Мальчишки без плавок: D0 bc d0 b0 d0 bb d1 8c d1 87 d0 b8 d0 ba d0 b8 d0 b1 d0 b5 d0 b7 d0 bf d0 bb d0 b0 d0 b2 d0 be d0 ba картинки, стоковые фото D0 bc d0 b0 d0 bb d1 8c d1 87 d0 b8 d0 ba d0 b8 d0 b1 d0 b5 d0 b7 d0 bf d0 bb d0 b0 d0 b2 d0 be d0 ba

Содержание

Читать «Чуть не треснуло очко!» — Алдаев Евгений Николаевич — Страница 7

Помню, меня очень удивило, что на диком пляже мы оказались совершенно одни, хотя в тот день была очень жаркая погода. Толи из-за того, что день был будничный, толи мы отъехали слишком далеко от города. «Вот и хорошо, что никого нет, – успокоил меня Осман и оценил меня раздевающим взглядом. – Можем купаться и загорать без плавок. Вон, какой белый!».

Мы с Османом до этого ни разу не были на пляже вместе. И когда он разделся, я не смог скрыть своё удивление. Я думал, что он худенький, а Осман оказался мускулистым и довольно стройным парнем, только ноги чуть кривые, как у кавалериста, зато икры мощные как у футболиста. Было приятно на него смотреть, и я даже почувствовал, что испытываю гордость за друга, такого сильного и симпатичного. Но когда Осман снял с себя плавки и я увидел его инструмент, мне стало не по себе. Несколько раз я видел у парней инструменты в полной готовности, когда они пытались склонить меня к близости, но у Османа даже в спокойном состоянии агрегат был почти вдвое больше! Я решил купаться в плавках. Вода в море была тёплая и не такая грязная, как в черте города. Очень скоро все мои волнения испарились, и я стал дурачиться, брызгаться водой и топить друга. В какой-то момент Осман настиг меня и уцепился за плавки, я выскользнул из них и поплыл к берегу. У самой кромки воды он снова настиг меня, схватил за щиколотку и рванул на себя, я упал лицом в мокрый песок. Ещё не видя глаз Османа, я уже знал, что сейчас случится что-то ужасное. Лягнул его пяткой, и, инстинктивно перевернулся на спину. Хищный взгляд парня, накрывающего меня своим телом, вид его вздыбленного громадного инструмента, моя беспомощность лишили меня всяких сил для сопротивления. Я заплакал от ужаса перед неизбежностью и от обиды, от вероломного предательства человека, которого я считал своим другом. Что происходило дальше, я помню смутно, помню его прерывистое дыхание у моего лица, его метлу, играющую с моими дёснами, его руки, больно тискающие мои ляхи, помню, как я снова уткнулся лицом в мокрый песок и как я разорвался на мелкие кусочки от невыносимой боли. Не знаю, сколько времени я находился в беспамятстве, но когда я очнулся, Осман ещё был во мне, правда, боль уже отступила, сменившись незнакомым приятным ощущением наполненности. Я услышал, как от толчков парня у меня сзади что-то хлюпает и вытекает наружу и мне стало неловко от этого звука, и я попытался сжаться. Осман спрашивал меня больно мне или нет, и уткнулся ко мне в затылок, но я на это уже не ответил, и после такого я вообще не собирался с ним разговаривать. Пусть знает, как издеваться над слабыми! Но почему он вытаскивает? Может, ждёт, чтобы я попросил его? Не дождётся! Только бы он не заметил, что у меня тоже стоит, но Осман заметил это, когда перевернул меня на спину и задрал вверх мои ноги. Я ещё не знал тогда, что мальчиков можно и так драть, поэтому, когда он снова засунул свой инструмент, а его потное разгорячённое лицо приблизилось к моему лицу, я зажмурился и не открывал глаза всё время, пока его инструмент поршнем долбил мой станок. Мне было очень стыдно, но, испытав своё первое в жизни высшее наслаждение, я простил Османа и до его отъезда мы ещё несколько раз занимались этим, как мне казалось по большому взаимному согласию.

Итак, в восемнадцать лет, распечатанный Османом, я стал петушком местного разлива. Будь Осман рядом, всё, наверное, сложилось бы иначе, ведь я не променял его ни на кого другого, спокойно закончил бы через два года школу, а там институт. Но Осман отдавал долг Родине, а я стал отдавать себя другим. Был у меня хороший русский друг Адам, который мне очень нравился, но, к сожалению, с тем с кем мне хотелось, с тем у меня жмаканья не было. А так, я сначала уступил себя одному из взрослых парней. Салман к тому времени уже был студентом первокурсником и о наших с ним отношениях узнал его друг Али. Али припугнул ославить меня на всю округу и затащил к себе домой, продрал меня как сидорову козу и заставил меня впервые взять конфетку в рот. А на следующий день они уже пригласили меня оба. Надели сразу на два ствола, спереди и сзади, как ягнёнка на вертел, и жарили, несколько часов. Так у меня появились два постоянных кавалера. Потом три, потом пять.

О том, что обо мне пошла молва по городу, я понял, когда, примерно через год после жмака с Османом, на одной из улиц города мне преградили дорогу двое взрослых парней лет по двадцать. Они были на дорогой машине, пригласили покататься, но я, естественно, отказался, хорошо понимая их намерения, но они и слушать ничего не хотели — поехали и всё! Попытались силой втолкнуть в машину, но я вырвался и убежал, а через пару недель, эти же самые парни подстерегли меня на безлюдной улице рядом с моим домом и похитили. Я же говорил, что натуралы на Кавказе с нами не церемонятся, но мне это даже нравилось чуть-чуть. Парни швырнули меня в машину на заднее сиденье, и я оказался на коленях ещё двоих таких же крепышей. Везли куда-то за город, но дорогу я не мог видеть, так как меня тут же, надели ртом сначала на инструмент одного, а потом второго парня. И у того и у другого габариты почти как у Османа. Пока ехали, у меня скулы свело, а на очереди было ещё двое крепких ребят.

Машину вогнали во двор частного дома, заперли ворота и только тогда мне разрешили поднять голову, потом ввели в комнату с одним окном, выходящим в сад.

«Ну что, петушок, не хотел по-хорошему? – поглаживая рукой вздувшуюся ширинку, спросил меня тот, что вёл переговоры у ворот школы. – Раздевайся, сученок! У меня на твои аппетитные булки давно стоит». Что мне оставалось? Не подчинюсь — изобьют до полусмерти и всё равно своё получат. Не для того меня везли в такую даль, чтобы я корчил из себя целочку. Через пару минут я уже лежал поперёк кровати. С одной стороны свисает моя голова, с другой стороны мои ноги. Парень встал у моего изголовья, за волосы приподнял голову и без тормозов засунул конфету в мой рот. Ещё один пристроился сзади, развёл коленями мои ноги, сплюнул для смазки на отверстие и одним резким толчком всадил свой стручок по самые помидоры. Охнув, я дёрнулся вперёд и, не желая того, насел на весь орган переднего. Я не мог тогда выбрать, где было больнее, в заду или в глотке. Шлифовали меня по-чёрному, словно в последний раз, потом за дело принялась вторая двойка. И так продолжалось до позднего вечера…

Итак, в девятнадцать лет, я конкретно стал городским петухом. Я не мог спокойно пройти по улице, так как всегда находился желающий поработать на моём товаристом станке. Ещё хуже обстояло дело в учебном заведении. Если на улице я делал ноги, то тут мне некуда было бежать. Каждая моя попытка оказать сопротивление заканчивалась избиением после занятий и, в конце концов, я смирился и на переменах стал безропотно принимать за щёчку молочко у пацанов либо в туалете, либо на каком-нибудь чердаке. В день приходилось обслуживать по полтора десятка ребят. Не скажу, что я совсем не получал удовольствие, ведь среди моих клиентов были ребята, которые мне нравились. Но одно дело, когда ты хочешь сам и другое, когда ты должен. Не забывали меня и парни на машине, они, с интервалами в две недели увозили меня в загородный дом или на квартиру к одному из них, бесцеремонно жмакали хором во все отверстия и отпускали до следующего раза.

Наконец, наступили летние каникулы, и я вздохнул с облегчением. Как минимум, три ближайших месяца я был избавлен от обязательной повинности, я перестал выходить на улицу, не поднимал телефонную трубку, ушёл в глубокое подполье. В итоге все решили, что меня нет в городе, и успокоились. Зато забеспокоилась мама, она решила, что я нездоров, раз сиднем сижу дома, и что я должен поехать в Дом отдыха на берегу Каспия. Достала мне путёвку на работе и отвезла туда. Сама остаться она в Доме отдыха не могла из-за работы, так как у неё отпуск должен был быть в октябре.

Первый день я и тут гулял с опаской, вдруг встречу кого-нибудь, кто знает меня. К вечеру успокоился, а на следующий день я, неожиданно для себя, испытал высокие чувства! Почему-то выделил именно его в компании таких же красивых мускулистых парней, которые проходили мимо, и этот парень приветливо улыбнулся мне. Этой доброй улыбки хватило, чтобы моё сердце перестало мне принадлежать. Позже я узнал, что эти ребята из юношеской сборной города Пальчика по футболу, их привезли на отдых после спортивных двухмесячных сборов. Ребятам по восемнадцать и девятнадцать лет. Все такие симпатяги, словно сошли с обложки какого-нибудь глянцевого западного журнала.

Сережа В Курсе Воронеж — последние новости в Воронеже, читайте на сайте В Курсе Воронеж

Интернет-издание «В курсе» публикует в рубрике «Почитать» интересные рассказы, новеллы и миниатюры. Ранее они выходили на сайте www.proza.ru.

Сережа. Юрий Михайлов

На территорию дачного поселка Иван Сергеевич въехал беспрепятственно: охранник косил траву рядом с автостоянкой, ворота оставались открытыми. Здесь все располагало к тихой и размеренной жизни. В гамаке, натянутом не на заднем дворике, как это делают все, а у парадного входа в дом, возлежал бывший замминистра Леонов Михаил Иванович. Крепкий, высоченный старик лет восьмидесяти, с лысой головой, скуластый, с впалыми щеками, поскольку отказался носить вставные челюсти, с огромными руками то ли сталевара, то ли кочегара. Это сосед Ивана Сергеевича справа. Сосед слева — тоже пенсионер, правда, скандальный, осужденный по статье «за взятку», но реабилитированный, бывший «партийный хозяин» южных земель Теунов. Он открывает дверь своего дома и говорит Ивану Сергеевичу:

— С заслуженным отдыхом… Неужели весь отпуск никуда не поедешь?

— Сил нет, Николай Иванович! Такой год тяжелый, выжал меня как лимон.

— Ты же член коллегии министерства, заставь других работать!

— Значит, плохой член…

— Ха-ха-хёх, — смеётся пенсионер, — юморное поколение пришло нам, старикам, на смену… Как, брат, пьём сегодня за начало отпуска?…

…Наверное, с Николаем Ивановичем Теуновым, коренастым, почти квадратным 70-летним мужиком, действительно, бывшим зеком, пострадавшим по оговору, как судачили другие старожилы поселка, Иван Сергеевич сошелся больше всего. Их сблизил внук-дошкольник, живущий у Теуновых второе лето кряду, и к которому ни разу не приезжали родители. Он обожал деда и, особенно, бабку, совсем еще не старую женщину, с прекрасно сохранившейся фигурой и чистым, без морщин, лицом. Он звал их «дедуля – бабуля», причем, говорил эту полную фразу, обращаясь только к деду или только к бабке. Получалось, примерно, так:»Бабуля-дедуля! А что ты привезешь мне из города?». «Я в поликлинику еду», — отвечала бабушка, собравшаяся на визит к врачу. «А что такое поликлиника?» — Спрашивал внук. «Деда тебе расскажет… Веди себя прилично!»

Мальчика звали Серёжа, он еще не ходил в школу, был застенчивым, подолгу стоял на стыке двух земельных участков и смотрел, как играют сыновья Ивана Сергеевича. На все уговоры соседей зайти в гости мотал головой и скрывался. Как-то в начале лета, в субботу, Иван Сергеевич, работавший нередко и по выходным дням, приехал домой пораньше, привез мешок молодой картошки, которую ему передали друзья из Таджикистана, и целое ведро южной клубники нового урожая. На базаре такая роскошь только-только стала появляться и стоила сумасшедшие деньги. Темнело поздно, комары не мучили, стояли жара и сушь.

Отец и сыновья, двое мальчишек, помчались на реку, протекающую у склона холма, на котором и располагался министерский дачный поселок. Впереди их несся с глуповатым видом, счастливый от компании, ушастый от породы — русский спаниель Марс. Искупались по — быстрому, тем не менее, по 5-6 раз каждый, включая Ивана Сергеевича, нырнули с самодельного трамплина в реку. Красиво нырял отец, сыновья с гордостью смотрели на его полет и вхождение в воду, сами старались также чисто без брызг войти в реку. И каждый раз за младшим сыном, которого Марс обожал, пёс прыгал с обрыва…

Не хотелось уходить от воды, но на участке ждал заранее сложенный ребятами костер из сосновых чурок и обрезков досок. Поэтому бежали домой без сожаления, помня и о молодой картошке, и о клубнике.

***

Костер сыновья разжигали, соревнуясь, как настоящие туристы, одной спичкой, все время споря и обращаясь к отцу как к арбитру. Картошку решили не закладывать в ведро и заранее не ставить на костровище.

Огонь взметнулся в небо, ушел выше молодых сосенок, закрывавших близкий овраг, сухие сосновые доски трещали и стреляли словно петарды. Сели вокруг костра прямо на траву, сочную, свежую, зеленую по случаю начала лета. Жена принесла огромное блюдо мытой клубники, поставила перед детьми, присела на низенький чурбачок рядом с Иваном Сергеевичем. Дети не ждали команд, сразу принялись поедать крупные, настоянные на свежем запахе земляники, ягоды. Родители посмотрели друг на друга, улыбнулись, не стали в эту минуту мешать мальчишкам.

Боковым зрением Иван Сергеевич увидел на границе участка Серёжу. Он стоял худенький, в джинсовом комбинезоне, застегнутом поверх майки, держась за шершавые доски забора. И так жалко стало Ивану Сергеевичу пацана, что он встал и, не спеша, осторожно пошел к нему.

— Серёжа, здравствуй, ты что один? Почему к нам не заходишь?

Молчание. Глаза грустные, смотрят мимо приближающегося Ивана Сергеевича.

— А я только что хотел зайти к твоему деду, попросить у него разрешения, чтобы забрать тебя к нам, на картошку. Видишь, какой костер мы развели?

Впервые Серёжа не убежал, остался стоять на границе участков. Но на лице у него не наблюдалось решимости идти в гости.

— Давай так, — сказал Иван Сергеевич, — ты сходишь к деду-бабе, попросишь у них большой кусок хлеба, лучше черного, целую луковицу и соли. И тут же придешь к нам. Через час испечется картошка, и мы сядем кушать. Если дед и баба захотят к нам придти, пусть приходят, молодой картошки и ягод всем хватит. Договорились?

Серёжа кивнул и тут же исчез за забором. Иван Сергеевич не был уверен, что договорился с мальчиком и что тот придет. Но теперь оставалось только ждать. И он вернулся к своим мальчишкам. Жена все поняла, сказала, что осталось еще такое же блюдо ягод, хватит всем.

— Па, садись, — сказал младший сын, — ешь, а то все ягоды исчезнут…

— В твоем животе, — сказал старший. – Ма, а ты почему не ешь?

— Ела уже, пока мыла ягоды. Да Вы ешьте, всем хватит…

— Помните о печеной картошке, — сказал Иван Сергеевич, — оставьте места в желудке.

Он взял несколько крупных ягод и из своей ладони стал кормить жену. Дети посмотрели на них, заулыбались, и есть стали медленнее, упиваясь яркой мякотью и соком клубники.

— Иван Сергеевич, дорогой, принимаешь гостей? — Басил на весь участок сосед Теунов, подошедший к тому же месту на стыке заборов, где пять минут назад стоял Серёжа. Мальчик держал деда за руку, во второй руке у него зажат большой кулек из бумаги, завернутый в целлофан.

— Давно ждем, — сказал Иван Сергеевич, — сейчас забор отодвинем, а то Вы не пролезете…

Сыновья вскочили, побежали к гостям, быстро отодвинули штакетник на стыке и первым приняли Серёжу. Для того, чтобы пролез Николай Иванович, пришлось переставлять с места на место целую секцию изгороди. Иван Сергеевич тайно наблюдал за Серёжей, за его светящимися глазами, за легкой радостной улыбкой, которая готова была перейти в смех, когда он видел, как неуклюже перебирается через забор дед. «Милый мальчик, где твои родители, чумовые? — Думал Иван Сергеевич, — Бросили парня, отрабатывают «Волгу» и кооперативную квартиру за границей…». Пошел навстречу Теунову, обнял его, расцеловал.

— А это нам, взрослым, под картошечку, — сказал гость, протягивая Ивану Сергеевичу бутылку водки и марочное вино из подвалов столицы южного края. – Серёжка смёл нас с бабушкой, как вихрь пронесся по дому, крича: «Картошка… Хлеб, черный… Лук и соль…». Едва поняли, что ему надо.

И уже шепотом Ивану Сергеевичу:

— Спасибо тебе, брат, воспитателем бы тебе работать, а не в министерстве штаны протирать…

Дети уселись опять на траву, пододвинули к Серёже полупустое блюдо с клубникой и стали ждать, когда мальчик начнет есть ягоды. Сергей посмотрел на деда, тот кивнул, затем быстрый взгляд на Ивана Сергеевича, который всё понял и тут же протянул руку за клубникой. Жена не выдержала, набрала полную кружку ягод и протянула мальчику. Он ел, не спеша, с достоинством, откусывая от больших ягод по кусочку.

— Пенсию мне долго оформляли, да такую малую насчитали, что, тьфу, черт, аж, стыдно, — сказал Николай Иванович, не жалуясь, а так, между прочим. — А дети за копейку чахнут у капиталистов. Только в позапрошлом году их смогли отпустить туда, когда со мной полная реабилитация произошла.

— Николай Иванович, ешьте ягоду, я еще блюдо принесу, надо есть свежую, самое полезное сейчас…, — сказала жена Ивана Сергеевича, Наталья, сорокалетняя женщина, высокая, статная, с милым овалом лица и стройными ногами. Еще что-то хотела добавить, но передумала, повернулась и пошла в дом.

— Вань, пошел к Вам парень-то, а? Оттаял. Как я рад, — басил сосед, поедая ягоду за ягодой. – А ведь на юге могли тоннами есть, в свое время, не ели. Во, дурни…

Наталья вынесла большой поднос, на котором стояли второе блюдо с ягодами, пиалушки, стопки, лежали ножи и вилки. Серёжа тут же отреагировал на появление посуды, поднял с земли кулек, развернул, достал полбуханки черного хлеба, две ярко-бордовые луковицы, сладкие, которые растут только на побережье Черного моря, и аптекарский пузырек с солью.

— Вот это молодец, — похвалил Иван Сергеевич мальчика, — то, что надо принес. Настоящий турист. Устроим сейчас пир горой. Так, кочерга у камина, быстро за ней, мальчики. По дороге захватите пол мешка картошки. Серёжа на кухне возьмет пачку салфеток и корзинку с белыми булочками. Это не для нас, это тете Наташе булочки. А мы будем есть настоящий черный хлеб…

Мальчишек словно сдуло, они побежали в дом, оттуда неслись смех и обрывки слов: «Не туда… Картошку рассыпал… Серёжка, держи крепче… Кочерга грязная». Николай Иванович сидел растроганный, молчал, говорить никому не хотелось. Костёр уже догорал, пирамидка из головешек разрушилась, но небольшое пламя еще пылало жаром.

— Наташа, дай две стопочки и фужер, — попросил Иван Сергеевич.

— А чем закусывать? Может, подождем картошки? Селедка есть…

— Все потом, пока нет ребят давайте выпьем за здоровье Николая Ивановича. Хлеб, лук есть. А вино клубникой закусишь. – Он разлил водку, ловко вынул пробку из бутылки «Улыбка», словно пришедший к ним из послевоенных лет. Вино чистое, янтарного цвета, терпкий запах винограда ударил в нос. – Дорогой Николай Иванович, за Вас с супругой Вашей, за Ваше здоровье, вернувшееся счастье в лице Серёжки, за наше знакомство, наконец…

Из дома выходили, сгибаясь в три погибели и таща пол мешка картошки по земле, мальчишки. Сергей торжественно нес корзину с белым хлебом и бумажными салфетками. Миссия нравилась, он сиял от счастья. Потом разгребали костер, закладывали в золу картошку, присыпали углями, сверху положили небольшой железный противень. Для чего это сделали, никто из мальчиков, правда, объяснить не смог. Ну, положили и положили. Играли в города, рассказывали анекдоты из школьной жизни, пересказывали «Ералаш». Много смеялись. Серёжу дед не узнавал: он выдумывал истории, нелепые, поэтому еще более смешные. И особенно живо на его фантазии реагировали дети Ивана Сергеевича.

Не заметили, как за лучами заходящего за верхушки столетних сосен солнца опустились сумерки. Расходиться не хотелось, Иван Сергеевич предложил соседу дойти до реки.

— Да, я без плавок, — отмахнулся Николай Иванович. — Искупайтесь без меня. И Серёжку возьмите с собой… Он и без трусов обойдётся.

— Уррра! — Завопил от счастья мальчик. — Купаться идём…

К нему подскочил Марс, до того спавший у ног младшего сына Ивана Сергеевича, стал прыгать, стараясь лизнуть малыша в лицо. Серёжа совсем не боялся пса, присел на корточки, обнял его шею, целовал в нос.

— Ты только бабуле не проговорись! — Строгим голосом резюмировал дед. — А мы с Наташей посидим у костра, дождемся вас…

***

На излучине реки, где вода делала поворот и течение набирало скорость, подмывая высокий берег, глубина русла постоянно менялась, но оставалась неизменно большой. Там-то и устроили местные мальчишки трамплин, небольшой, полметра высотой. К Ивану Сергеевичу примкнули еще четверо подростков из поселка, которых родители с легкостью отпускали с таким надежным и авторитетным соседом.

Буруны желтоватой воды наскакивали на обрывистый берег и крутились в воронках. Местечко — не для слабонервных. Успокаивало Ивана Сергеевича то, что через несколько метров глинистый берег кончался, и вода устремлялась в болотистую заводь, чтобы потом, на мелководье, плавно и солидно войти в Москву–реку.

Он собрал мальчишек возле себя, сказал:

— Дно проверено, местные ребята здесь ныряют без проблем. Воронок не бойтесь. Если крутанёт, ложитесь на спину и через минуту уже будете в заводи. Течение такое, что, в любом случае, Вас вынесет на спокойную воду…

Иван понимал, что они и без него все знают, что частенько, тайком от взрослых, купаются именно здесь и что запретить это делать все равно не получится. «Значит, процесс нужно возглавить», — пошутил про себя Иван Сергеевич. Его два сына с разницей по рождению в пять лет были вполне развитыми и физически крепко сложенными ребятами. Старший закончил девятый класс, всюду таскал младшего за собой, так что родители забот не знали.

Они любили друг друга — старший, младший сыновья и пес-русский длинноногий спаниель – беззаветно. Вместе спали, ели, гуляли, особенно летом, на природе вот уже пятый год. И купались, как правило, все втроем. Правда, сегодня Иван Сергеевич, пока не перешли купаться с Серёжей на мелководье, решил Марса посадить на поводок, петлю от ремня накинул на специально вбитый в землю для этих целей колышек. Рядом с Марсом крутился Серёжа, гладил и целовал его морду, а тот лизал милое курносое личико.

…Старший брат взял за руку младшего, они разбегались по высокому берегу реки недолго: мешала кукуруза, вымахавшая почти под два метра. Марс заволновался: как это без него решили купаться. Серёжа, видимо, сочувствуя любимцу-псу, снял петлю с колышка и надел на свое маленькое запястье. И Марс, не раздумывая, резко бросился за братьями к обрыву. Серёжа, как пленник, с петлей на руке, вынужден бежать за ним. Перед самым берегом пес решил перебежать от старшего мальчика к своему любимцу-младшему, метнулся ему под ноги, продолжая тащить на поводке Серёжу.

Младший споткнулся о собаку, потерял равновесие, стал заваливаться вправо, где мчался старший брат. Тот явно растерялся да и остановиться уже не мог: до обрыва оставалось меньше метра. Он последним усилием потащил брата за собой, уже летевшего боком, с перекошенным от испуга ртом. Чуть сзади их падали пёс и Серёжа. Первым в бурный поток попал старший мальчик. Он не до конца успел скрыться под водой, как на него сверху упал младший. Картину довершили пёс и Серёжа: они обрушились на спины обоим мальчикам.

Всех завертела бурная вода. Иван Сергеевич, не раздумывая, прыгнул в самую стремнину. Он вынырнул довольно быстро, плыл, мотая головой, чтобы с волос стекла вода. Старшего сына он увидел сразу: тот стоял у осоки, шарил глазами поверх воды. Младшего сына Иван заметил в трех метрах от себя. Он, худо-бедно, плыл, махая руками. Иван Сергеевич развернулся лицом к течению воды, начал искать Серёжу. Мальчишки на высоком берегу что-то кричали, показывали руками вперед и вправо.

Иван Сергеевич резко повернулся влево и увидел, как почти у самого берега, все еще высокого и поэтому омываемого довольно быстрым потоком, плывут собака и мальчик. Малыш держался за шею собаки левой рукой, а правой старался оттолкнуться от глинистого берега реки. Иван заработал руками как мельница, в три секунды догнал Серёжу, подхватил его, перевернул на спину и потащил за собой. Он чувствовал, как обмякло его тело, как перестала механически грести рука: мальчик положил голову на плечо мужчине.

— Папа, папа…, почему ты долго не приходил? Па-па…, — Иван Сергеевич едва разбирал бормотание малыша.

Пёс скулил, плыл рядом, больно царапая когтями спину Ивана Сергеевича. Он хотел дотянуться до малыша и лизнуть лицо…

***

Иван Сергеевич выжал на берегу джинсовый комбинезон и майку Серёжи, положил их на плечо. Трусики отжал и снова одел на мальчика, посадил его на правую руку и стал подниматься по дороге на холм. Домой возвращались, молча. Малыш обхватил руками шею Ивана Сергеевича, прижался к плечу, помалкивал. Подавленными выглядели и сыновья Ивана, и мальчишки из поселка, которые даже не успели искупаться. Так, без единого звука, и зашли на участок Ивана Сергеевича.

— Что-то случилось? — Испугалась Наталья. Николай Иванович смотрел на внука, удобно разместившегося на руках соседа, ни о чем не спрашивал.

— Искупались…, — сказал Иван Сергеевич. — Я не досмотрел, Марс утащил Серёжу на поводке в воду… Да еще и на глубокое место. Правда, всё обошлось, пес и вытащил мальчика сам… Я только успел перехватить его у Марса.

— Дедуля-бабуля! Я с Марсом купался… На самом глубоком месте… Я держал его за шею! — Затараторил Серёжа, слезая с рук Ивана Сергеевича.

— Вот нам сейчас бабуля устроит купание… Слава Богу, Иван, что обошлось. Да и Серёжку я все-таки не зря выучил держаться на воде… Значит, пригодилось…

У костра одежда быстро высохла: пока пили горячий чай с вареньем, намазанным на белый хлеб, пока мальчишки доедали не успевшую остыть запеченную картошку, сгустились сумерки. А потом и вовсе стало темно, зажгли садовый фонарь на веранде.

— Ладно, путешественник, — сказал Николай Иванович, обращаясь к Серёже. — Хорошо, что все хорошо кончается. И это, сынок, мы с тобой прошли. И хорошо, что рядом был сосед, дядя Ваня… Бабуле расскажи, как ты купался с собакой… И всё. А то у нее сердечко больное… Она не выдержит.

Все вместе пошли провожать Серёжу. Он, стоя на открытой веранде, махал рукой. А потом вдруг вырвался из ладони деда и подбежал к Ивану Сергеевичу, тонкими ручонками обхватил его ноги.

Николай Иванович запрокинул голову. Ему не хватало воздуха…

Ещё о детстве.: iaoljka — LiveJournal

Что-то вспомнилось 🙂

Когда мне было 7 лет, я поехала в пионерский лагерь. Так получилось — в честь олимпиады всех детей полагалось куда-нибудь выслать из Москвы и (видимо) подмосковья.
Лагерь был не очень далеко и назывался «Искра».

Конечно, была масса впечатлений.
Я, собственно, хочу сказать, что мир детей вообще в принципе очень далёк от мира взрослых.
То есть, даже если взрослые что-то узнают из того, соседнего, мира — они придают этому не такое значение, как дети. У них больше опыта и соответственно другая система ценностей.

В тихий час у нас спать было не обязательно- но обязательно было сидеть по своим палатам и в кровати. Считалось, что кто хочет спать, тот уснёт. Ну вот в один из «тихих часов» — вожатые, как я понимаю, куда-то исчезли, а к нам в палату сунулись мальчишки из соседней.
Похихикали, и говорят — сейчас мы к вам… приведём.
Девчёнки оживились, предчувствуя интересный спектакль.

Потом возня, шум за дверью, и мальчишки вталкивают к нам в середину палаты своего «сотоварища» — видимо, особо преследуемого мальчика.
Без трусов.

Тут надо объяснить. В семь лет показаться противоположному полу без трусов это УЖАС КАКОЙ ПОЗОР.
Это неописуемый просто ужас.

Взрослые, которые вообще по жизни любят разгуливать без трусов, этого кошмара не понимают.
И вот — вталкивают этого мальчика. С которого его же соседи по палате сдёрнули трусы. Он кидается обратно к двери. Его отталкивают. Он летит на середину палаты и кидается опять к двери. Его опять отталкивают. И ужас, с которым он кидается, сопоставим только с движениями рыбы, которую вытащили из воды.
И это всё не фига не смешно, потому что это вообще КОШМАР. Совершенно словами неописуемый.

Ну, потом это как-то кончилось. Видимо, но вырвался всё-таки. Или вожатые пришли. Не помню.
Но я потом всю смену думала — как же он жить-то теперь будет, этот мальчик?
Видела, как к нему приезжали родители, и разговаривали с ним в беседке. И не забрали! Он сидел в лагере всю смену.
Я всё думала — почему его не забрали? Он не смог рассказать? Они не поняли? Как они могли оставить его ТАМ?
Как, интересно, сложилась его дальнейшая жизнь, как ему это удалось пережить — я не знаю…

Ну, теперь я уже взрослая и понимаю, что ситуации бывают пострашнее и с мальчиками, и с девочками.
А тогда, 7-летки…. Ну что, трусы сняли? И что? Ничего больше не сделали? И никто не поймёт КАК это страшно.

Кстати — из того же лагеря. Помню, мы с девчонками куда-то перелезали под старый забор. То ли там было уютное место поиграть, то ли за малиной…
На старом заборе была облупившаяся советская звезда. И девочка, которая нас вела, пояснила, что надо этой Звезде сказать какую-то формулу, типа «дорогая Звезда, сделай так, чтобы у меня всё было хорошо и замечательно» и поклониться. Правда, точный ритуал я сейчас не помню.
Одна из девочек критически отнеслась к этой традиции, и делать ритуал не стала. И что же вы думаете! Буквально через два шага её укусила пчела!!
Конечно, тут же было объявлено, что это Звезда её наказала.
Как мы молились этой Звезде на обратном пути  — не передать! Мощная всё же вещь. Хотя ободранная и ржавая.

Да — надо добавить позитива. Прикольно было прыгать на дискотеке под песню «Богатырская наша сила». Чувствуешь себя богатырём!
И делать украшения из персиковых косточек, отчего они немедленно превращались в сокровище.

А после окончания смены мне подарили куклу Юльку.
Но всё же домой я приехала с солидным неврозом.

Чудесное время детство. Хорошо быть взрослым.

Размерная сетка нижнего белья — «Мальчишки и девчонки»

Размерная сетка нижнего белья — «Мальчишки и девчонки»

Детская одежда:

Размер Возраст Рост (см) Обхват груди (см) Рост (см) Обхват груди (см) Российский размер
  (годы) девочки девочки мальчики мальчики  
0 1-2 86/92 54/56 86/92 58/60 34
1 2-3 98/104 58/60 98/104 62/64 35
2 3-5 110/116 62/64 110/116 66/68 36
3 6-8 122/128 66/68 122/128 70/72 37
4 8-9 134/140 70/72 134/140 74/76 38
5 9-10 146/152 74/76 146/152 78/76 39
6 11-12 158/164 78/80 158/164 82/84 40
7 13-14 170/176 82/84 170/176 86/88 41
8 15-16 180/186 84/86 180/186 90/92 42

Пижамы:

Размер Рост (см)
1 86-92
2 92-98
3 98-104
4 104-110
5 110-116
6 116-122
7 122-128
Размер Рост (см)
8 128-134
9 134-140
10 140-146
12 152-158
13 158-164
14 164-170

Размерная сетка DONELLA

Размер DONELLA Рост (см) Обхват груди (см) Рост (см) Обхват груди (см)
  Мальчики Мальчики Девочки Девочки
0/1 86/92 54/56 86/92 58/60
2/3 98/104 58/60 98/104 62/64
4/5 110/116 62/64 110/116 66/68
6/7 122/128 66/68 122/128 70/72
8/9 134/140 70/72 134/140 74/76
10/11 146/152 74/76 140/146 78/80
12/13 158/164 78/80 146/152 82/84
14/15 170/176 82/84 158/164 86/88

Размерная сетка NICOLETTA

Размер 1 2 3 4
Рост (см) 92-98 104-110 116-122 128-134
Возраст 2-3 года 4-5 лет 6-7 лет 8-9 лет

Женское белье

XS S M L XL XXL 3Xl
Размер 1 Размер 2 Размер 3 Размер 4 Размер 5 Размер 6 Размер 7
38-40 42-44 46-48 50-52 54-56 58-60 62-64

Мужское белье

S M L XL XXL XXXL 4Xl
Размер 1 Размер 2 Размер 3 Размер 4 Размер 5 Размер 6 Размер 7
38-40 42-44 46-48 50-52 54-56 58-60 62-64

Женские и мужские пижамы

S M L XL XXL XXXL 4Xl
Размер 1 Размер 2 Размер 3 Размер 4 Размер 5 Размер 6 Размер 7
38-40 42-44 46-48 50-52 54-56 58-60 62-64