя все еще легче созерцать, кем она была, чем шагнуть за ее объектив и созерцать людей, которых она фотографировала.

Диана Арбус | Encyclopedia.com

Американский фотограф Диана Немерова Арбус (1923-1971) специализировался на фотографиях нетрадиционных сюжетов, в том числе геев, людей с ограниченными физическими возможностями, артистов цирка и нудистов.

Дайан Арбус родилась Дианой Немеровой 14 марта 1923 года. Дочь богатого нью-йоркского бизнесмена (семья владела универмагом «Руссекс» на Пятой авеню), Арбус провела избалованное детство. Будучи членом известной нью-йоркской семьи, она выросла с сильным чувством того, что «приемлемо» и что «запрещено» в приличном обществе. Ее мир был защищенным, в котором она никогда не чувствовала невзгод, но он казался ей нереальным миром. Как ни нелепо это может показаться, ощущение «невосприимчивости» к трудностям было для нее болезненным. Чрезвычайно застенчивый ребенок, Арбус часто боялась, но никому не рассказывала о своих фантазиях. Ее самые близкие отношения были со старшим братом Ховардом.

С седьмого по двенадцатый класс Арбус посещала школу Филдстоун в районе Ривердейл в Бронксе, часть образовательной системы этической культуры. Здесь она заинтересовалась мифами, ритуалами и публичными представлениями, идеями, которые позже легли в основу ее фотографии. В Филдстоуне она также посвящала много времени и сил художественным занятиям — рисовала, делала наброски и работала с глиной. В этот период своей жизни Арбус и несколько ее друзей начали самостоятельно исследовать Нью-Йорк, выходя из метро в незнакомых районах Бруклина или Бронкса, наблюдая за интересными или необычными прохожими и следуя за ними.

В возрасте 14 лет Дайан познакомилась с Алланом Арбусом, 19-летним студентом Городского колледжа, который работал в художественном отделе в Russeks. Это была любовь с первого взгляда. Ее родители не одобряли это, но это только укрепило решимость Дайан выйти за него замуж, как только она достигнет совершеннолетия. Во многих отношениях Аллан представлял собой побег от всего, что ограничивало и угнетало ее семейную жизнь. Они поженились в покоях раввина 10 апреля 1941 года, в присутствии только их ближайших родственников.

Начало карьеры фэшн-фотографа

Чтобы облегчить финансовые трудности, Аллан дополнил свою работу в Russeks, работая продавцом, а также фотографируя моду. Арбус стала его помощницей. Во время Второй мировой войны, когда Аллана отправили в школу фотографии недалеко от Форт-Монмута, штат Нью-Джерси, Арбус переехала в соседний Ред-Бэнк и устроила фотолабораторию в своей ванной комнате. Аллан научил ее всему, чему научился в школе. В мае 1944 года Аллана перевели в другую фотошколу, на этот раз в Астории, Квинс. Затем, в конце 1944 года его отправили в Бирму. К этому времени Дайан была беременна их первым ребенком, Дуном, который родился 3 апреля 1945 года.

В 1940-х годах Арбус некоторое время училась у фотографа Беренис Эбботт. После увольнения Аллана из армии муж и жена объединились в качестве фэшн-фотографов, работая на Рассекса и Бонвит Теллер. Их первое журнальное задание появилось в выпуске Glamour за май 1947 года и положило начало долгому сотрудничеству с издательской фирмой Condé Nast. Их торговой маркой была съемка моделей в действии. И все же Арбусы презирали поверхностность индустрии моды. Ее настоящей радостью в этот период было фотографирование друзей и родственников; часто она носила камеру на шее во время семейных обедов.

16 апреля 1954 года Арбус родила вторую дочь Арми. Помимо работы с Алланом в сфере моды, она фотографировала детей — незнакомцев в испанском Гарлеме, отпрысков близких друзей и, конечно же, Дуна и Эми. На протяжении 1950-х ее также все больше привлекали нетрадиционные предметы, люди на задворках нормального общества. Это дало ей освобождение от угнетения, которое она чувствовала в мире моды. В эти годы она также страдала от повторяющихся приступов депрессии.

В 1957 году пара решила измениться. Он продолжал управлять их студией моды, позволяя ей фотографировать предметы по своему выбору. Она ненадолго посетила мастерскую Алексея Бродовича в Новой школе и самостоятельно подробно изучила историю фотографии. Но больше всего Арбус привлекали фотографии ее современников Луи Форера и Роберта Франка и особенно необычные образы Лизетт Модел. В 1958 году Арбус поступила в модельный класс Новой школы.

Именно в этот период работы с Моделью Арбус решила, что на самом деле она хочет сфотографировать «запрещенное». Она рассматривала свою камеру как своего рода лицензию, которая позволяла ей быть любопытной и исследовать жизнь других. Постепенно преодолевая свою застенчивость, ей нравилось ходить туда, где она никогда не была, входить в жизнь и дома других и сталкиваться с тем, что было запретным в ее собственном защищенном детстве.

Карьера со «Скрытой камерой»

Модель научила ее быть конкретной, что пристальное изучение реальности производит нечто фантастическое. Один из первых проектов Арбус заключался в фотографировании тех, кого она называла «фриками». Она отвечала им смесью стыда и благоговения. Она всегда идентифицировала себя со своими подданными. Модель однажды назвала «конкретную тему» ​​Арбус «фриками, гомосексуалистами, лесбиянками, калеками, больными людьми, умирающими людьми, мертвыми людьми». Вместо того, чтобы отводить взгляд от таких людей, как это делает большая часть публики, Арбус смотрела прямо на этих людей, относясь к ним серьезно и гуманно. В результате ее работы всегда были оригинальными и уникальными.

Когда Арбус и ее муж расстались в 1960 году, ее работа становилась все более независимой. В этот период она начала свою серию цирковых снимков, фотографируя карликов. клоуны, татуированные мужчины и персонажи интермедий. Она часто посещала Музей уродов Хьюберта на Бродвее и 42-й улице, очарованная увиденным. Она возвращалась снова и снова, пока ее подданные не узнали ее и не стали доверять ей. Она также часто посещала район Таймс-сквер, знакомясь с дамами с сумками и изгоями.

Арбус позировала своим объектам, смотрящим прямо в камеру, так же, как она смотрела прямо на них. Она сказала: «Я не люблю устраивать вещи, я устраиваю сама». Для нее тема всегда была важнее картинки. Она твердо верила, что есть вещи, которые никто не увидит, если она их не сфотографирует. Арбус создала фоторепортажи на эти темы, которые продала в такие журналы, как 9.0083 Esquire, Harper’s Bazaar, и Бесконечность.

В начале 1960-х Арбус начала фотографировать другую группу, нудистов. Она часто посещала нудистские лагеря в Нью-Джерси и Пенсильвании, соглашаясь раздеться догола, чтобы завоевать доверие своих подданных. Этот период, с 1962 по 1964 год, был для нее особенно продуктивным. Среди многих достижений Арбус за это время была ее первая стипендия Гуггенхайма, которая позволила ей фотографировать «американские обряды и обычаи, конкурсы, фестивали…»

Три фотографии Арбус были включены в выставку Джона Шарковски 1965 года в Музее современного искусства (MOMA) «Недавние приобретения» — одна из двух женщин, имитирующих за кулисами, и две из ее серии о нудистах. Зрителей шокировали и часто отталкивали эти откровенные образы. Несколько лет спустя ее работы вместе с работами Гарри Виногранда и Ли Фридлендера были включены в выставку Шарковски «Новые документы» в Музее современного искусства. Выставка, открывшаяся 6 марта 1967 года, стала кульминацией карьеры Арбус и включала около 30 примеров ее работ. Один критик назвал ее «волшебницей шансов». Другой утверждал, что она угождала «подглядывающему Тому во всех нас».

С 1966 года Арбус боролась с приступами гепатита, которые часто оставляли ее слабой и подавленной. Затем, в 1969 году, Аллан Арбус официально развелся с ней, женившись на Марикларе Костелло; вскоре после этого они переехали в Калифорнию. В этот сложный период Арбус сфотографировала многих ведущих деятелей 1960-х годов: Ф. Ли Бейли, Жаклин Сюзанн, Коретту Скотт Кинг. Она также читала лекции в Cooper Union, Parsons и школе дизайна Род-Айленда, а также давала мастер-классы в Westbeth, сообществе художников, в котором она жила.

Арбус покончила жизнь самоубийством в своей нью-йоркской квартире 26 июля 1971 года. Возможно, слова ее давнего друга, фотографа Ричарда Аведона, являются наиболее подходящим эпитетом: «Ничто в ее жизни, ее фотографиях или ее смерти не было случайным или обычным .