Фотографии с книгами: Картинки книги (100 фото) • Прикольные картинки и позитив
Сожжение книг — Фотографии | Энциклопедия Холокоста
Немецкие студенты собирают все книги, которые они считают «негерманскими». Книги будут публично сжигаться на берлинской площади Опернплац.
Немецкие студенты собирают все книги, которые они считают «негерманскими». Книги будут публично сжигаться на берлинской площади Опернплац. Берлин, Германия, 10 мая 1933 года.
ПросмотрМинистр пропаганды Йозеф Геббельс (на трибуне) хвалит студентов и членов отрядов СА за их усилия по уничтожению книг
Министр пропаганды Йозеф Геббельс (на трибуне) хвалит студентов и членов отрядов СА за их усилия по уничтожению считающихся «негерманскими» книг во время сожжения таких книг на берлинской площади Опернплац. Германия, 10 мая 1933 года.
ПросмотрЙозеф Геббельс, министр пропаганды Германии, выступает во время сожжения книг.
Йозеф Геббельс, министр пропаганды Германии, выступает во время сожжения книг. Берлин, Германия, 10 мая 1933 года.
На берлинской площади Опернплац собрались группы немецких студентов и членов отрядов СА для публичного сожжения книг, которые были признаны «негерманскими». Берлин
На берлинской площади Опернплац собрались группы немецких студентов и членов отрядов СА для публичного сожжения книг, которые были признаны «негерманскими». Берлин, Германия, 10 мая 1933 года.
ПросмотрПубличное сожжение «негерманских» книг на площади Опернплац.
Публичное сожжение «негерманских» книг на площади Опернплац. Студенты (некоторые в униформе отрядов СА) маршируют в факельном шествии. Берлин, 10 мая 1933 года.
ПросмотрНа берлинской площади Опернплац член отряда СА бросает книги в костер на публичном сожжении книг, которые были признаны «негерманскими». Берлин, Германия
На берлинской площади Опернплац член отряда СА бросает книги в костер на публичном сожжении книг, которые были признаны «негерманскими». Берлин, Германия, 10 мая 1933 года.
ПросмотрВ Гамбурге члены отрядов СА и студенты из Университета Гамбурга сжигают книги, которые они считают «негерманскими». Гамбург, Германия
В Гамбурге члены отрядов СА и студенты из Университета Гамбурга сжигают книги, которые они считают «негерманскими». Гамбург, Германия, 15 мая 1933 года.
ПросмотрСтуденты и члены отрядов СА с охапками литературы, считающейся «негерманской», во время сожжения книг в Берлине.
Студенты и члены отрядов СА с охапками литературы, считающейся «негерманской», во время сожжения книг в Берлине. Германия, 10 мая 1933 года.
ПросмотрПубличное сожжение «негерманских» книг на площади Опернплац.
Берлинская площадь Опернпляц, сожжение книг и других печатных материалов, рассматриваемых как «негерманские» членами отрядов СА и студентами
Берлинская площадь Опернпляц, сожжение книг и других печатных материалов, рассматриваемых как «негерманские» членами отрядов СА и студентами из университетов и колледжей Берлина. Германия, 10 мая 1933 года.
ПросмотрСожжение книг в Берлине. Германия, 10 мая 1933 года.
Сожжение книг в Берлине. Германия, 10 мая 1933 года.
ПросмотрТолпа, собравшаяся на Оперной площади в Берлине, чтобы сжечь книги, которые были объявлены «негерманскими». Берлин, Германия, 10 мая 1933 года.
Толпа, собравшаяся на Оперной площади в Берлине, чтобы сжечь книги, которые были объявлены «негерманскими». Берлин, Германия, 10 мая 1933 года. ПросмотрПо всей Германии студенты собирали книги грузовиками, фургонами для перевозки мебели, даже повозками, запряженными волами, и сбрасывали их в костры на больших площадях.
По всей Германии студенты собирали книги грузовиками, фургонами для перевозки мебели, даже повозками, запряженными волами, и сбрасывали их в костры на больших площадях. Этот снимок показывает членов отрядов СА и студентов Франкфуртского университета с рогатым скотом, который тянет повозки для навоза с книгами, считаемыми «негерманскими». Франкфурт-на-Майне, Германия, 10 мая 1933 года.
ПросмотрСтуденты и члены отрядов СА разгружают книги, считающиеся «негерманскими», во время сожжения книг в Берлине.
Книги и произведения, расцененные как «негерманские», сжигаются на площади Опернплац.
Книги и произведения, расцененные как «негерманские», сжигаются на площади Опернплац. Берлин, Германия, 10 мая 1933 года.
ПросмотрСтатьи по теме
Читать книгу «О фотографии» онлайн полностью📖 — Сьюзен Сонтаг — MyBook.
Посвящается Николь Стефан
Все началось с одного эссе – о некоторых эстетических и моральных проблемах, возникающих в связи с вездесущностью фотографических изображений; но чем больше я думала о том, что такое фотография, тем более сложными и увлекательными представлялись эти проблемы. Так что из одного эссе вытекало другое, а потом (к моему удивлению) еще одно. Получилась цепочка статей о значении и развитии фотографии, которая завела меня так далеко, что соображения, очерченные в первой, продолженные и задокументированные в последующих, можно было суммировать и расширить более теоретическим образом – и на этом остановиться.
Первоначально статьи были опубликованы в «Нью-Йорк ревью оф букс» (в несколько ином виде) и, наверное, никогда бы не были написаны, если бы мою одержимость фотографией не поощряли редакторы, мои друзья Роберт Силверс и Барбара Эпстайн. Я благодарна им и моему другу Дону Эрику Ливайну за бесконечные терпеливые советы и безотказную помощь.
С.С.
Май 1977
Человечество все так же пребывает в Платоновой пещере и по вековой привычке тешится лишь тенями, изображениями истины. Но фотография учит не так, как более древние, более рукотворные изображения. Во-первых, изображений, претендующих на наше внимание, теперь гораздо больше. Инвентаризация началась в 1839 году, и с тех пор сфотографировано, кажется, почти все. Сама эта ненасытность фотографического глаза меняет условия заключения в пещере – в нашем мире. Обучая нас новому визуальному кодексу, фотографии меняют и расширяют наши представления о том, на что стоит смотреть и что мы вправе наблюдать. Они – грамматика и, что еще важнее, этика зрения. И, наконец, самый грандиозный результат фотографической деятельности: она дает нам ощущение, что мы можем держать в голове весь мир – как антологию изображений.
Коллекционировать фотографии – значит коллекционировать мир. Фильмы (будь то кино или телевидение) бросают свет на стены, мерцают и гаснут. А неподвижная фотография – предмет, легкий и дешевый в изготовлении; их несложно переносить, накапливать, хранить. В «Карабинерах» Годара (1963) двух вялых крестьян-люмпенов соблазняют вступить в армию, обещая, что они смогут безнаказанно грабить, насиловать, убивать, делать что угодно с врагами – и разбогатеть. Но в чемодане с трофеями, который торжественно притаскивают женам Микеланджело и Улисс, оказываются только сотни открыток с Памятниками, Универмагами, Млекопитающими, Чудесами Природы, Видами Транспорта, Произведениями Искусства и другими сокровищами Земли. Шутка Годара ярко пародирует двусмысленную магию фотографического изображения. Фотографии – возможно, самые загадочные из всех предметов, создающих и уплотняющих окружение, которое мы оцениваем как современное. Фотография – это зафиксированный опыт, а камера – идеальное орудие сознания, настроенного приобретательски.
Сфотографировать – значит присвоить фотографируемое. А это значит поставить себя в некие отношения с миром, которые ощущаются как знание, а следовательно, как сила. Первый шаг к отчуждению, приучивший людей абстрагировать мир, переводя его в печатные слова, – он, как принято считать, и породил тот избыток фаустовской энергии и психический ущерб, которые позволили построить современные неорганические общества. Но печать – все же менее коварная форма выщелачивания мира, превращения его в ментальный объект, нежели фотографические изображения, – теперь фотография обеспечивает бóльшую часть представлений о том, как выглядело прошлое, и о размерах настоящего. То, что написано о человеке или о событии, – по существу, интерпретация, так же, как рукотворные визуальные высказывания, например, картины или рисунки. Фотографические изображения – не столько высказывания о мире, сколько его части, миниатюры реальности, которые может изготовить или приобрести любой.
Фотографии, играющие с масштабами мира, сами могут быть уменьшены, увеличены, их можно обрезать, ретушировать, приукрашивать. Они стареют, их поражают обычные болезни бумаги; они исчезают; они становятся ценными, их покупают и продают, их репродуцируют. Они упаковывают в себя мир и сами напрашиваются на упаковку. Их вставляют в альбомы, в рамки, ставят на стол, прикалывают к стенам, проецируют в виде слайдов. Их воспроизводят газеты и журналы; в полицейских картотеках их размещают по алфавиту; музеи выставляют их, издатели собирают в книги.
Многие десятилетия книга была самым влиятельным способом демонстрации фотографий (обычно в уменьшении), она обеспечивала им долговечность, если не бессмертие (фотография – вещь нестойкая, ее легко попортить и потерять), и большее количество зрителей. Фотография в книге это, конечно, изображение изображения, но поскольку фотография – печатный, гладкий объект, она теряет на книжных страницах гораздо меньше существенных особенностей, чем живопись. И все же книга не вполне удовлетворительный способ ознакомления публики с набором фотографий. Смотреть фотографии предлагается в порядке, соответствующем порядку страниц, но ничто не принуждает читателя к рекомендуемому порядку и не указывает, сколько времени он должен разглядывать каждое фото. Фильм Криса Маркера «Si j’avais quatre dromadairs» (1966)[1], великолепно оркестрованное размышление о фотографиях на разные темы, предлагает более тонкий и более жесткий способ упаковки (и распространения) фотографий. И порядок, и время демонстрации каждой фотографии заданы – это способствует их визуальной внятности и эмоциональному воздействию. Но фотографии, перенесенные на кинопленку, уже не предметы коллекционирования, какими они все-таки остаются в книге.
Фотография предоставляет свидетельства. О чем-то мы слышали, однако сомневаемся – но, если нам покажут фотографию, это будет подтверждением. Есть у камеры еще одна функция – она может обвинять. С тех пор как парижская полиция стала снимать расправу с коммунарами в июне 1871 года, фотография сделалась удобным инструментом современных государств для наблюдения и контроля за все более мобильным населением. С другой стороны, камера может и оправдывать. Фотографию принимают как неоспоримое доказательство того, что данное событие произошло. Картинка может быть искаженной, но всегда есть основание пола гать, что существует или существовало нечто, подобное запечатленному на ней. При всей неумелости (любительской) или претензиях на художественность конкретного фотографа у фотографии – любой фотографии – отношения с видимой реальностью представляются более бесхитростными, а потому более точными, чем у других миметических объектов. Виртуозы фотографии, подобные Альфреду Стиглицу или Полу Стрэнду, десятилетиями создававшие мощные, незабываемые образы, желали все-таки прежде всего показать «что-то там», так же, как владелец «Полароида», для которого фото – удобная, быстрая форма заметок, или любитель с ящичной камерой «Брауни», щелкающий снимки как сувениры повседневной жизни.
Если живопись и проза не могут быть не чем иным, кроме как строго избирательной интерпретацией, то фотографию можно охарактеризовать как строго избирательную прозрачность. Но, несмотря на подразумеваемую достоверность, которая и делает фотографию убедительной, интересной, соблазнительной, в работе фотографа творятся те же, обычно темные, сделки между правдой и искусством, что и во всяком художестве. Даже когда фотографы особенно озабочены изображением реальности, они все равно послушны подспудным императивам собственного вкуса и понятий. Блестяще одаренные участники фотопроекта, затеянного в конце 1930-х годов Администрацией по защите фермерских хозяйств (АЗФХ), – среди них Уокер Эванс, Доротея Ланж, Бен Шаан, Рассел Ли – делали десятки снимков анфас каждого из своих издольщиков, покуда не убеждались, что пленка запечатлела нужное – выражение лица модели, отвечавшее их, фотографов, понятию о бедности, освещении, достоинстве, фактуре, эксплуатации и геометрии. Решая, как должен выглядеть снимок, предпочитая один вариант другому, фотографы всегда навязывают свои критерии объекту. Хотя в определенном смысле камера действительно схватывает, а не просто истолковывает реальность, фотография в такой же мере – интерпретация мира, как живопись и рисунок. Даже когда снимают неразборчиво, беспорядочно, бездумно, это не отменяет дидактичности предприятия. Сама пассивность, а также вездесущность фотографии – они и есть ее «идея», ее агрессия. Изображения, идеализирующие модель (как на большинстве фотографий для журналов мод и фотографий животных) не менее агрессивны, чем те, которые подчеркивают обыденность (разного рода стандартные фото, натюрморты унылого свойства, полицейские снимки). Любое использование камеры таит в себе агрессию. Это очевидно уже в работах первых двух славных десятилетий фотографии (1840-х и 1850-х годов) и дальше – когда благодаря совершенствованию техники все шире стал распространяться взгляд на мир как на совокупность потенциальных фотографий. Даже для ранних мастеров, таких как Дэвид Октавиус Хилл и Джулия Маргарет Камерон, ориентировавшихся на живописность снимков, задача фотографирования радикально отличалась от целей, которые ставят перед собой художники. С самого начала фотография стремилась отразить как можно больше сюжетов. У живописи такого широкого кругозора никогда не было. Последующая индустриализация фототехники всего лишь реализовала обещание, изначально содержавшееся в фотографии: демократизировать фиксацию зрительного опыта в изображениях.
Эпоха, когда для съемки требовались громоздкие и дорогие устройства – игрушки искушенных, богатых и одержимых, – кажется очень далекой от нынешнего века удобных карманных камер, позволяющих делать снимки любому. Первыми аппаратами, изготовлявшимися во Франции и Англии в начале 1840-х годов, пользоваться могли только изобретатели и энтузиасты. Поскольку не было профессиональных фотографов, не было и любителей, и фотография не имела отчетливого социального применения; это была произвольная, то есть художественная, деятельность, хотя и без больших претензий на то, чтобы называться искусством. Искусством она стала только в результате индустриализации. Благодаря развитию техники у фотографии появились социальные применения и – как реакция на это – осознание себя как искусства.
В последнее время фотография стала почти таким же популярным развлечением, как секс или танцы, – а это значит, что, как всякой массовой формой искусства, большинство людей занимаются ею не в художественных целях. Она главным образом – социальный ритуал, защита от тревоги и инструмент самоутверждения.
Запечатлеть достижения индивида в роли члена семьи (или иной группы) – это было одной из первых функций фотографии. Не меньше века фотографии свадеб были такой же непременной частью церемонии, как предписанные словесные формулы. Камеры сопровождают семейную жизнь. Согласно социологическому исследованию, проведенному во Франции, в большинстве семей есть фотоаппараты, но в семьях с детьми они встречаются вдвое чаще, чем в бездетных семьях. Не снимать детей, особенно когда они маленькие, – это признак родительского равнодушия, точно так же, как не пойти на съемку класса после выпуска – это проявление подросткового бунта.
С помощью фотографий семья создает свою портретную историю – комплект изображений, свидетельствующий о ее единстве. Не так уж важно, за какими занятиями ее фотографировали, – важно, что сфотографировали и снимками дорожат. Фотографирование становится ритуалом семейной жизни именно тогда, когда в индустриализированных странах Европы и Америки сам институт семьи подвергается радикальной хирургии. Когда замкнутая семейная ячейка вырезалась из большой родственной общности, явилась фотография, чтобы увековечить память об исчезающих связях большой семьи, символически подтвердить грозящую оборваться преемственность. Эти призрачные следы – фотографии – символически восполняют отсутствие рассеявшейся родни. Семейный фотоальбом обычно посвящен большой семье, и зачастую это – единственное, что от нее осталось.
Так же как фотографии создают иллюзию владения прошлым, которого нет, они помогают людям владеть пространством, где те не чувствуют себя уверенно. Таким образом, фотография развивается в тандеме с еще одним из самых типичных современных занятий – с туризмом. Впервые в истории люди в массовых количествах ненадолго покидают обжитые места. И им кажется противоестественным путешествовать для развлечения, не взяв с собой камеру. Фотографии будут неопровержимым доказательством того, что поездка состоялась, что программа была выполнена, что мы развлеклись. Фотографии документируют процесс потребления, происходивший вне поля зрения семьи, друзей, соседей. Зависимость от камеры как устройства, придающего реальность пережитому, не убывает и тогда, когда люди начинают путешествовать всё больше. Съемка одинаково удовлетворяет потребность и космополита, накапливающего фототрофеи своего плавания по Белому Нилу или двухнедельной поездки по Китаю, и небогатого отпускника, запечатлевающего Эйфелеву башню или Ниагарский водопад.
Фотографирование удостоверяет опыт и в то же время сужает – ограничивая его поисками фотогеничного, превращая опыт в изображение, в сувенир. Путешествие становится способом накопления фотографий. Само это занятие успокаивает, ослабляет чувство дезориентированности, нередко обостряющееся в путешествии. Большинство туристов ощущают потребность поместить камеру между собой и тем, что показалось им замечательным. Неуверенные в своей реакции, они делают снимок. Это придает переживаемому форму: остановился, снял, пошел дальше. Эта система особенно привлекательна для людей, подчинивших себя безжалостной трудовой этике, – немцев, японцев, американцев. Манипуляции с камерой смягчают тревогу, которую испытывает в отпуске одержимый работой человек оттого, что не работает и должен развлекаться. И вот он делает что-то, приятно напоминающее работу, – делает снимки.
Самые рьяные фотографы и дома, и за границей, видимо, те, у кого отнято прошлое. В индустриализированных обществах все вынуждены постепенно отказываться от прошлого, но в некоторых странах, таких как Соединенные Штаты и Япония, разрыв с прошлым был особенно травматичен. В 1970-х годах притчу об американском туристе 1950–1960-х – шумном, самоуверенном обывателе, набитом долларами, – сменила загадка японского туриста-коллективиста, только что вырвавшегося из своей островной тюрьмы благодаря чудесно завышенному курсу иены и вооруженного обычно двумя камерами, по одной на каждом боку.
Фотография стала одним из главных посредников в восприятии действительности, притом создающих видимость участия. На рекламе, занимающей целую страницу, показана кучка людей, смотрящих на читателя, и все, кроме одного, выглядят ошеломленными, взволнованными, огорченными. Лишь один владеет собой, почти улыбается – тот, который поднес к глазу камеру. Остальные – пассивные, явно встревоженные зрители; этого же камера сделала активным вуайером; он один владеет ситуацией. Что увидели эти люди? Мы не знаем. И это неважно. Это – Событие, нечто, заслуживающее быть увиденным – и, следовательно, сфотографированным. Текст рекламы в нижней трети страницы, белыми буквами по темному фону, состоит всего из шести слов, отрывистых, как известия с телетайпной ленты: «…Прага… Вудсток… Вьетнам… Саппоро… Лондондерри… “ЛЕЙКА”». Погубленные надежды, молодежные неистовства, колониальные войны, зимний спорт – все едино, все стрижется под одну гребенку камерой. Фотосъемка установила хроническое вуайеристское отношение к миру, уравнивающее значение всех событий.
Фото не просто результат встречи фотографа с событием; съемка – сама по себе событие, и событие с преимущественным правом: соваться в происходящее или же игнорировать его. Посредничество камеры теперь формирует само наше восприятие ситуации. Камера вездесуща и настойчиво внушает нам, что время состоит из интересных событий, заслуживающих фотографирования. Отсюда легко возникает чувство, что любому происходящему событию, каково бы ни было его моральное содержание, надо позволить завершиться – так, чтобы в мир было внесено нечто новое: фотография. Событие закончилось, а картинка существует, жалуя ему нечто вроде бессмертия (и важность), которого иначе оно было бы лишено. Где-то реальные люди убивают себя или других реальных людей, а фотограф стоит позади своей камеры и создает крохотный элемент иного мира, мира изображений, обещающего всех нас пережить.
Фотографирование, по существу, – акт невмешательства. Ужас таких незабываемых образцов фотожурналистики, как снимки самосожжения вьетнамского монаха или бенгальских партизан, убивающих штыками связанных коллаборационистов, – ужас этот отчасти вызван тем, что в подобных ситуациях, когда стоит выбор между жизнью и фотографией, с большой вероятностью выберут фотографию. Вмешавшийся не сможет зарегистрировать, регистрирующий не сможет вмешаться. В своем замечательном фильме «Человек с киноаппаратом» (1929) Дзига Вертов дал идеальный образ фотографа – человека в постоянном движении, движущегося сквозь панораму разрозненных событий так стремительно, что ни о каком вмешательстве не может быть и речи. «Окно во двор» (1954) Хичкока показывает фотографа в другом свете. Здесь фотограф, которого играет Джеймс Стюарт, становится участником события именно потому, что не может двигаться: у него сломана нога, и он прикован к инвалидному креслу. Действовать он не может, и тем более важно поэтому делать снимки. Использование камеры пусть и несовместимо с вмешательством в физическом смысле, тем не менее это – форма участия. Камера – своего рода наблюдательный пункт, но дело тут не сводится к пассивному наблюдению. Как и в случае сексуального вуайеризма, соглядатай косвенно, а то и явно потворствует тому, чтобы ситуация развивалась своим ходом. Съемка предполагает заинтересованность в происходящем, в сохранении статус-кво (по крайней мере столько времени, сколько нужно, чтобы получить «хороший» снимок). Предполагает соучастие в том, что делает сюжет интересным, заслуживающим фотографирования, даже если этот интерес составляют чьи-то неприятности или мучения.
«Я всегда считала фотографию развратным занятием – это было для меня одной из самых привлекательных ее сторон, – писала Диана Арбус, – и когда впервые занялась ей, я чувствовала себя очень испорченной». Можно считать профессионального фотографа развратным – если воспользоваться хлестким словцом Арбус, – когда он ищет темы постыдные, запретные, маргинальные. Но сегодня такие темы труднее найти.
И в чем же развратная сторона фотографии? Если профессиональный фотограф предается сексуальным фантазиям, стоя позади камеры, разврат, наверное, состоит в том, что эти фантазии осуществимы и не уместны. У Антониони в «Фотоувеличении» (1966) модный фотограф судорожно вьется вокруг тела Верушки, щелкая затвором. Вот уж разврат! На самом деле камера – не самый лучший инструмент сексуального овладения. Между фотографом и моделью должно быть расстояние. Камера не насилует, даже не овладевает, хотя может злоупотреблять, навязываться, нарушать границы, искажать, эксплуатировать и – если дальше развивать метафору – убивать. Все эти действия в отличие от совокупления могут совершаться дистанционно и с некоторой отстраненностью.
Photobook Maker, Книга фотоальбомов
Загрузка… 270 отзывов 270 отзывовОтпразднуйте самые важные моменты с помощью полноцветного фотоальбома. Квадратные, книжные и альбомные варианты, от 24 до 120 страниц. Подробнее
РазмерРазмер
Начать проектированиеПредпочитаете создавать фотокниги в автономном режиме? Загрузите наш редактор дизайна.
Сравнить редакторы
100% удовлетворение гарантировано
- 7 вариантов размера и компоновки
- Доступны 2 запаса бумаги
- Варианты льняной или фотообложки
- 24–120 страниц полноцветной печати
- Профессиональный переплет в твердом переплете
- Онлайн- и офлайн-редакторы дизайна с функцией Smart Assistant
Моменты, которые вы можете удержать
Нет ничего лучше, чем оглядываться на любимые воспоминания. Вот почему мы с гордостью предлагаем персонализированные фотокниги, в которых запечатлены самые значимые моменты вашей жизни. Независимо от того, создаете ли вы свою личную библиотеку или вам нужен подарок для друзей и семьи, фотокниги позволяют легко продемонстрировать свадебные, отпускные или семейные фотографии.
Детали, которые вам понравятся
Ваш пользовательский фотоальбом должен быть таким же уникальным, как и хранящиеся в нем воспоминания, поэтому мы предоставили вам множество вариантов персонализации. Наши альбомы бывают разных размеров и макетов, которые вы можете персонализировать с помощью 2 разных типов бумаги и выбора обложек, включая льняные и фотообложки.
Ваш выбор дизайнерских редакторов
Чувствуете вдохновение? Мы готовы предложить 2 дизайнерских редактора: вариант для мобильных устройств для создания фотокниг в Интернете или загружаемый инструмент для создания фотокниг, который можно использовать на компьютере. (Чтобы узнать больше о каждом из них, см. наш раздел «Параметры редактора».) Что бы вы ни предпочли, мы проведем вас через процесс шаг за шагом. Или воспользуйтесь нашим Умным помощником, который быстро выберет ваши лучшие фотографии, разработает макет и создаст фотокнигу, которая вам понравится. Как только вы будете довольны своим дизайном, мы профессионально напечатаем, свяжем и упакуем ваше творение, а затем отправим его вам домой. Ваш альбом будет выглядеть четким, отполированным и готовым стать трогательной классикой.
83% респондентов порекомендовали бы это друзьям 191
4 звезды
Показать только отзывы с 4 звездами
30
3 звезды
Показать только отзывы с 3 звездами
14
2 звезды
Показать только отзывы с 2 звездами
8
1 звезда
Показать только отзывы с 1 звездой
27
18 мая 2023 г. | Сюзанна | Лотерея
Недавно я отправился в миссионерскую поездку в Гватемалу с 15 другими людьми. У меня был общий альбом со всеми ними, и неожиданно я придумал эти книги, чтобы подарить их всем. Они вышли замечательные, и все были очень рады их получить. Спасибо за отличный сервис. #розыгрыш.
14 мая 2023 г. | Лоррейн | Номер лотереи
Получилось именно так, как я и предполагал, судя по картинкам в сети. Даже лучше. Спасибо!
Ответ службы поддержки клиентов Vistaprint:
Большое спасибо за положительную оценку вашего недавнего заказа фотокниги у нас. Мы искренне рады услышать о вашем удовлетворении, и мы с нетерпением ждем нашего следующего посещения нашего веб-сайта.
10 мая 2023 г. | Аарон | Запись на розыгрыш
Как и ожидалось, прибыл вовремя.
Ответ службы поддержки клиентов Vistaprint:
Мы рады слышать, что фотокнига соответствует вашим ожиданиям и доставлена вовремя.
10 мая 2023 г. | Иоланда | Заявка на участие в лотерее
Красивая фотокнига для гала-вечера, посвященного 50-летию моих родителей. Процесс заказа был легким, а доставка быстрой! Им ОЧЕНЬ понравилась фотокнига!
Ответ службы поддержки клиентов Vistaprint:
Мы очень рады, что смогли помочь с такими замечательными памятными вещами. Здорово, что вы нашли процесс легким и доставка была своевременной.
9 мая 2023 г. | Мэри | Номер лотереи
Я бы определенно снова воспользовался Vista Print для фотокниги.
Дизайнерские услуги
Наши профессиональные дизайнеры помогут создать желаемый образ.
Дизайн печатной продукции
См. услуги по дизайну
Фотокниги в твердом переплете | Мимео Фото
Сейчас: $39,99 — $62,99
Описание
Превратите это время в классику в новый том воспоминаний. Наша линейка фотокниг в твердом переплете полностью настраивается на каждом этапе пути, включая персонализированный текст на корешке и полную суперобложку для возвышенного прикосновения.
20-страничный базовый счетчик. Доступны форматы до 100 страниц и 120 страниц для форматов 10×13 дюймов и 8,5×11 дюймов
- Материал:
- Фотопечать
Доставка в США
Способ доставки | Расчетное время доставки | Цена |
---|---|---|
Эконом | 12-15 рабочих дней | 4,99 долл. США | долл. США
Стандарт | 7-10 рабочих дней | 11,99 долл. США | долл. США
Ускоренный | 4-6 рабочих дней | 21,99 долл. США | долл. США
Раш | 4-5 рабочих дней | 27,99 долл. США | долл. США
Доставка за пределы США
Регион | Доставка эконом-класса | Стандартная доставка |
---|---|---|
Канада | 12-15 рабочих дней | 6-8 рабочих дней |
Европа | — | 8-12 рабочих дней |
Океания | — | 12-15 рабочих дней |
Остальной мир | — | 10-12 рабочих дней |
Доставка на военный адрес? о доставке на адреса APO, DPO или FPO.
МАТЕРИАЛЫ И ДЕТАЛИ ПРОДУКТА
Ваша фотокнига в твердом переплете поставляется с полной суперобложкой, которая соответствует ее обложке. Суперобложки не только чудесно дополняют ваш объем, но и обеспечивают дополнительную защиту. Обложки книг напечатаны на глянцевом покрытии McCoy 80 Cover Gloss с атласным УФ-покрытием.
УФ-покрытие, в отличие от глянцевой отделки, предотвращает искажение исходных изображений и фотографий. Мы используем сатиновое покрытие не только для того, чтобы подчеркнуть ваши фотографии, но и для того, чтобы обеспечить высокую степень устойчивости к истиранию.
Точно так же мы подходим к обложкам фотокниг, когда речь идет о красивом альбоме, который выдержит испытание временем. Обложки ваших книг изготовлены из устойчивого к истиранию атласного ламината на глянцевой обложке McCoy 80#.
Этот материал обеспечивает премиальное фотопредставление и не искажает исходные изображения. Его атласное ламинирование обеспечивает высокую степень защиты от потертостей и предотвращает образование пятен.