Является ли эта картина шедевром? ИИ в деле — Журнал.

Эта стенограмма была подготовлена ​​службой транскрипции. Эта версия может быть не в окончательном виде и может быть обновлена.

Райан: В 1995 году мужчина по имени Энтони Эйерс путешествовал по Англии со своей девушкой.

Келли: Они скачут по английской сельской местности. Тони был художником-любителем и дизайнером мебели, поэтому ему всегда нравилось рыться в антикварных магазинах.

Райан: Это наша коллега Келли Кроу.

Келли: Итак, они оказались в этом маленьком антикварном магазине. Он смотрит за вещи и осматривает вещи, и так или иначе, он находит этот шкаф, но на самом деле его больше интересовало, что было за ним. И там была эта пыльная картина с деревянными панелями, которая выглядела так, как будто это была картина Мадонны или картина Марии с младенцем Христом, и он был просто поражен ее качеством.

Райан: У Айерса было предчувствие, что эта картина особенная. Это было похоже на что-то из эпохи Возрождения. Он подумал, что это мог быть давно потерянный Да Винчи. Однако у него не было достаточно денег, чтобы купить его, владелец магазина хотел за него 30 000 долларов. Поэтому Айерс вернулся домой в Чикаго и убедил небольшую группу людей объединить свои деньги и купить его вместе.

Келли: Это были не арт-дилеры, это не были кураторы, это не были обученные люди, у которых была догадка, а затем она следовала этой научной догадке до конца. Это обычные ребята.

Райан: Они думали, что нашли спрятанный драгоценный камень, который можно продать за сотни тысяч, а может, даже за миллионы долларов. Но доказательство того, что картина действительно чего-то стоит, в конечном итоге станет масштабным мероприятием и отнимет у них жизни на десятилетия.

Келли: Я думаю, что их история показывает, сколько циклов они должны пройти, к скольким людям они должны обратиться, в конечном счете, насколько это субъективно, чтобы попытаться получить что-то подлинное.

Райан: Добро пожаловать в журнал, наше шоу о деньгах, бизнесе и власти. Я Райан Кнутсон. Сегодня среда, 22 февраля. Подходя к шоу, нашел ли Энтони Эйерс шедевр? После того, как Энтони Айерс нашел эту картину, он провел остаток своей жизни, пытаясь доказать, что это шедевр, но он умер в прошлом году, оставив своих инвесторов продолжать поиски.

Ари Коэн: Все это ужасно без него. Сегодня он должен звонить по телефону, а не я.

Райан: Это Ари Коэн, один из первых людей, которых Айерс вложил в свою картину еще в девяностых. Что ж, давайте вернемся к началу, до того, как все это началось. Как бы вы описали свои отношения с искусством?

Ари Коэн: Я не имел никакого отношения к искусству. Я был 22-летним парнем, который ничего не знал об искусстве. Я не мог сказать вам, в чем разница между Микеланджело и Ван Гогом, и абсолютно ничего не знал.

Райан: Когда вы впервые встретились с Тони?

Ари Коэн: У нас есть небольшой промышленный комплекс, и он был одним из наших арендаторов. И однажды я сижу там, смотрю в его окно и вижу, что у него эта картина стоит на мольберте, и я захожу туда и спрашиваю: «Что происходит?» Он такой: «Кажется, я нашел Да Винчи».

Райан: У Айерс еще не было настоящей картины. Ари просто смотрел на его фотографию. На картине четыре человека. Есть Мария и младенец Иисус, а также двоюродная сестра Марии, Елизавета, и ее маленький сын Иоанн Креститель. Они одеты в насыщенные синие и красные цвета, напоминающие другие произведения искусства эпохи Возрождения. В углу, почти в тени, стоит дуб, на ветвях которого сидит щегол.

Ари Коэн: Что-то в нем показалось мне особенным. И я был маленьким ребенком, только начинающим свою жизнь. Я хотел заработать много денег, поэтому подумал: «Эй, давайте погрузимся в это».

Райан: Ари занял немного денег и сказал Айерсу, что может внести тысячу долларов, чтобы помочь ему купить картину. И он был не единственным. Айерсу удалось убедить группу людей принять участие и купить картину вместе с ним.

Келли: Я думаю, все началось как забавная игра для друзей. «Эй, давайте просто посмотрим, сможем ли мы это сделать, и, может быть, мы выиграли в лотерею. Может быть, есть выигрыш».

Райан: Итак, экономическая схема здесь, сделка, заключается в том, что они вкладывают деньги, и они как бы покупают долю в картине, так что, когда она однажды будет продана за сколько угодно миллионов долларов, они получить этот процент?

Келли: Будут. Да, они так устроили. И позвольте мне прояснить, консорциумы не являются чем-то необычным в мире искусства. Дилеры часто объединяются по двое или по трое, чтобы вместе работать над картиной.

Райан: Собрав достаточно денег, Айерс полетел обратно в Англию и купил картину. Теперь ему просто нужно было выяснить, кто его создал.

Келли: У него была одна надежная зацепка. Владелец антикварного магазина сказал ему, что он получил картину через монастырь в Кентукки. Им управляли сестры милосердия из Назарета. И вот Тони отправился туда. Он прилетел в Кентукки летом после того, как получил работу, встретился там с сестрами и сказал: «Что вы можете рассказать мне об этой картине?» И они подтвердили огромную великую сказку.

Райан: Монахини в Кентукки сказали Айерс, что они получили картину в 1800-х годах от католического епископа, который жертвовал европейское искусство церквям Новой Америки. В 1980-х годах монахини продали его арт-дилеру, пытаясь собрать немного денег. Для Тони это было большим прорывом. Это показало картину в истории.

Келли: Я думаю, что для Тони это был просто великий ранний момент озарения, который заставил его почувствовать, что все кусочки собираются очень быстро.

Райан: Но этой истории было недостаточно. Он до сих пор не знал, кто на самом деле нарисовал его. Первоначально Айерс думал, что это Да Винчи, но он начал менять свое мнение после того, как показал картину историку искусства по имени Ларри Сильвер.

Келли: Он приглашает Ларри Сильвера к себе домой, ставит его на мольберт, и Ларри взглянул, и Ларри сказал, что был впечатлен. Его впечатлила нежность и теплота лица Марии, и ему импонировало то, что оно было нарисовано на дереве, что дерево выглядело старым. И вот, когда вошел Ларри и сказал: «Вау, я не знаю точно, что у вас есть, но это лица Рафаэля». Это имело большое значение для такого парня, как Тони, который не был обучен этому, чтобы иметь зацепку, от которой можно было убежать.

Райан: Почему это было бы важно, если бы это была картина Рафаэля?

Келли: О боже. Любая находка Рафаэля произвела бы фурор в мире искусства.

Райан: Рафаэль был итальянским художником эпохи Возрождения, умершим в 1520 году.

Келли: Рафаэль — одно из тех немногих имен, которых мы знаем только по одному имени. У вас есть черепашки-ниндзя. У вас есть Микеланджело, Леонардо, Донателло, Рафаэль. Он один из тех удивительных художников, которые олицетворяют Высокое Возрождение. Так что он тоже только создал, я думаю, менее 200 работ. И большинство из них находятся в таких местах, как Ватикан, или в музеях. Просто они такие редкие. Найти еще одного было бы переломным моментом. В последний раз, когда мы нашли Да Винчи, он был продан за 450 миллионов долларов. Так что надежда огромна, когда вы думаете, что, может быть, вы нашли Рафаэля.

Райан: Это как найти лотерейный билет.

Келли: Да, да.

Райан: Должен сказать, выигрышный лотерейный билет.

Келли: Если ты сможешь это доказать. Если вы можете это доказать, то это так.

Райан: В 2009 году один из набросков Рафаэля, не полная картина, а всего лишь набросок, был продан на аукционе почти за 50 миллионов долларов. Но доказать, что вы нашли шедевр эпохи Возрождения, непросто. Нет ни одного человека или организации, которая принимает окончательное решение. В чем Айерс нуждался, так это в согласии с миром искусства. И чтобы получить это, вы должны были бы нанять людей, чтобы сделать некоторые судебные экспертизы.

Келли: Вы должны смотреть не только на картину, вы должны смотреть на детали, касающиеся возраста пигмента, возраста холста или, в данном случае, деревянной панели. Вы должны посмотреть на другие похожие картины, которые сделал художник, и посмотреть, где вы можете найти сходство. Вы собираетесь посмотреть, как Рафаэль рисовал другие изображения Христа? Локоны на волосах выглядели одинаково или по-разному? Вы запускаете себя в эту игру на совпадение, а затем ставите ее перед людьми, которые считаются экспертами Рафаэля.

Райан: Именно этим Айерс и занимался многие годы. Это снова Ари Коэн.

Ари Коэн: Это означало поездки в Англию, поездки в Ватикан, ему нужно было читать… Интернета тогда не было, поэтому ему приходилось ходить в библиотеки, искать информацию и делать все по старинке. . Это было грандиозное предприятие, и Тони идеально подходил для этого, потому что он был очень внимателен к деталям. Он скупал все книги о Рафаэле и Ренессансе и брался за них с огромным удовольствием. Он находил всякие мелочи, волновался и звонил нам, а потом я возвращался к своей работе.

Райан: Что бы вы ответили?

Ари Коэн: «Отлично. Очень интересно. Отличные новости. И дайте мне знать, что делать дальше».

Райан: Айерс представил свою картину ученым, реставраторам и аналитикам пигментов. И многие доказательства, казалось, предполагали, что это на самом деле было написано Рафаэлем, но они все еще не убедили всех в мире искусства.

Келли: Итак, некоторые ученые думали, что лица Марии и Иисуса были особенно привлекательными, но затем они думали, что то, как персонаж Елизаветы был нарисован, было ужасно, и типа: «Рафаэль не стал бы рисовать кудри на голове Иисуса, чтобы быть такой тонкий. Обычно он делал локоны, а эти немного более пышные». А потом у других людей были проблемы с дубом, с тем, как были нарисованы листья, и некоторые люди думали, что щегол был нарисован немного более грубо, чем он мог бы сделать. Другие люди возражали. «Ну, дуб был символом семьи, которая была самым большим покровителем Рафаэля». Так что, возможно, туда зашел помощник и постфактум добавил дуб в знак уважения к своему покровителю. Ученые были готовы подобраться очень близко, и они не говорили на 100%, что Рафаэль и никто другой. Они говорили чертовски близко.

Райан: Какое влияние это оказывает на Энтони Эйерса?

Келли: Значит, это действительно поглотило его. Я думаю, что это превратилось из веселого времяпрепровождения в квест эпических масштабов. Он влюбился в эту картину, влюбился в предчувствие и никогда не мог отпустить его. К сожалению, где-то в 2010 году у него диагностировали болезнь Альцгеймера с ранним началом, и поэтому даже он в какой-то момент начал беспокоиться, что его память предаст его. И поэтому он как бы уступил пункту и действительно позволил группе… Он и его жена сохранили свою долю примерно в 30%, но в конечном итоге ему пришлось отказаться от нее.

Райан: Сегодня около 40 инвесторов имеют долю в картине. Вместе они вложили более полумиллиона долларов, пытаясь доказать, что это Рафаэль. А потом в прошлом году Айерс умер. Когда Тони скончался, как это повлияло на ваш квест?

Ари Коэн: Что ж, это совсем не изменило нашей решимости, потому что мы знали, что Тони страдает слабоумием за много лет до своей смерти. Таким образом, мы взяли на себя бразды доказывания этого пути до того, как он ушел.

Райан: После смерти Айерса Ари и другие инвесторы отказались сдаваться.

Ари Коэн: Мы знали, что это Рафаэль. Мы знали это. Мы это знали, мы это знали.

Райан: Скоро прорыв в деле. После смерти Айерса Ари и инвесторы продолжали искать способы доказать, что их картина принадлежит Рафаэлю. А потом они наткнулись на относительно новую компанию под названием Art Recognition, которая использует искусственный интеллект для изучения картин.

Келли: Итак, Art Recognition — фирма в Цюрихе, и она была создана женщиной по имени Карина Попович, которая имеет докторскую степень в области теоретической физики. Так что она привыкла создавать алгоритмы и наборы данных для анализа многих вещей. У нее есть свои убеждения в финансовой сфере, с точки зрения использования данных, чтобы сообщить машине, как учиться и делать разные выводы. И вот что она решила сделать, так это применить это свободное пространство и это программное обеспечение ИИ для атрибуции произведений искусства.

Райан: Art Recognition создает алгоритмы, которые могут идентифицировать узоры в мазках художников, чтобы оценить, настоящая картина или подделка. Были ли у Art Recognition доказанные успехи в других видах искусства?

Келли: Что забавно, так это то, что ему больше удавалось отбрасывать картинки. Так что совсем недавно он пришел к выводу, что возможная картина Питера Пауля Рубенса в лондонской Национальной галерее принадлежит не ему, и музей принял это к сведению. И фирме повезло с несколькими другими картинами, но она все еще новичок в игре, поэтому им еще предстоит доказать свой характер.

Райан: Ари и инвесторы думали, что ИИ сможет им помочь.

Ари Коэн: Мы хотели подвергнуть картину любой технологии, которая могла бы помочь в нашем случае. Так что нам нечего терять, мы представили это ИИ. И сначала ИИ говорил о том, что дерево, птица, ткань на Мадонне были нарисованы не Рафаэлем, и мы сказали: «Знаете что? Давайте просто сосредоточимся на лицах». А потом у нас была идентификация на 97%, что это был Рафаэль.

Райан: Что ты почувствовал в тот момент, когда увидел 97%?

Ари Коэн: У меня мурашки по коже. Я буду честен с вами. Определенно мурашки побежали по моему телу. Очень взволнован, наконец получил доказательство, которое мы всегда искали. И с этим не поспоришь.

Райан: Но наша коллега Келли говорит, что есть большая вероятность, что люди в мире искусства будут возражать против этого. 97%, звучит как дымящийся пистолет, это Рафаэль.

Келли: 97. Вроде как. По крайней мере, это звучит так… Я не знаю, насколько им нужно быть более уверенными. Я думаю, теперь вы должны увидеть, насколько вы доверяете машине?

Райан: Что люди в мире искусства думают об этой технологии и об этой компании?

Келли: Да, так что мир искусства все еще немного затхлый, клубный мир, где люди медленнее приспосабливаются к изменениям. Поэтому я думаю, что в мире искусства существует некоторый осторожный оптимизм по поводу роли, которую может сыграть ИИ, если только он не заменит или не вытеснит стандартных привратников. Они не хотят, чтобы люди думали, что компьютер безупречен. Они не хотят видеть в этом дымящийся пистолет. Они хотят, чтобы его потенциально использовали в качестве еще одного инструмента. Но есть некоторые вещи, например, реставраторы хотят знать, что они делают, когда краска стерлась или, может быть, когда она отслаивается. В какой степени состояние влияет на качество этих цифровых изображений? Это может понять ученый. Может ли машина сделать это? И у них есть реальные вопросы, на которые, я думаю, фирме придется ответить со временем.

Райан: Что эта история говорит нам о мире искусства?

Келли: О, чувак. Что он такой же византийский, как всегда. И что вы должны знать, что это кроличья нора, в которой будет трудно ориентироваться, когда вы окунетесь в нее. Я не думаю, что кто-то из этих парней изначально думал, что это будет так затратно или дорого.

Райан: Ари говорит, что группа пока не планирует продавать картину. На данный момент они просто надеются, что отчет ИИ наконец убедит мир искусства и потенциальных покупателей в том, что их картина — настоящий Рафаэль. Что бы вы посоветовали кому-то другому, обнаружившему в задней части старого магазина старую картину, которая, по его мнению, могла быть написана старым мастером?

Ари Коэн: Удачи вам, вам понадобится много. Это будет настоящее путешествие.

Райан: Итак, вы сказали ранее, что не увлекались искусством, когда началось все это путешествие. Как вы относитесь к этому сейчас?

Ари Коэн: О, я люблю искусство. Теперь я больше увлекаюсь искусством. Теперь я хожу в музей, и я гораздо более признателен, и у меня гораздо больше понимания навыков и методов, которые эти художники должны использовать для создания этих произведений, и это очень весело.

Райан: Это правда, что вы назвали своего сына Рафаэлем?

Ари Коэн: Да. Я назвал его Эйдан Рафаэль. Рафаэль его второе имя.

Райан: После картины?

Ари Коэн: После картины, после художника.

Райан: Значит, это много значит для тебя?

Ари Коэн: О да. Да, это было больше половины моей жизни.