Тим волкер фотограф: TIM WALKER- фотограф, который вдохновляет меня
Фотография и искусство. Максим Колибердин о своем творческом подходе
Кислота лимона или сладость черешни, запах летней сирени или брызги морской волны — все эти тактильные чувства можно пережить, разглядывая работы Максима Колибердина. Фотограф учит нас смотреть на свадебную фотографию так же внимательно, как посетители Лувра всматриваются в уголки губ Моны Лизы. Мы предложили ему рассказать, как он это делает, и (хорошая новость!) как этому можно научиться.
О насмотренности
Я вдохновляюсь безмерным количеством фотографов. Мне близко творчество Георгия Пинхасова из Магнума, который живет своей фотографией как искусством. Он учит меня находить красоту в обычных местах. Несмотря на возраст, в его работах чувствуется современность, а в рассуждениях — влияние Тарковкого, на съемочных площадках которого он начинал снимать.
Еще мне нравится Тим Волкер. Раньше меня привлекал импрессионизм, а в последнее время стал интересовать еще и сюрреализм, и Уолкер — как раз такой сюрреалист с примесью рококо.
В его фотографиях есть такой неочевидный британский акцент.
Фотографы Елизавета Породина, Улдус Бахтиозина и Oprisco А — еще несколько моих вдохновителей из этого стиля. Из классики — я предпочитаю смотреть Паоло Роверси. Его работы, словно продолжение традиций Ренессанса. Недаром он живет в Италии.
Признаться честно, я всегда осознанно брал вдохновение из живописи. Там всегда есть чему научиться. Сейчас я изучаю как именно она развивалась, ведь находить свое место в творчестве намного проще, когда знаешь откуда что идет и по каким законам работает. Даже просто рассматривать картины — уже очень полезно, особенно, если это шедевры. Это как минимум «калибрирует» твое чувство прекрасного.
О современном кино
В последние годы индустрия кино стала чересчур коммерческой. Видно, что в приоритете современных режиссеров только прибыль, и акцент часто делается не на художественной картинке, а на понятности для массовой аудитории.
Я не имею в виду, что это что-то плохое: кино, на мой взгляд, и должно быть понятным, развлекать людей. Например, «Джентльмены» Гая Ричи или «Зеленая книга» Питера Фарелли — действительно шедевры. Но в современном мире таких фильмов становится все меньше.
Я часто пересматриваю работы тех же Антониони, Феллини, Бунюэля, Эйзенштейна, Параджанова и Тарковского. Все они — глубокие, самобытные режиссеры, избирающих тонкие сложные темы. Да, старые фильмы иногда скучноваты с точки зрения сюжета, но с точки зрения операторской работы — это огромный кладезь.
О том, почему выбор места не важен
Я никогда не зацикливаюсь при выборе локации. Свадьбы проходят в совершенно обычных местах, где атмосферу искренности и яркости чувств создает сама пара и их гости. Важно, чтобы их вкус и стиль, так или иначе, транслировался через фотографию. Наверное, поэтому для меня важнее люди.
В моем портфолио есть яркие и цепляющие глаз съемки, и случились они не благодаря месту, а благодаря тем, кто находился перед камерой.
Например, одну из самых запоминающихся свадеб я снял в обычном лесу.
О том, чему учит в своем новом образовательном проекте
Последние годы я проводил только концептуальные воркшопы. Это хорошая практика: ты учишься видеть идеи, чувствовать композицию, ловить свет. Но мои воркшопы всегда сопровождались и теорией, поэтому свой онлайн-проект я задумывал давно. Его цель — непрерывно погружать человека в мир фотографии через призму искусства. Я по себе знаю, что главное — постоянство. Нельзя останавливаться.
Когда долго учишься чему-то новому, то получаешь больший эффект, нежели когда случайно где-то что-то услышишь. Новая информация формирует вкус, а он в фотографии, как известно, определяет уникальность и успешность любого фотографа.
О том, как пары становятся героями шедевров
Недавно в аккаунте @koliberdinstudy я рассказал, как сделал одну из самых известных своих свадебных фотографий. Визуальная образованность всегда была высшей точкой моей работы.
Это не просто голое знание имен художников и теории живописи. Это больше про эмоциональное, переживательное погружение в мир искусства. Это не тупое копирование какого-то художника или его картины, а интуитивное и спонтанное видение, которое ассоциируется с ним. Через эту ассоциацию можно найти свой оригинальный подход и создать интересную, образную, наполненную энергией фотографию.
Например, я очень люблю картины Рене Магритта. У него в работе было 10 приемов, и один из них — это неуместность. Его как раз можно использовать в фотографии. У него это была свеча посреди гнезда с яйцами, белое облако, протискивающееся в комнату через открытую дверь, орел в мужском пиджаке. И вот однажды
я
снимал красивых Макса и Машу в Черногории и поймал эту ассоциацию с Магриттом. Мы гуляли по Перасту, солнце находилось в зените и нужно было найти место, свободное от туристов. Я увидел голую стену, залитую солнцем, и идеально круглый зеленый куст, стоящий рядом.
Нет, правда, пару минут я вообще не мог понять, чем он так меня зацепил. А потом в голове появилось то самое яблоко из картины «Сын человеческий». Я спросил себя: «Окей, Макс, и что делать дальше?»
Лицо на картине закрыто яблоком, значит, нужно было закрыть лицо Макса кустом. Перед лицом куст держать нереально, но можно засунуть в него голову. Задача Маши была проста — показать свою красоту и быть максимально естественной. Тут композиция и сложилась. Теперь вы понимаете какими окольными путями работают ассоциации? Спасибо Максу, что он согласился залезть в тот куст, а Маше — за ее красоту, без которой все мои задумки бы ничего не стоили.
На всю эту фотографию у меня ушло не больше 5 минут. Но вряд ли бы я сделал ее на фоне этой стены и вряд ли бы она зацепила мой взгляд, если бы когда-то я не увидел картину великого сюрреалиста.
О том, как чувствует
У меня есть второе образование — психолог. Фотографу важно понимать, что такое эмпатия: как нужно проводить фотосессию и как быть внимательным.
На первой встрече с парой я стараюсь понять, чем живут эти люди и что им интересно. Я настраиваю их таким образом, чтобы на свадьбе они транслировали в первую очередь свои чувства, проживали день свадьбы как что-то невероятное, а не просто улыбались в камеру.
А внимательность очень полезна фотографам. Вся наша работа построена на том, чтобы вовремя увидеть свет, эмоцию, композицию. Наверное, поэтому мне не составляет труда увидеть внутренне напряжение человека и помочь ему с ним справиться.
О лучшем отзыве о паре
Я не люблю хвастаться, но приятных отзывов у меня действительно очень много. Они невероятно вдохновляют, и я понимаю, что делаю важную работу. Ведь по большому счету — что еще важнее в жизни человека как не память о самых ярких событиях в его жизни? С моими клиентами мы становимся хорошими друзьями и многие из них после свадьбы приглашают меня снимать новые важные моменты своей жизни. Так, я становлюсь семейным фотографом.
Это и есть кайф!
Самара в кадре Екатерины Олениной > Рубрика Проекты в Самаре
В этом проекте sgpress.ru рассказывает о концептуальных фотографах и необычном взгляде на обыденные вещи.
В ее смартфоне больше 15 тысяч фотографий, а каждая прогулка по городу перерастает в очередной проект. Поговорили с Екатериной Олениной о любви к старому городу, случайном выборе кадра и сочетании снимков с арт-объектами.
Екатерина Оленина – концептуальный фотограф, которая также работает с инсталляциями. Увлекается документалистикой, мифологией и мистикой. Обучалась в Поволжской государственной социально-гуманитарной академии, в Школе проектной фотографии при галерее «Виктория». Участвовала в проектах: Art Yard (2020) в Самаре, PostDigital в Тольятти (2020), «Нет меня одней» (2019) на виртуальной платформе, «Самарский взгляд» (2019) в галерее «Новое пространство», а также дважды в выставке «Новые художники» в «Виктории».
Про семейное делоФотографией я занимаюсь с детства.
Мой папа увлекался этим. Я храню его снимки и даже подумываю организовать небольшую выставку. У него удивительные кадры и свое видение. Он меня фотографировал маленькую. Свои детские фотографии я считаю шедеврами.
Отец начинал с черно-белых фотографий, сам проявлял пленку. У него было много ретрофотоаппаратов. Последнее время он пользовался мыльницами. Мне кажется, что папа мог работать где-нибудь в агентстве Magnum. Он ловил очень классные моменты, это не был банальные снимки с ребенком у березки.
Вдохновленная его кадрами, я начала снимать для себя. В какой-то момент решила подойти к этому более основательно. Три года назад я случайно увидела рекламу фотошколы в галерее «Виктория» и пошла заниматься. С тех пор все растет и плодится, перетекает не только в фотографию, но и различные инсталляции. Снимки перемешиваются с какими-то арт-объектами. Мне интересен такой союз.
Про экспериментыБлагодаря маме, папе и художественной школе в особняке Клодта, появились все необычности в моих идеях.
Мама еще в начальной школе дарила мне художественные альбомы Сальвадора Дали. А папа учил замечать, как крыло жука прячется в цветке. В художественной школе с шестилетнего возраста в нас развивали свое видение, давали много необычных заданий. Например, нужно было разделить лист на несколько прямоугольников и нарисовать за минуту мышь в кувшине без самой мыши. Или изобразить одиночество без сидящей девушки на склоне горы, как это принято видеть. Из нас вышибали эти шаблонные представления. Нас ругали за перерисовку каких-нибудь Микки Маусов. Таким образом в нас развивали неординарное мышление. Это самое ценное, что есть в художественном обучении. Конечно, в конце обучения были академические классы, где мы рисовали классические натюрморты и гипсовые головы.
Нина Васильевна Иевлева, которая вела у нас композицию и была директором школы, вдохнула в меня много удивительного и важного. Примерно в девятом классе она рассказала про художника Марселя Дюшана, его работы и перформансы. Также нам рассказывали о перформансе в Париже, где в одной из комнат висело нижнее женское белье, внутри которого лежали куски мяса.
Мне всегда это очень нравилось, впечатляли необычные художники и подходы. При всем уважении – Репин и другие классики меня не вдохновляли. Поэтому все эксперименты меня радуют.
Марсель Дюшан (1887 — 1968 годы) — французский и американский художник, шахматист, теоретик искусства, стоявший у истоков дадаизма и сюрреализма. Его творчество оказало влияние на формирование таких направлений, как поп-арт, минимализм, концептуальное искусство.
Не так давно я занялась фотоколлажем. Так как я очень часто снимаю, то накопилось много снимков в телефоне. В галерее у меня всегда по 15 тысяч фотографий. И тут я наткнулась на приложение, которое позволяет соединять два снимка вручную или рандомно. Меня это впечатлило. Получается, что ты работаешь по случайному принципу, потом корректируешь и выбираешь цвета. Для этого проекта я завела отдельный аккаунт в Instagram.
Про адский фотошопМногие ждут от фотографа, что он сделает их идеальными.
Одно дело – скрыть недостатки кожи, другое – переделывать полностью лицо, создавать идеальные скулы или нос. Это я считаю проблемой. С появлением Instagram и других социальных сетей новое поколение начало расти на неких шаблонах красоты. Девочки и мальчики смотрят на вылизанных моделей и считают это идеалом. Они думают: «Если нос чуть с горбинкой или брови не той формы, то я уже не буду в этой лиге красоток».
Был даже такой эксперимент, где делали портретные снимки юношей и девушек от 18 до 25 лет. Затем им отдавали портрет и предлагали исправить что-то в приложении. В итоге получились фотографии формата «до и после». На первом снимке все были уникальными, а на втором стали похожи на остальных, уравняли себя по шаблону. Это страшное дело. Я рада, что сейчас появилась тенденция в обратную сторону – ценится именно индивидуальная красота.
Про вдохновение и городСоздание проекта – это огромный процесс.
Обычно за основу я беру какую-то проблему, вопрос или личное переживание, а потом уже вырисовывается план действий – как это сделать. Только потом я уже снимаю. Ко мне приходят образы, я могу не спать всю ночь и записывать в заметки слова, а утром собрать то, что получилось, перечитать и дополнить историями.
Но иногда я могу просто выйти с фотоаппаратом на улицу и снимать старый город – мое любимое занятие. Старая Самара нравится мне с детства, она такая родная мне. Еще помню времена, когда частных домов было больше. Идешь по какой-нибудь улице, а там не эти многоэтажки, а маленькие домики, среди которых играют твои одноклассники. Все такое уютное. Воспоминания очень теплые.
Плюс ко всему — архитектура. Чувствую большую боль от того, что ее сносят и не ценят. Я столько раз слышала даже от самих жильцов: «Эти гнилушки, их надо снести». Здесь двоякий момент. Конечно, многие здания в плачевном состоянии, потому что у жителей нет денег, чтобы отремонтировать это все. С другой стороны, есть специальные службы, которые должны следить за этим.
У нас даже архитектурные памятники разрушаются. Наш город уникален по сравнению с другими более молодыми городами. Когда я была в Сургуте, которому меньше сотни лет, то не увидела ничего, кроме новостроек. Там даже нет такого понятия «старый город» и «центр». Ты ходишь среди домов и красивой природы, и никто тебе не скажет: вот, в этом доме жил купец, который построил этот дом по проекту архитектора, который вдохновился мавританским стилем. Если Самару облагородить, заняться ее адекватной реставрацией, перестать застраивать высотками, то можно получить огромную ценность. Можно гулять по одним и тем же улицам, и это не надоедает.
Старый город – некий живой организм. Он меняется. Сами жители очень любопытные. Помню, снимала однажды дворик рядом с филармонией. Там есть невысокий дом, у которого стояли два кресла и шикарный стол, а на стене висел абажур с бахромой, подключенный к розетке. Была зима, мебель припорошил снег. Я представила, что кто-то выходит сюда вечером и пьет чай при свете лампы – просто сюжет для какого-то фильма.
Из дома выскочил мужчина и начал спрашивать, что мне нужно. Я ответила, что у него очень красиво. Выяснилось, что незнакомец – бывший солист волжского хора, он рассказал мне всю свою жизнь на фоне этого торшера и диванов.
Меня вдохновляют и другие фотографы, много кого из них уже нет с нами. В основном я слежу за творчеством Роджера Баллена — это южноафриканский фотограф, который, кстати, работал с группой Die Antwoord, Александра Слюсарева, Анны Мирошниченко. Мечтаю увидеть фотографии Хироси Сугимото в большой галерее, так как его работы нужно смотреть на больших форматах. Мне близки образы Юлдус Бахтиозиной. Кроме того, интересна Мария Круговая из Санкт-Петербурга, она невероятно передает телесность. Нравится творчество самарского фотографа Николая Муханова. Конечно, всегда со мной классика – Александр Родченко, Ги Бурден, Тим Волкер, Анри Картье-Брессон (французский автор, отец фоторепортажной съемки. – Прим.ред.).
Про искусство на улицеСамара обрастает стрит-артом, всякими масками и рисунками.
Симбиоз старого города и чего-то нового авторского – это космос, который мы должны ценить и поддерживать. Помню, когда я работала в этой части и ездила по Фрунзе на трамвае, то часто видела инсталляцию в виде руки с глазом. Тогда я еще не знала, что это делает Клаус. Хотелось бы побольше таких штук, чтобы их не ломали, не закрашивали и не срывали.
У меня был опыт работы на улице. Например, два проекта с глазами, которые я крепила в разных местах, но не оставляла на улице совсем, потом забирала. Сейчас они лежат у меня дома. Думаю, что нужно сделать их крупнее и закрепить в каких-нибудь в труднодоступных местах. Также был проект с разными человеческими органами, вырезанными из бумаги. Я засовывала глаза во всякие щели разваленных домов. Из них тоже выходили жители, кто-то диктовал свои условия, другие думали, что я из органов власти, и рассказывали свои проблемы. Где-то выскакивали собаки или бомжи.
Под руководством Лады Учаевой делала проект «Плач». Я давала зданиям возможность лить слезы о своей судьбе.
В рамках него я вешала два огромных глаза и текущие из них слезы, вырезанные из советских тарелок, на разные старые здания, в том числе на сгоревший дом на Некрасовской. Нас сразу заметили маргиналы, они пришли с вопросом: «А что вы тут делаете?». Одна я не ходила, всегда брала с собой друзей.
Этим летом я не смогла осуществить все свои планы из-за пандемии. Все было вверх тормашками. Хотелось бы поработать именно со стрит-артом, сделать серию стикеров, чтобы расклеивать их в старом городе. Также планирую продолжить работу с глазами на улице. Еще у меня много идей по концептуальным съемкам и фотопроектам.
Мне очень хотелось бы делать что-то для города. Я могу выразить то, что наболело. У каждого дома своя история. Я обожаю старые снимки города – это мой фетиш. Люблю рассматривать улицу Ленинградскую, когда еще не было асфальта, а по ней ездили повозки.
Здесь сохранились здания, которые видели те времена, коней и дворян. Это просто сводит с ума. Однажды мне даже приснился сон, в котором я оказалась в дореволюционной Самаре. Я понимала, что попала в то время из будущего, сначала ходила и радовалась, разглядывала одежду того времени, улавливала звук улицы без всяких машин. Потом во сне стало вечереть, и я осознала, что это жуткий момент – мои родители еще не родились, мой дом, в котором я жила, еще не построили. Меня охватил ужас тотального одиночества. Нельзя было прийти к предкам и сказать: «Привет! Я Катя из XXI века». Конечно, за такое не сожгли бы на костре, но на Нагорную отправили бы.
Ксения Лядова: «Нужно быть внимательным к тому, что происходит у тебя в кадре»
Суметь запечатлеть на снимке не только внешнюю красоту человека, но и внутреннюю — настоящее искусство, которое подвластно не каждому. Фотограф — это не только художник, но и психолог, чуткий слушатель и внимательный зритель.
Нам удалось поговорить с Ксенией Лядовой и узнать о её творческом пути, опыте преподавания и том, как рождаются идеи.
Как ты начала заниматься фотографией?
— Я всю жизнь училась в разных физико-математических школах, но при этом всегда любила рисовать, даже занималась в художке № 1. Талант был не настолько яркий, чтобы уходить в творчество с головой, и в старших классах надо мной взяло верх научное направление. Я поступила на радиофизический факультет и в целом думала, что так или иначе с наукой будет связана вся моя жизнь. Однако тяга к прекрасному, к визуальному стала побеждать, и я увлеклась фотографией.
Изначально интерес проявлялся с позиции зрителя: я смотрела очень много работ, вела ЖЖ, где каждый день писала о каких-то фотографах, что-то рассказывала и показывала.
Потом у нас в университете образовался первый фотоклуб. Там собирались энтузиасты с совершенно разных факультетов. Мы встречались, общались, организовывали выставки. Я состояла в клубе три года, и это повлияло на меня во многом. Однажды мне задали вопрос: «А почему бы не начать фотографировать, если тебе это так интересно?» И так в руках появился фотоаппарат, которому я стала уделять все больше и больше времени.
Я безумно люблю свой родной радиофизический факультет и считаю, что его выпускники — это определенное сообщество, каста. Тем не менее, так сложилось, что на последних курсах университета поняла, что при всем потенциале и большом желании идти куда-то в науку, я не знаю, как именно двигаться дальше. Параллельно с учебой в университете я фотографировала, мне было безумно интересно развивать свои задумки, помогать студенческим журналам и реализовывать в снимках задачи, которые передо мной ставили.
Ты где-нибудь училась фотографии?
— После окончания университета у меня в жизни случился переломный момент. Я понимала, что хочу учиться фотографии серьезно. Но в Нижнем подходящих для этого мест не было. Я узнала о школе имени Родченко при Московском Мультимедиа Арт Музее (ММАМ) и, закончив университет и получив диплом, уехала в Москву готовиться к поступлению. Нужно было сделать портфолио и написать CV. Процесс подготовки был достаточно сильным толчком к осмыслению того, чего я хочу от фотографии.
После того как мы сдали свои портфолио, нам сказали, что поступающие на курс арт-фотографии разделились на две группы: фотографы со сформированным видением и люди, которые находятся в поиске, но имеют задатки. В итоге они выбрали тех людей, из которых можно было что-то слепить. А нам предложили помощь с подготовкой портфолио и поступлением в Европу. В тот момент мне не хватило смелости, и я ушла в свободное плавание. Тем не менее, точно после этого я начала заниматься фотографией с пониманием, что именно я хочу делать.
И что было дальше?
— После поступления в Родченко появилась растерянность: куда идти дальше, было непонятно, но я решила остаться в Москве, потому что там больше путей для развития. У меня никогда не возникало желания заниматься коммерческой фотографией, я хотела работать над своими творческими проектами.
Я принимала участие в различных выставках, креативных съемках, пыталась найти пути реализации, но как-то не складывалось. Конечно, проходили выставки и в Грузии, и в Австрии, и в Нижнем в Русском музее фотографии.
Проблема в том, что фотограф упирается в момент обеспечения себя, и порой приходится отойти от процесса творчества.
Я стала работать в крупной московской фотошколе, созданной людьми, по-настоящему любившими свое дело. Я вела их блог о фотографии, а потом начала преподавать. Параллельно я сама училась многому у старшего педагога школы. Это стало неким институтом жизни для меня, потому что, с одной стороны, это не профессиональное обучение, а с другой — большой практический навык, который отложился в моем визуальном воспитании, во взгляде на фотографию. Так я проработала в Москве пять с лишним лет. Были моменты, когда я уходила от фотографии, но всегда возвращалась.
В какой-то момент я поняла, что мне было бы интересно поработать в коммерческой сфере, заняться семейной, свадебной, портретной съемкой. И закрутилось. Сейчас я пришла к каким-то результатам, пониманию, как я хочу это делать, как я могу это делать, куда стремлюсь. Кроме того, именно сейчас, после достаточно долгого пятилетнего перерыва, я вернулась и к своим идеям, творческим задумкам.
Ты проводишь свадебные и семейные съемки, другие коммерческие фотосессии, и при этом делаешь личные фотопроекты. Что тебе нравится больше всего?
— Это две равноправные части моей работы. Что касается коммерческой фотографии… С одной стороны, ко мне приходит человек, у которого есть определенные пожелания, видение результата, и я его уважаю и как фотограф хочу реализовать. Но при этом я понимаю, что у меня есть свои сформировавшиеся взгляды и решения.
К свадебным фотографиям у меня особенно трепетное отношение, потому что это событие — очень важный и волшебный день. Поэтому для меня снимать подряд две-три свадьбы очень тяжело: не остается каких-то душевных, эмоциональных сил, а тут важно чувствовать окружающих.
Я люблю, когда есть возможность пообщаться с людьми до праздника, пофотографировать их до момента свадьбы. И мне важно, что те фотографии, которые остаются у людей, сохраняют эти сокровенные моменты, трепет, радость жизни.
Это относится и к семейным портретам. Несмотря на разные этапы семейных взаимоотношений, фотоснимки хранят тепло, которое есть между родными.
Это относится и к семейным портретам. Несмотря на разные этапы семейных взаимоотношений, фотоснимки хранят тепло, которое есть между родными.
Мои персональные проекты — это скорее мое самовыражение как человека мыслящего и визуализирующего, имеющего чувство прекрасного. Есть темы, которые мне интересно исследовать и раскрывать с точки зрения именно моих решений, фотографических и визуальных. В них я свободна и могу донести что-то свое, глубокое.
Сейчас наступил момент, когда у меня появились внутренние силы для своих творческих проектов. Это связано еще и с тем, что раньше я очень много работала в «околофотографических» сферах: вела блог, преподавала, писала тексты для официальных страниц Nikon в соцсетях.
Только полтора года назад я решила окончательно уйти в фотографию, чтобы оставить силы и время для своих идей.
Меня очень зацепил фотопроект «В объятиях Флоры». Как пришла идея такой серии портретов?
— Одна из тем, которые я хочу сейчас исследовать, — это женская красота.
Мне она очень близка, потому что в процессе работы с разными людьми — чаще всего с женщинами — я понимала, что очень много девушек приходят ко мне на съемки с большими сомнениями: они то здесь себе не нравятся, то там. Это достаточно распространенная тема. Но дело в том, что в каждом человеке, который ко мне приходит, я всегда видела какую-то красоту, какие-то моменты, которые мне хотелось выразить, показать, подчеркнуть.
«В объятиях флоры» — это проект, посвященный разной женской красоте в метафоре с цветами. Потому что Флора — это богиня природы, растений, и для меня это всегда был женский образ.
И цветы в моем представлении очень женственны: все они очень разные и по-своему прекрасные, как и женская красота, которую сложно стандартизировать.
Проект находится в процессе: я очень надеюсь его закончить к первому апреля. Он получился длительным, идет с лета прошлого года. Уже сняты около 12 героинь, и еще две-три съемки предстоит.
Это каждый раз осмысление, поиск чего-то своего. В конце хочется сделать какую-то выставку и издать альбом.
Люди на твоих снимках очень естественные и открытые. Как тебе удается добиться этого во время съемки?
— Я очень трепетно отношусь к людям, которые приходят в мой кадр. Я понимаю их возможные страхи и сомнения и хочу создать какую-то зону комфорта для них. Зону безопасности, где их не будут за что-то осуждать, не будут пытаться изменить.
Для меня большое значение имеет уважение к личности, её взглядами, представлением о себе.
И единственное, что я могу сделать, — это показать человеку, что он разный, что он красив не только таким, каким он привык себя видеть в зеркале, попробовать с ним поэкспериментировать. Но мне не близок тип съемок, когда, к примеру, приходит девушка, и ее полностью «упаковывают»: делают непривычный макияж, укладку — то есть, создают образ, который она в жизни не примеряет.
Это тонкий момент: любой эксперимент требует большой подготовки и понимания, какой человек пришел к тебе, что именно он хочет. Потому что цель портрета — показать человеку его самого. Чтобы он увидел себя со стороны и понял, каким может быть. У разных фотографов совершенно разные способы работы с людьми. Это лишь мой взгляд.
Любой ли человек может научиться фотографировать?
— Я преподаю фотографию уже почти пять лет и могу сказать, что любой может научиться этому ремеслу. Главное — понять, какие цели и задачи он преследует. Например, на своем курсе в студии «Teen Space» я стремлюсь показать ребятам, что фотография — это не только серьезная техника, где нужно долго разбираться и учиться.
Сейчас можно замечательно снимать на телефон и вести для себя визуальные дневники, например, Инстаграм. Таким образом можно сохранить моменты, что-то такое, что по прошествии времени будет становиться для тебя все ценнее и ценнее.
И с этой точки зрения мы говорим о развитии визуального навыка, интереса к происходящему, о желании запечатлеть красоту.
Важнее всего быть внимательным к мелочам, этому и учит фотография. Видеть красоту вокруг: как упал свет, тень, отражение. Это игра. У меня мурашки бегают, когда я об этом говорю. Мир огромен, прекрасен, и снимки позволяют это запечатлеть!
Не обязательно стремиться к выставкам, профессиональному успеху, славе. Фотография — инструмент, который может освоить каждый. Но если есть профессиональные амбиции, нужно много работать. И это не только визуальный момент, но еще и технический. Необходимо очень много практики и получения навыков, которые приходят с опытом, с анализом, развитием, пониманием более глубоких аспектов. Но и это не самое важное, не то, чего должен пугаться человек, который только начинает фотографировать.
Какие навыки необходимо развивать, чтобы делать качественные снимки?
— Я считаю, что одно из самых важных качеств для фотографа — это внимательность и наблюдательность.
Однажды я была на мастер-классе Гарри Груйера — одного из пионеров цветной фотографии. И он сказал фразу, которая меня очень глубоко затронула:
«За каждой фотографией стоит личность фотографа. И чем больше фотограф вложит в себя, в свои качества, умения и взгляды, в свое развитие, тем больше это будет проявляться в его работах». Это мой девиз сейчас.
С одной стороны, нужно развиваться как фотограф, то есть, прокачивать наблюдательность, умение видеть и ставить свет, располагать детали. При постановочной фотографии — раскрывать черты лица, пластику тела, умение модели двигаться и чувствовать себя. Быть внимательным к тому, что происходит у тебя в объективе.
Но фотография — это очень интересный жанр, в нем многое сочетается, поэтому нужно вкладывать в себя как в человека, быть любознательным и открытым. Стремиться искать и исследовать жизнь.
Это момент метафизический, если можно так сказать, но он важный. Потому что нужно иметь огромный кругозор, видеть чужие работы, анализировать их.
У меня есть любимый фотограф — Тим Волкер. Некоторые его фотографии я бы пересняла, чтобы понять, как он их создавал.
Когда учатся станковой или монументальной живописи в училищах или университетах, ученики копируют работы. Здесь почти то же самое: повторяешь снимок, чтобы научиться.
4 марта в пространстве «Teen Space» ты проводишь мастер-класс по портретной фотографии. Расскажи о нем поподробнее, пожалуйста.
— К этому мастер-классу я шла давно. Портрет — это жанр, в котором я глубоко нахожусь уже два года. Мне хочется помочь участникам мастер-класса сформировать поэтапное мышление в создании портрета. Я на своем опыте знаю, что путь от идеи в голове фотографа до готового снимка довольно длительный. И чтобы все действительно получилось, нужна подготовка.
Стоит отметить, что я буду размышлять больше в контексте творческой фотографии, но все это можно переложить и на коммерческий портрет.
Просто в коммерции все делается быстрее, чем в творческом проекте, где есть время подготовиться, обдумать все. Поэтому мы начнем с общих вещей: жанра портрета, специфики работы в нем, а потом пойдем по аспектам подготовки съемки с точки зрения образа, локации, выбора освещения. Также я хочу рассказать о работе с моделью, потому что найти общий язык с человеком, понять его не всегда просто: у всех очень разные физика тела, мимика, это нужно уметь видеть.
Мы поговорим о позировании: о композиции, пластике, образе, о работе с цветом в композиционных аспектах. Я покажу на визуальном материале способы работы со светом. Кроме того, кто захочет, сможет после мастер-класса прислать мне свои работы. Я поделюсь своим мнением, дам советы.
Еще одна цель — показать человеку, что любая задумка реализуема. Если вы хотите снимать, не надо паниковать от незнания с чего начать. Проанализируйте идею, сделайте наброски, придумайте ассоциации, постепенноищите людей и локации, и так далее… Это все не так сложно.
Очень важно уметь реализовывать задуманное. То есть, не бояться, что не сможешь воплотить идею так, как хочется. Да, скорее всего какие-то детали в процессе изменятся, что-то может и не выйти, но сам процесс — это здорово. Опыт будет копиться, и в следующий раз все будет проще. И это круто. Это толчок.
Я надеюсь, что люди, которые придут ко мне, поймут эти этапы, найдут для себя тему, в которую им хотелось бы углубиться. А я помогу им осознать, какой они хотят видеть свою фотографию.
Подробнее здесь: https://vk.com/mkkseniyakanke
БЕСЕДОВАЛА АННА ТЕНДИТНАЯ
ФОТО КСЕНИЯ ЛЯДОВА
Тим Уокер: переход от моды к искусству
Кейт Бланшетт в образе Маленького принца.
Тим Уокер для журнала W Magazine.
Тим Уокер, чья новая книга Shoot for the Moon скоро выйдет, — фэшн-фотограф, который совсем не интересуется модой.
В этом профиле британского фотографа мы сосредоточимся на его мире мрачных сказок.
До Тима Уокера (1970) впервые был выставлен в музее в 2008 году лондонским Музеем дизайна (что совпало с публикацией «Pictures»), у фотографа была интересная карьера в фэшн-фотографии. Все началось в библиотеке Condé Nast в Лондоне. До поступления в университет именно здесь Уокер работал над архивом Сесила Битона в рамках года стажировки. Наряду с работами Мориса Сендака и фильмами Пауэлла и Прессбургера работа Битона по-прежнему является важным источником вдохновения для Уокера.
Проработав год в библиотеке Condé Nast и получив диплом фотографа в Эксетерском колледже искусств в 1994 году, Уокер стал штатным ассистентом известного фотографа Ричарда Аведона. После того, как Уокер поработал с Аведоном в Нью-Йорке, он вернулся в Англию, где делал портреты для британских газет. В возрасте 25 лет Уокер получил свое первое задание для журнала Vogue, которое стало первой из многих модных фотосессий.
Хотя The White Review недавно написал, что Уокер по-прежнему остается одним из ведущих фэшн-фотографов, Уокер сказал в интервью им, что он «не так мотивирован модой и брендами. Меня больше интересует, кто позволит мне делать то, что я хочу. Я думаю, что всегда использовал индустрию моды как механизм финансирования и поддержки своей работы; и если они позволят мне и будут счастливы, тогда все в порядке».
‘ Меня больше интересует, кто позволит мне делать то, что я хочу. ’
‘ Меня больше интересует, кто позволит мне делать то, что я хочу. ’
Тим Уокер
Отсутствие интереса к моде делает Уокера довольно нетипичным модным фотографом. В интервью газете The Guardian его работы однажды охарактеризовали как «театральные и фантастические, граничащие с сюрреалистическими и невероятно романтичными». В том же интервью Уокер сказал о том, что он фэшн-фотограф, которого не интересует одежда: «Когда я только начинал, меня никогда не интересовала мода.
Меня интересовали люди. Модная фотография позволила мне исследовать мечты и фантазии, и это то, что мне в ней нравится».
Если смотреть на работы Уокера как на искусство, а не как на фэшн-фотографию, то они соответствуют ярлыку «искусство», который музеи присвоили ему в последние годы. Его фантастические фотографии были выставлены во многих музеях, от Британского музея Боуза до Музея Виктории и Альберта (где его работы являются частью их постоянной коллекции) до недавней выставки его работ в голландском музее Нордбрабантс. В последнем была представлена его серия «Сад земных наслаждений», вдохновленная фантастическими работами средневекового голландского художника Иеронимуса Босха.
Именно антигламурный, зловещий тон его последних работ все дальше и дальше отдаляет Уокера от фэшн-фотографии в целом. Даан из Mendo говорит, что «Тим Уокер похож на Тима Бертона в мире фотографии. Оба Тима любят темную сторону сказок. Он классический редакционный фотограф, который сформировал то, как модные фотографии в стиле Vogue выглядели в 90-е годы.
Он родом из тех времен, когда Стивен Мейзел, Стивен Кляйн и Марио Тестино были одними из самых востребованных фотографов в мире моды».
Даан сказал бы, что работы Уокера сравнимы с фотографиями фэшн-фотографов, таких как Марио Тестино и Дэвид Лашапель, но есть некоторые существенные отличия. Даан: «Когда люди заходят в наш магазин на Беренстраат и ищут что-то менее гламурное, чем Дэвид Лашапель, но более яркое, чем Марио Тестино, я рекомендую им книги Тима Уокера. Книги Уокера тоже лихие, но без сексуальной направленности и стремления эпатировать, как у Лашапеля».
В новейшей публикации Уокера, великолепно оформленной и щедро выпущенной «Shoot for the Moon», можно найти подборку впечатляющих фотографий некоторых известных имен в мире моды и современной культуры. Также в этих фотографиях играет легкость сказок и темнота волшебных миров. Потому что, как сказал Уокер в интервью The New York Times в 2013 году: «Сказка без тьмы не вызовет эмоционального отклика». [Сказки Ганса Христиана Андерсена] обеспечивают правильный баланс света и тьмы, и не в этом ли дело.
«Сказка без тьмы не вызовет эмоционального отклика»
Тим Уокер
Темная сторона сказок до сих пор определяет последние работы Уокера. «Любовь Тима к моде заключается в том, чтобы рассказывать истории, поэтому, когда он ввел понятие сказок, я начала исследовать «Приключения Алисы в стране чудес», — сказала The Telegraph арт-директор Рут Ансел, — как только я увидела, как причудливые формы создают темп». благодаря книге мы были в восторге». , фотографические наборы и специальные инсталляции, в том числе десять новых серий фотографий, созданных под влиянием коллекций музея.
Выставка «Тим Уокер: Замечательные вещи» проходит в Музее Виктории и Альберта с 21 сентября по 8 марта 2020 года. Вы можете оформить предзаказ на «Стрельбу на Луну» в нашем интернет-магазине.
Будьте в курсе последних новостей, историй и скидок
Облом… похоже, ваш адрес электронной почты неверен
Выглядит хорошо. Нажмите подписаться.
Мы не смогли вас зарегистрировать прямо сейчас.
Пожалуйста, попробуйте еще раз
Спасибо за регистрацию!
Адрес электронной почты
Продолжить чтение
Почему мы не продаем журналы
Их книги лучше
«Извините, мы не продаем журналы.» Или мы? Вот список наших лучших книг из журналов.
Адам приедет в Адам в пятницу, 29 июня Адам Кац Синдинг приезжает в Амстердам, чтобы подписать свою (и нашу) книгу This Is Not A F*cking Street…
Кто, черт возьми, такой Адам Кац Синдинг?
Разговор в WhatsApp с фотографом This Is Not A F*cking Street Style Book
«Я не родился с особым фильтром. Поэтому, когда я вижу чушь, я называю ее чушью». Разговор в WhatsApp с фотографом of This Is Not A F*cking Street Style…
Визуальное вдохновение #9
В МЕНДО мы любим получать вдохновение от всего визуального На этот раз Эдди Сток из МЕНДО выбрал 10 вдохновляющих изображений из 10 вдохновляющих книг
Часто задаваемые вопросы о Вирджиле Абло. Найк. ICONS
11 января Вирджил Абло, Найк и Ташен анонсировали книгу ICONS. В этом журнале мы отвечаем на некоторые часто задаваемые вопросы о публикации. ОБНОВЛЕНО: 20 апреля 2021 г.
Скоро выйдет шесть книг, о которых вы должны знать новые книги ожидают выхода в МЕНДО. Для этого мы выбрали несколько наших любимых новых игр…
Знакомьтесь с МЕНДО: познакомьтесь с Эмилем
В нашей серии «Знакомство с МЕНДО» мы представляем людей, которые делают МЕНДО. В этом выпуске: Эмиль Альмекиндерс.
Сообщение от Гунифорта Увамбаги из МЕНДО
Black Lives Matter
Гунифорт Увамбага о преодолении расизма, фанатизма и предрассудков с помощью книг.
Риццоли анонсирует новую книгу Тома Форда
Том Форд 002
Долгожданная вторая книга американского дизайнера Тома Форда: Том Форд 002, как ожидается, будет опубликована в октябре этого года. ОБНОВЛЕНИЕ: Tom Ford 002 будет опубликован в первой половине…
Shelf Sessions: Rob Wagemans
бетон
В нашей серии Shelf Sessions мы взбираемся на полки друзей МЕНДО. В этом выпуске: Роб Вейджманс, архитектор, креативный директор и основатель компании «Конкретные архитектурные партнеры».
Завораживающая фэшн-фотография Тима Уокера вдохнет новую жизнь в музей Виктории и Альберта
Бесспорным домом фэшн-фотографии является глянцевый журнал.
Этот факт не ускользнул от внимания кураторов выставки. Несмотря на то, что фэшн-фотография по-прежнему в основном коммерческое предприятие, она часто становилась предметом крупных музейных выставок. Однако, как только сделан переход от страницы журнала к стене галереи, роль этого жанра меняется. В выставочном пространстве фэшн-фотография больше не занимается продвижением бренда или даже демонстрацией красивой одежды. Речь идет о привлечении внимания к фотографу-художнику (вспомните Ричарда Аведона, Сесила Битона, Хорста П. Хорста, Энни Лейбовиц, Хельмута Ньютона) или, иногда, о привлечении внимания к модели-знаменитости на снимках (Наоми Кэмпбелл, Иман, Кейт Мох).
Тим Уокер, Карен Элсон, Сгер Вуд и Джеймс Крю , мода: The Row, Saint Laurent Энтони Ваккарелло, Даниэла Джерачи, Сара Бруйлант и Молли Годдард Лондон, 2018. Предоставлено: © Tim Walker Studio
Все это однако, несколько перевернута с ног на голову на новой выставке Музея Виктории и Альберта «Тим Уокер: чудесные вещи», которая продлится до 8 марта 2020 года. Уокер, несомненно, является суперзвездой в мире фэшн-фотографии, проработав 25 лет. для британского, итальянского и американского изданий Vogue , а также W и i-D , а также многие персонажи на его фотографиях — сэр Дэвид Аттенборо, Кейт Бланшетт, Бьорк, Дэвид Хокни, Соланж Ноулз — несомненно, знамениты, но не известность фотографа и его героев занимает центральное место в этом шоу.
Выставка — крупнейшая из работ Уокера на сегодняшний день — включает вступительный раздел, посвященный более широкому творчеству фотографа . В первом зале 100 фотографий из ряда проектов, как более старых, так и более новых, дают зрителям, которые могут быть незнакомы с работами Уокера, возможность увидеть сюрреалистическую изобретательность, которой он известен.
Фотографии здесь разделены на тематические группы, что помогает снять усталость, которая часто наступает, когда зрители засыпаны огромным количеством изображений, вывешенных бесконечными, повторяющимися рядами. В одну группу входит коллекция изображений, посвященных знакомым «музам» фотографа, таким как Грейсон Перри и Тильда Суинтон. Другой, «Рукопожатие», представляет собой серию характерных портретов знаменитостей, в том числе Джоанна Ламли «зажигает» (2016), в котором актриса, ченнелинг Пэтси, своего персонажа из телесериала 1990-х годов Абсолютно сказочный , пытается зажечь невозможное количество сигарет, плотно набитых ей во рту одновременно. За исключением гигантских трехмерных капель краски, стекающих с верхушек стен, этот раздел, в котором представлены тексты, написанные самим Уокером, настолько близок к традиционному празднованию фотографа и знаменитости, насколько это возможно на этой выставке.
Обри Бердслей, Юбка-павлин, 1894, блочная печать на японской пергаментной бумаге.
Предоставлено: Коллекция Виктории и Альберта © Музей Виктории и Альберта, Лондон,
Отсюда зрители переходят к основной части выставки, в которой представлены десять новых фоторабот, каждая из которых вдохновлена отдельным объектом из обширной коллекции Виктории и Альберта — от Обри Бердсли. рисунки и витражи 16-го века до украшенных драгоценными камнями табакерок и пары золотых туфель, которые носила Эдит Ситуэлл. Каждая новая работа представлена в отдельной тщательно продуманной комнате, в которой также находится объект, вдохновивший ее. Эти наборы, разработанные Шоной Хит, давней соратницей Уокера, имеют такое же важное значение для выставки, как и фотографии Уокера. Они превращают типичный галерейный опыт, заключающийся в уважительном размещении картин прошлого на стенах или объектах в витринах, в совершенно более фантастическое занятие, которое позволяет зрителям путешествовать по ряду автономных миров, представляя себя внутри, а не просто пассивно наблюдая за Уокером. картинки.
Одна комната, «Иллюминация», была превращена в сгоревший собор, в котором витраж Тобиас и Сара в брачную ночь (ок. 1520) изображает молодоженов, спящих в постели. , маленькая собачка свернулась калачиком у их ног. Вдохновленные яркими однотонными цветами панели — красным, синим и желтым — изображения Уокера также реагируют на такие детали, как ткань занавесок и покрывал, а также странный, почти вертикальный угол, под которым расположена пара. Темная обстановка позволяет цветам на фотографиях доминировать, создавая впечатление, что пространство освещается почти так же, как витражи в неосвещенном соборе.
Тим Уокер, Радхика Наир , мода: Halpern and Dolce & Gabbana, Pershore, Worcestershire, 2018. Предоставлено: © Tim Walker Studio
Такой же темный набор «Lil ‘Dragon», и работы внутри него берут свое. вдохновлен французской табакеркой (около 1745–1800 гг.), Со всех сторон украшенной золотыми оправами, лаком и искусно инкрустированными камнями и раковинами.
Коробка украшена китайскими мотивами, характерными для большей части европейского искусства и ремесел колониальной эпохи, включая дракона в саду. Оба эти элемента повторяются в образах Уокера, где императрица гуляет со своим ручным драконом по залитому лунным светом саду, а также в сценографии Хита: кружащееся переливающееся дерево встречает посетителей у входа, а огромный дракон обозревает сцену сверху. Созданные с помощью УФ-освещения моделей с УФ-макияжем, результаты завораживают. Цвета становятся преувеличенными и люминесцентными; украшения из золота и хрусталя, нанесенные на лица моделей, имитирующие оправы на табакерках, переливаются; дракон на поводке светится на фоне черноты. Этот многослойный трехмерный эффект отражает внешний вид лака и встроенной оболочки на коробке.
Ближе к концу выставки находится небольшой раздел под названием «Солдаты завтрашнего дня», построенный вокруг репродукции гобелена из Байе. Оригинальный гобелен датируется 11 веком и изображает кровавые события, приведшие к норманнскому завоеванию Англии, включая битву при Гастингсе 1066 года.
Репродукция (1873–1874 гг.) была сделана путем прикрепления серии фотографий типа Вудбери (нарисованных вручную студентами Королевского колледжа искусств) к тканевой основе, чтобы имитировать текстильный эффект гобелена. На фотографиях Уокера модели одеты в одежду свободного вязания и вязания крючком; лошади и оружие сделаны из ткани; и сцены разыгрываются в стеганом тканевом корпусе. Как на фотографиях, так и в оформлении комнаты большое внимание уделяется материальности, но есть и штрихи юмора, где насилие, изображенное на гобелене, сочетается с порой необъяснимо странными модными нарядами: одна из моделей носит кардиган из гвоздей, например, в то время как другие носят вязаные кольчужные маски.
Тим Уокер, Зо, Киран Кандола, Фирпал, Юсуф, Равьянши Мехта, Джину Махадеван, Чаунтелл Кулками и Радхика Наир , мода: Marni, Паолина Руссо, Миссони, Ahluwalia Studio, Bottega Veneta, Chloé, Лу Даллас Першор, Вустершир , 2018. Предоставлено: © Tim Walker Studio
Любая выставка, которая уделяет столько же внимания своему дизайну, сколько и произведениям искусства, уязвима для критики за то, что она ставит «стиль выше содержания», но здесь это не применимо.
Помимо веселья и зрелищности «Чудесных вещей», происходит нечто более тонкое, но не менее важное. Предметы, которые Уокер вытащил из забвения в коллекции Виктории и Альберта, когда он начал свои исследования для этого проекта в 2015 году, обретают новую жизнь, рассказывая новые истории. Вместо того, чтобы лежать заброшенными на складе, они теперь находятся в центре крупной выставки.
Музеи, как правило, являются местами для сбора и хранения, не более чем Музей Виктории и Альберта, в котором собрано более двух миллионов артефактов, охватывающих 5000 лет. Текущая выставочная программа V&A, преисполненная решимости продемонстрировать, что это не просто хранилище пыльных колониальных предметов, позволяет современным практикам, таким как Уокер, взаимодействовать с обширными хранилищами музея, гарантируя, что его коллекция останется динамичной, а не статичной; жидкость, а не затхлость; и что значения объектов и историй, которые они рассказывают, могут меняться и развиваться, влияя на настоящее и будущее, а не просто указывая на прошлое.
- Зазеркалье: фантастические видения Тима Уокера
Сказать, что «Чудесные вещи» не об Уокере и его 25-летней карьере одного из великих модных фотографов, было бы неправильно. Это. Но это шоу также о «чудесных вещах» из коллекции Виктории и Альберта, которые не только породили коллекцию замечательных новых вещей, но и сами были возрождены, приобретая новых зрителей и новые значения в процессе. И, как скажет вам любой глянцевый модный журнал: лучшие вещи всегда возвращаются, но в них всегда есть что-то немного другое.
Основное изображение: Тим Уокер, Radhika Nair , Мода: Halpern and Dolce & Gabbana, Pershore, Worcestershire, 2018. Custersy: © Tim Walker 9015
3.morher 9003 9003 9003 9003 9003 9003 9003 9003 9003 9003 9003 9003 9000 8. – Beautiful Bizarre MagazineСад земных наслаждений тайно существовал… там нам разрешили сфотографироваться летним днем.
Тим Уокер
Где-то в нашем сознании существуют истории о рае и аде, о грешниках и святых, о добре и зле. Повествовательные представления о рае и аде пронизывают древнюю мифологию и проникают в поп-культурные истории и архетипы. Эти рассказы обычно начинаются с Адама и Евы, с райского сада и выбора; выбор, чтобы выбрать свет или тьму. Первородный грех. Басни, изображающие противоречие между выбором добра и зла, иллюстрировались, присваивались и вновь присваивались художниками и рассказчиками с незапамятных времен.
«Сад земных наслаждений» Иеронима Босха — одна из таких работ. Босх, вероятно, считающийся одним из первых художников-сюрреалистов, художник, создававший работы в эпоху Возрождения, написал свой восхитительный садовый триптих в начале 16 -го -го века. Его работы в то время отделялись от других из-за фантастического, а иногда и тревожного содержания; играя с пропорциями и иллюстрируя более мрачные темы, встречающиеся в средневековых христианских повествованиях и моралистических дебатах о том, что хорошо и что такое зло.
Одна из его самых известных работ, «Сад земных наслаждений», изображает пышный пейзаж, наполненный огромными запретными плодами, структурами цвета конфет и бессмысленными существами, пронизанными тонкой поверхностью мирских удовольствий. Центральная история произведения начинается с Бога, как и все вещи, знакомящего Еву с Адамом, и, как гласит история, грех и все его похотливые, снисходительные удовольствия отныне высвобождаются на землю. История спускается в фантастический ад, изображенный на заключительном панно этого триптиха. Произведение обычно читается как поучительная история для тех, кто поддается греховным потворствам мира, как предупреждение для тех из нас, кто может решить съесть яблоко, резвясь со змеями и нежной плотью. Картина служит страшной басней о последствиях этого греховного выбора.
Независимо от первоначального замысла художника; работа представляет собой красивую, многослойную картину, богатую символическим значением и потенциалом для открытых прочтений.
Какое отношение этот художник эпохи Возрождения и его изображение Сада земных наслаждений имеют к известному современному фэшн-фотографу Тиму Уокеру?
Работы Уокера регулярно появляются на страницах британского Vogue, Vogue Italia, ID и W Magazine. Он начал свои набеги на создание фотографических изображений в 90 с. Получив диплом с отличием по фотографии в Эксетерском колледже искусств, Уокер, как известно, работал под присмотром фотографа Ричарда Авендона. С тех пор, как Уокер решил заняться собственной фотографической практикой, он создает фотографические пейзажи мечты, в которых сходятся искусство, мода и фантазия. Часто используя архетипы сказок и любовных романов, Уокер продолжает разрушать эти сказки, вводя искажения, сюрреалистические пропорции и эфирную тьму. Глянцевая поверхность его изображений представляет собой сон; амбициозный маркетинг для индустрии моды, но загляните немного глубже в эту мечту, и вы увидите, что его изображения в равной степени подрывают и ставят под сомнение саму культуру, которую продвигают изображения, создавая красивый, а иногда и нервирующий пейзаж мечты.
Художники и продюсеры культуры опираются на то, что было раньше, придавая современный контекст или новый творческий голос повествованиям о нашем коллективном прошлом. «Сад земных наслаждений» Босха был произведением, которое зависло в памяти Уокера с тех пор, как он впервые увидел это произведение в детстве, ожидая возможности получить голос. Когда к Уокеру обратился коллекционер фотографий и покровитель Никола Эрни с просьбой создать серию работ по его выбору, Уокер сразу понял, что создаст переосмысление «Сада земных наслаждений» Босха. Интерпретация Уокера выбирает причудливые аркадские аспекты оригинального сада и создает очаровательный мир многослойных текстур, нежной кожи, сложных деталей и сбалансированного напряжения между темным и светлым.
Обсуждая силу своих образов, Уокер отмечает, что это связано с совместной природой каждой детали в его изображениях; модели, стилисты и невероятные дизайнеры одежды, а также художники по декорациям. Волшебную, причудливую работу Тима Уокера нельзя обсуждать, не упомянув работу его давнего соавтора и невероятного сценографа Шоны Хит.
Важным аспектом его работы было то, что элементы в каждом изображении являются материальными объектами, с которыми его модели могут взаимодействовать, их взаимодействие с фотографическими наборами становится чем-то совершенно реальным среди всего, что нереально. Хит постоянно брал двухмерные изображения и придавал им трехмерную фантастическую жизнь в других мирских пейзажах Уокера.
Шона Хит курировала выставку «Сад неземных наслаждений Уокера», показанную в период с 2017 по 2018 год в музее Het Noordbrabants в Нидерландах. Фотографические работы были сопоставлены с элементами декорации ручной работы, создавая божественный, захватывающий опыт. Хит снова будет курировать выставку работ Тима Уокера, которая будет показана позже в 2019 году в музее Виктории и Альберта в Лондоне.
Для переосмысления Уокером Сада земных наслаждений художник-постановщик Шона Хит воссоздала элементы героев из оригинальной картины; стеклянный шар, конфетно-розовые структуры, состоящие из волшебных чертополохов, непропорциональных ушей и огромных раковин, предметы ручной работы, покрытые бархатным блеском, и красивые детали вины, украшающие каждый фотографический пейзаж.
Тонкие детали декора сочетаются с уникальным фотографическим подходом Уокера, создающим дисторсию объектива и разрушающим среду с намеренным, случайным размытием изображения или текстурированными поверхностями. Элементом героя в каждом фотографическом мире, как и во всех изображениях Уокера, являются его стильно нарисованные модели или модно заключенные предметы; их глаза — наш портал в его потусторонние пейзажи, в данном случае в Сад земных наслаждений.
В современной реконтекстуализации «Сада земных наслаждений» Уолкера четкая граница между грешником и святым стирается, ставится под вопрос то, что когда-то считалось греховным потворством; вместо этого мы теряемся в цвете, фантазии и гладкой коже… где же зло в этих нежных, бархатистых мирах?
Эта совокупность изображений, похоже, ставит под вопрос, что правильно, а что неправильно?
Что такое свет и что такое тьма?
Образы Уокера создают божественное напряжение между тем и другим, мы, отраженные в его образах, и то и другое, каждый из нас прекрасен и ужасен, хорош и плох, грешник и святой.
