Новатор и бунтарь: 22 лучших фотографии Ричарда Аведона

Которые стоит увидеть хотя бы раз

Один из самых влиятельных артистов в фотографии, Ричард Аведон, создал целую систему визуальных образов в фотоискусстве, став новатором и бунтарём. Он решительно отметал устоявшиеся каноны статичной буржуазно-показательной фотографии, экспериментируя с нестандартными сюжетами, локациями и художественными приёмами. А главное — благодаря Ричарду Аведону модели на фотографиях начали смеяться, танцевать и прыгать, играть и проживать жизнь, благодаря ему модные съёмки стали по-настоящему захватывающими произведениями искусства.

Ричард начинал со службы в фотоателье военно-морского флота США, а продолжил 20-летним сотрудничеством с Harper’s Bazaar. Отличительной чертой снимков Аведона была игра контрастов. Самый знаменитый снимок, сделанный с культовой моделью 50-х — Довимой и слонами, демонстрировал резкое отличие фактур и силуэтов — хрупкости женской фигуры в шелковом платье и грандиозных созданий дикой природы. Никто до этого не решался на подобные эксперименты. Тему контрастов мэтр продолжил и в последующих съёмках, выдерживая даже в студийной работе динамичные и завораживающие приёмы. Так он снял Настасью Кински с удавом.

Одной из самых значимых съёмок Аведона стала серия с Надей Ауэрман, позирующей с человеческим скелетом, — In memory of the Late of Mr. and Mrs. Comfort. Портреты Одри Хепбёрн, Мэрилин Монро, Дэвида Боуи и Твигги, созданные Ричардом Аведоном, являются одними из наиболее глубоких и эмоционально насыщенных. Сегодня исполняется 96 лет со дня рождения великого классика, а мы рассматриваем самые красивые его фотографии.

Читайте также: Ким Кардашьян, Бьорк и Виктория Бекхэм: Знаменитые работы Юргена Теллера

Подпишитесь на «L’Officiel»

Модный дайджест на вашу почту каждую субботу

Спасибо!

Ваша подписка на наш дайджест оформлена. Добро пожаловать в сообщество L’Officiel!

СПАСИБО, ЖДУ ОБНОВЛЕНИЙ

Ричард Аведон Творчество и биография

Знаменитый американский фотограф Ричард Аведон (Richard Avedon) родился в Нью-Йорке 15 мая 1923 года. Его предки эмигрировали из России в конце 19-го века. Русская тема тонко прослеживается в его огромном фотонаследии, начиная с детского портрета великого русского композитора Сергея Рахманинова, который ныне утерян, и заканчивая портретом поэта Иосифа Бродского.

С детства Аведон мечтал стать поэтом, склонность к литературе проявилась в его работе в качестве со-редактора литературного журнала школы, в которой он учился. А в 1941 году он даже стал лауреатом поэтического конкурса городских средних школ Нью-Йорка. И возможно, эта любовь к поэзии отразилась в портретах многих известных поэтов, таких как Эзра Паунд, Иосиф Бродский, Марианна Мур, Уистон-Хью Оден и др. Но все же молодой Ричард Аведон недолгое время изучает поэзию и философию в Колумбийском университете. Фотография оказалась более привлекательной для начинающего поэта, она предлагала более быстрое воплощение его бурлящих эмоций. С 1942 по 1944 год, Аведон проходит армейскую службу в морской пехоте США.

После окончания службы в 1945 году, Аведон собирает портфолио и направляется к художнику и знаменитому дизайнеру российского происхождения Алексею Бродовичу и в те годы уже арт-директору журнала Harper`s Bazar. Это были 40-е годы двадцатого века, расцвет журналов Vogue и Harper’s Bazaar, годы становления фэшион-фотографии, становления новых форм и стилей. И в начале этого пути, под предводительством редакторов моды Дианы Вриланд, Кармел Шоу и в связке с известными фотографами и дизайнерами Ирвином Пенном, Хиро, Беном Девидсоном и другими, Ричард Аведон начал формировать новый взгляд на моду, на ее отражение в журнальных и рекламных фотографиях.

Именно Ричард Аведон и Ирвин Пенн открыли выразительный минимализм студийных съемок моды. В те годы блистала прекрасная Довима ван Клиф, любимая модель Кристиана Диора и Жака Фата. Один из самых знаменитых ее снимков – снимок Ричарда Аведона, на котором царствует она, в первом платье юного Ива Сен-Лорана для дома Диор в окружении африканских слонов.

Как первый итог творчества, в 1959 году выходит «Observations» – эпохальный альбом фотографий уже признанного мастера Ричарда Аведона, в оформлении Алексея Бродовича и с литературными комментариями писателя Трумена Копоте. В 1956 году Аведон продолжил свое фототворчество в мире моды уже в киноискусстве. Студия «Парамаунт» и режиссер Стенли Донен сняли фильм «Лицо Фанни». Фред Астер увлеченно играл в нем фотографа Дика Авери, с ним в паре снималась Одри Хепберн, а сам Ричард Аведон принимал участие в картине как художественный консультант. А в 1958 году в возрасте 35 лет фотограф Ричард Аведон включен журналом «Популярная фотография» в список «10 великих фотографов мира».

1960-1970-е годы отметились зарождением и расцветом рок-музыки, началом триумфа Битлз, войной во Вьетнаме, движением хиппи – движущей силой и воплощением эпохи свободной любви. Эти новые веяния не могли не сказаться на стиле работ Ричарда Аведона. На страницах глянца главенствует Твигги – девушка-тростинка, чью полудетскую внешность в буйном танце с распущенными волосами Аведон запечатлел на страницах журнала Vogue. В 1967 году американский журнал Look заключил контракт с Ричардом Аведоном, представляющий право на проведение фотосъемки The Beatles. Аведон сделал несколько снимков группы в августе 1967 года, четыре фотографии из этой сессии позже были украшены психоделическими эффектами. Впервые психоделические фото The Beatles были опубликованы в американском журнале Look 9 января 1968 года, а затем были проданы на многочисленных аукционах в виде плакатов.

В 1966 году заканчивается долгое и яркое сотрудничество Аведона с журналом Harper`s Bazaar, и с этого периода по 1990 год он работает штатным фотографом американского Vogue. Лучшие рок-музыканты: Боб Дилан, Дженис Джоплин, Элис Купер и Френк Заппа, весь состав Битлз, певица Джоан Баэз и другие музыканты, а также люди искусства – актеры, художники, среди них Энди Уорхол с шрамами на теле после покушения, Эдгар и Джонни Винтер, «эпохальная» модель Твигги и эпохальная балерина Майя Плисецкая, скульптор Луис Невельсон и многие другие предстали в альбоме-фотолетописи поколения 60-х, книге «Аведон: Шестидесятые», выпущенной издательством Рэндом Хаус. Но в этом же альбоме не осталась без внимания и другая сторона времени – военные и антивоенные действия пересеклись в портретах представителей двух взглядов на вьетнамскую войну. Неизвестный американский солдат снятый на военной базе во Вьетнаме, Дэвид МакРейнолдс – активист антивоенной лиги, Глория Эмерсон – корреспондент газеты «Нью-Йорк Таймс» во Вьетнаме, доктор Бенджамэн Спок – педиатр, активист антивоенного движения, активисты Чикагской семерки и другие лица запечатлены на портретах Ричарда Аведона.

Начиная с 70-х годов, одна за другой выходят книги с фотографиями мастера и проходят выставки-ретроспективы его работ в лучших музеях Америки. Это и упомянутая выше ретроспектива портретов «Ричард Аведон», снятых в 1945-1970 годах (1970, Институт Искусств, Миннеаполис), выставка «Портреты», 1969-1975, в которую в том числе вошли работы антивоенной тематики. В 1978 и 1980 годах проходят две ретроспективы фотоискусства Ричарда Аведона в Метрополитен-музее в Нью-Йорке и Музее института искусств в Беркли.

Тридцатилетний период работы в фотографии был подведен теперь уже раритетными альбомами: «Портреты» (1976), «Аведон: фотографии 1947-1977» (1978) и интересным альбомом под названием «Семья», в котором запечатлены известные политики, бизнесмены и лидеры властных структур. В этот же период времени Аведон начинает работу над своим знаменитым фото-проектом “На американском Западе”. С 1979 по 1984 год Аведон объезжает 17 штатов и 189 городов, чтобы сфотографировать 752 человека, оставив лица этих рядовых американцев навсегда в истории не только Америки, но и всего мира. Результатом пятилетних съемок стал вышедший в 1985 году одноименный альбом. Сразу после его выхода мнения о проекте резко разделились. Большинство американцев не хотело признавать себя в этих странных, порой чего-то страшащихся лицах. «Я фотографировал то, что неловко и страшно: старение, смерть и отчаяние жизни». Экспозицию не принял ни один музей Нью-Йорка и первое представление грандиозной эпопеи состоялось лишь в Музее Картера в форте Уорт штата Техас и уже далее экспозиция прошла по ряду музеев и галерей Америки.

Последние годы Ричард Аведон работал штатным фотографом в знаменитом еженедельнике «Нью-Йоркер». Его фотопортреты ведущих иллюстрировали критические статьи и эссе. Жизнь и искусство всегда были для Ричарда Аведона чем-то единым, сплетенным в тугой узел красоты и вульгарности, актуального и вечного, примитивного и сложного. 1 ноября 2004 года на 82-м году жизни великий американский фотограф Ричард Аведон скончался от кровоизлияния в мозг в больнице штата Техас, где снимал серию под названием «За демократию» для журнала «Нью-Йоркер».

Официальный сайт Ричарда Аведона –

Клуб одиноких сердец Ричарда Аведона — Bird In Flight

На свете нет ничего удивительнее человеческого лица, повторял фотограф. «Лицо — это главное, то, что с нами до конца. Ландшафт человеческого лица, все эти холмы, впадины, расщелины и все, что они означают, — это и есть правда, которую мы знаем друг о друге».

Почти каждое изображение человека, которое Ричард Аведон представлял публике, было невероятным, странным — и мало что рассказывало о том, кто стоял или сидел перед объективом мастера. Фотографии напоминали скульптуры, монументальные и величественные. Аведон объяснял такой эффект тем, что в первую очередь снимал себя: свое понимание персонажа, свое к нему отношение, свое равнодушие или уважение, удивление, интерес, восхищение, злость. Фотограф словно вилкой выковыривал из модели то, что ему было нужно.

У Аведона было страстное и болезненное желание копаться в себе, выискивая жутковатые комплексы. Ричард смаковал их, примерял на других и наделял ими моделей, а потом снимал. «Чтобы быть художником или фотографом, нужно воспитывать в себе любовь к тому, от чего большинство людей спешит отделаться. А нужно беречь это, чтобы оно было всегда наготове. Мне необходимо сохранять связь с моей слабостью, с моим мужским началом, с моим женским началом, с моим внутренним ребенком и внутренним дедушкой. Наверное, я снимаю то, чего боюсь, что меня интересует. Я исследовал, я учился и избавлялся от этих призраков. Я изгонял их из себя в свои работы».

«Каждый, кто фотографируется, знает, что его фотографируют. Поэтому он неестественен, он поневоле создает образ самого себя. Но есть еще и мои представления. Мое „я“ вступает в отношения с „приготовленной“ личностью модели. Это химический процесс»,— говорил Ричард. Его снимки были ужаснейшими из зеркал, так как отражали странный гибрид из желаний фотографа и стараний персонажа выглядеть хорошо. Они поражали, шокировали и застревали в голове того, кто их видел, навсегда. Портреты, созданные Аведоном, — это проходы во внутренний космос зрителя: бесконечный, небезопасный и полный ловушек.

Легенда глянца. Ричард Аведон

Мир глянцевых журналов подарил нам немало выдающихся фотографов, но и среди них немного найдется столь же известных, как Ричард Аведон. За почти — трудно поверить! — 60 лет своей карьеры он сделал множество знаковых снимков. А ведь вполне мог стать бизнесменом. Или поэтом…

Ричард Аведон родился в 1923 году в обеспеченной семье владельца универмага на Пятой авеню. Его родители были выходцами из России и это, надо сказать, отразилось в дальнейшем творчестве Ричарда. Собственно, одной из первых его фотографий стал не сохранившийся, увы, портрет Сергея Рахманинова, жившего по соседству.

Легендарная модель Твигги (прическа от Ары Галлант) в парижской студии. Фото: Ричард Аведон

Ричарду пророчили карьеру отца и ждали, что он продолжит семейный бизнес. Однако упрямый мальчишка хоть и любил родителей, но категорически не хотел становиться владельцем магазина. Он собирался быть поэтом. Его стихи и рассказы публиковались в школьной газете, и он даже стал лауреатом поэтического конкурса.

Сальвадор Дали. Фото: Ричард Аведон

Затем, поступив в Колумбийский университет, Ричард внезапно приходит к мысли, что поэзию не обязательно отображать словами. Его неугомонная натура требовала более быстрых художественных средств. Так он пришел к фотографии.

Легендарная модель Veruschka Von Lehndorff. Фото: Ричард Аведон

Бросив учебу, Ричард отправляется на службу в морскую пехоту, где параллельно работает помощником фотографа.

Кейт Мосс. Фото: Ричард Аведон

После окончания службы он встречает еще одного выходца из России, знаменитого дизайнера и арт-директора Harper’s Bazaar Алексея Бродовича, и поступает в его Design Laboratories.

Maurizio Cattelan, современный итальянский художник, живёт в Нью-Йорке, работает в основном в жанре инсталляции. Фото: Ричард Аведон

Уже в 1946 году первые снимки Ричарда публикуются в глянцевых изданиях, а вскоре он начинает на равных соперничать с учителем. Впрочем, это не было враждой — до последнего они сохраняли душевную привязанность друг к другу.

Бьорк. Фото: Ричард Аведон

Как раз на 40–50-е годы пришлось становление fashion-фотографии, и Ричард Аведон стал одним из ее лидеров. Едва ли не первым он привнес в эту сферу творчество — до того искренне полагали, что здесь достаточно грубого ремесленничества. А фотографии Ричарда не просто выглядели живыми, они сочетали одновременно реализм и гротеск и явно выделялись среди других рекламных портретов.

Мэрилин Монро.

Затем пришли 60-е. Эпоха рок-музыки, войны во Вьетнаме, хиппи и свободной любви. Ричард не мог остаться в стороне. Дженис Джоплин, Элис Купер, Фрэнк Заппа, The Beatles, Энди Уорхол, Твигги и множество других знаменитостей готовы были разве что не в очередь выстраиваться ради того, чтобы их снимок сделал ставший уже культовым фотограф.

Серия фотоснимков для журнала «New Yorker». Фото: Ричард Аведон

В то же время Ричард много фотографирует солдат и деятелей антивоенного движения.

Балерина. Фото: Ричард Аведон

До 1990 года Ричард Аведон сотрудничал с Vogue, а с 1992 года — работал в журнале The New Yorker.

Бриджит Бардо. Фото: Ричард Аведон

Вышло много книг с ретроспективами его фотографий, а персональные выставки неизменно проходили с аншлагами.

Оммаж Мункачи, (Кармен, пальто от Кардена). Париж, Площадь Франсуа-Премьер. Фото: Ричард Аведон

Он работал до последнего — даже смерть в 2004 году застала его не немощным лежащим стариком, а активным фотографом, снимающим в Техасе очередную серию для журнала.

Уильям Касби, рожденный рабом. Алжир, Луизиана. Фото: Ричард Аведон

Источник фотографий: http://www.richardavedon.com/

Кем был Ричард Аведон?. Брайан Уоллис / Aperture

Анри Картье-Брессон. Ричард Аведон с Кармел Сноу и Мари-Луиза Буске, выставочный зал Dior, Калифорния, 1946. © Magnum Photos

Аведон изменил понятия стиля, знаменитости («селебрити») и самой фотографии. Новая книга обсуждает его место среди важнейших художников двадцатого столетия.

---

Часто те, кто широко известен публике, остаются на самом деле, непознанными, даже непостижимыми. Маски, обеспечивающие образы из легенд об этих людях, часто скрывают их сложную личную жизнь. Среди фотографов мало кто более знаменит — и заведомо более закрыт, чем Ричард Аведон (1923–2004). Вслед за взлётом, подобным метеору, в качестве молодого рекламного фотографа в Harper’s Bazaar конца 1940-х, а затем в Vogue и других журналах, энергичный Аведон промчался через высшее общество Нью-Йорка середины века с блеском и мастерством кинозвезды. Он изменил понятия стиля, знаменитости и самой фотографии как таковой.

Но в районе 1969 года, после почти двадцатилетнего доминирования на обложках и разворотах престижнейших модных журналов, Аведон резко и с нарастающей активностью свернул в сторону новаторской портретной фотографии — часто крупноформатной, минималистичной и беспощадной в деталях. И именно эти экспериментальные портреты, в гораздо большей степени, чем потрясающие рекламные фотографии, принесли Аведону те аплодисменты из мира галерей и музеев, которых он так жаждал.

В новой книге «Что становится легендой больше всего: Биография Ричарда Аведона» (What Becomes a Legend Most: A Biography of Richard Avedon), известный фотографический критик Филип Гефтер (Philip Gefter) исследует запутанную предысторию жизни Аведона и развитие его карьеры, доказывая его место, как одного из важнейших художников ХХ столетия.

Пол Химмель. Дик Аведон (Черри Грув, Калифорния, 1946-48). Courtesy Lizzie and Eric Himmel

---

Брайан Уоллис: Вы только что выпустили в свет подробную биографию Ричарда Аведона, проект, который полностью занимал вас в течение пяти лет. Давайте поговорим о биографиях вообще. Когда вы пишете биографию, приводит ли это в конце концов к любви или ненависти к вашему герою?

Филип Гефтер: Как и в любых отношениях, я прохожу через разные стадии. Были моменты, когда я любил его. Временами он дико меня раздражал, злил. Иногда он меня разочаровывал. Но время от времени, он получал полное прощение (искупление). (смеётся).

– После всего этого, на ваш взгляд, какова цена такого прослеживания чужой жизни? Что вы узнаёте, и чем хотите поделиться с читателями?

– Это очень хороший вопрос. В конкретном случае с Аведоном я всё время чувствовал, что он гораздо более значительный художник, чем принято считать. Фактически, он был признан художником лишь к концу жизни. И мне всегда была интересна его личность: какое сочетание качеств сформулировало его уникальную чувствительность? Для меня это был действительно важный вопрос, на который я старался получить ответ.

– Обсуждая культурное значение Аведона, вы стоите на точке зрения, что против него выступали различные силы, что и привело к его недооценке в качестве художника на протяжении большей части его жизни. И в начале книги вы провозглашаете свою задачу — внести вклад в то, чтобы Аведон занял подобающее место в «пантеоне литературы и искусств ХХ века». Почему это важно, и важно именно сейчас?

– С того времени, когда я поступил в художественный Институт Пратта в начале 70-х, я знал о существующем предубеждении против фотографии. Она считалась «второразрядной» формой искусства, ну не выше графики. И в течение 70-х я с интересом наблюдал повышение её статуса в мире искусства. Поэтому я всегда чувствовал, что фотография как техника нуждается в защите. Я изучил и хорошо понимаю её историю, мне повезло повстречать многих интересных фотографов. Я всегда любил фотографическое изображение. В конце концов, я считаю, что фотография отражает нечто очень важное о том, кто мы есть.

Можно сказать, взгляд на работы Аведона в 70-е и 80-е годы стал для меня как бы примером общего уничижительного отношения к фотографии. И его борьба за признание в качестве художника имела отношение не только к нему. Как и многие фотографы того времени, Аведон испытал подлинное стремление художника к признанию, прошел путь борьбы за него. И ему пришлось встретить ряд предубеждений по поводу выбранной им техники.

Особенно пострадал он от предубеждения против работы коммерческим фотографом, существующего в художественном мире, где искусство и коммерция были официально отделены, как церковь от государства. Сегодня, конечно, искусство — область коммерции. Но пятьдесят лет назад, было некое подобие «честности» в создании искусства, имея целью не просто зарабатывать деньги.

Берт Глинн. Ричард Аведон, фотографирующий Верушку в своей студии, 1966. © Magnum Photos, 1966 г.

– Но в это время, Аведон был очень успешным фотографом.

– Да, Аведон тогда был одним из самых успешных фотографов в мире, но также он был известен, как рекламный фотограф, что в художественном мире воспринималось, как нелепость, дурная шутка. Он предпринимал немало усилий для преодоления этой дурной репутации. Например, была выставка в галерее Мальборо (Marlborough Gallery) в 1975 году, ставшая одной из важнейших в его карьере, и, даже в фотографическом мире, неким феноменом. Там он впервые показал вместе свои огромные, «во всю стену», портреты. Но искусствоведы отвергли эту выставку как «шаблонные изображения высокого стиля, не поднимающиеся до уровня Искусства с большой буквы».

Итак, один вопрос, который я хотел поднять в этой книге, заключался в следующем: в какой момент критики и ученые, наконец, признают, что подход Аведона был не просто шаблоном, а фирменным стилем художника? К этому я хотел привлечь внимание.

– Почему выставка портретов Аведона вызвала столько разногласий?

– В 1970-х, особенно в Нью-Йорке, на подъёме была стрит-фотография и новаторская документалистика. Ничто не могло больше отличаться от подхода Аведона. Он был студийным фотографом, и его работа была постановочной — даже спонтанность была продумана заранее. И весь этот подход к фотографии полностью игнорировался в то время. Позднее, начиная с конца 1980-х и в начале ХХI века, студийная работа снова начала приниматься фотографами и художниками всерьёз, что привело к росту критического внимания и осмысления. Но это потребовало существенных изменений в восприятии фотографии как искусства.

И ещё одно: я всегда считал, что Аведон стремился в мир искусства для удовлетворения амбиций собственного эго. Но я был удивлён, и получил облегчение, узнав, что на каждую выставку в музее — в Художественном институте Миннеаполиса, Музее современного искусства, Музея Уитни и Метрополитен-музее — он всегда получал приглашения от кураторов или директоров музея. На самом деле, даже на выставку в галерее Мальборо, он был приглашен. Он не приходил к ним сам. Они пришли к нему. Это значительный сдвиг взглядов, поскольку, фактически, в определённом смысле он был принят художественным миром, его институциями — больше, чем можно было ожидать.

– С другой стороны, например, из вашего описания его взаимоотношений с Джоном Шарковски, куратором фотографии в МоМА, становится ясно, что были долгие кампании лести и убеждения со стороны Аведона, через которые он рассчитывал получить прибыль от роста интереса к фотографии определённых кураторов и музеев.

– Да, это правда. Когда Дик и Джон Шарковский встретились в начале 1960-х — я буду звать Аведона «Дик», если не возражаете. Просто его все называли именно так. Думая о нём, я использую это имя, дело не в знакомстве.

– Думаю, после пятилетних отношений вы имеете право на это.

– (смеётся) Да, так вот…. Когда Дик и Джон Шарковский встретились в начале 1960-х на открытии выставки Жака-Анри Лартига в МоМА, у них остановились очень тёплые отношения. В конце 60-х, Шарковский несколько раз бывал у Дика в студии. Он пришел к выводу, что работы Дика значительны, и, по сути, предложил ему ретроспективу. Затем Дик и Джон обсуждали, какой эта ретроспектива должна быть. Проблема была в том, что Дик, который был обидчив и продвигал себя сам, желая, чтобы всё, связанное с его работами, оставалось под его контролем, в конце концов, оттолкнул Шарковского. Спустя два года после разговора о ретроспективе, которую он будет проводить в МоМА, Дик согласился провести ретроспективу в Институте искусств Миннеаполиса.

Ну, это совсем не согласовывалось с планами Джона Шарковского, потому что он планировал, что экспозиция в МоМА будет уникальной. А Джон был весьма щепетилен в этом. Поэтому, само собой, начался процесс охлаждения отношений. После этого, Дик так никогда и не был по-настоящему принят в МоМА. Поговорив с кураторами ещё во времена Джона, я знаю, что они в основном не признавали Аведона, отвергая его за чрезмерную склонность к коммерции. Они просто отвергали его работы. Они не признавали их за искусство.

– Это отторжение было весьма тяжелым ударом для Аведона.

– Да. Я думаю, в течение всей дальнейшей карьеры он старался привлечь внимание Шарковского. У него была маленькая выставка в МоМА в 1974. Наконец, Джон соизволил выделить Дику маленький зальчик на первом этаже, где он показал серию портретов умирающего отца. Но это, конечно, не шло ни в какое сравнение с планировавшейся ретроспективой, которая должна была быть грандиозной и занять несколько галерей.

– Итак, вместо того, чтобы сфокусироваться на блестящей рекламной фотографии Аведона, Шарковский представил свою собственную версию этого автора, как проницательного документального портретиста в стиле Дианы Арбус.

– Да. Это интересный взгляд, я никогда не воспринимал это именно так.

Ричард Аведон на съёмках программы «Сказочные Пятидесятые» CBS TV, 1959. Courtesy Earl Steinbicker

– В случае с его единственной выставкой в МоМА, это было похоже на наказание со стороны Шарковского, который сосредоточился на неуверенности и даже антипатии Аведона к самому себе, и заставил его встретить осуждающий взгляд умирающего отца.

– Ну, я думаю, Аведон пытался что-то выгнать из себя через работу в отношении отца. Я хочу сказать, что отца он ненавидел. Тот был аристократом и диктатором, и старался преподать Дику в детстве очень жесткие уроки. Конечно, Дик не был таким сыном, какого он хотел. Я имею в виду, что Дик был тощим, не спортивным, задумчивым и поэтичным. А его отец хотел «настоящего сына», такого крутого парня.

Так что, в то время как вы можете увидеть на портретах Аведона испепеляющий взгляд его отца, я вижу это иначе. Я думаю, что он наблюдал уход отца с той точки зрения, что, умирая, отец больше не может контролировать его. Это мой взгляд.

– Это жестко. И интересный взгляд на аведоновские портреты вообще. Что определяет его портреты как значимые для вас?

– Аведон относился к поколению, которое находилось в глубокой тревоге из-за атомной угрозы. И чем дальше, тем больше, я думаю, он стал фотографировать своих субъектов, чтобы выявить страх, охватывающий всех при мыслях об уничтожении.

Никто не улыбается на белом «ядерном» фоне его портретов. Я не думаю, что он пытался устанавливать эмоциональный контакт с портретируемыми, как это делали авторы «психологических» портретов, вроде той же Дианы Арбус. Это было не то, чего он хотел. Он хотел более ясного, клинического, более объективного наблюдения, соответствующего послевоенным, пост-ядерным, условиям. Я не знаю, происходило ли всё именно так, как я описываю. Но я думаю, он привлёк внимание криминалистов-аналитиков к тем людям, которых фотографировал.

Он долгие годы считался фотографом знаменитостей. И это, естественно, раздражало его, по мере того, как он становился старше и работал более целенаправленно. Он мог бы сказать: «Не раздумывайте о том, кто они, просто смотрите на их лица». И то, что он хотел этим сказать — это то, что мы все умрём, независимо от того, произойдёт ли это в результате ядерной войны или по естественным причинам, будь любой из нас бывшим королём Англии или гламурнейшей актрисой в мире.

– Что, однако, имел в виду Аведон, когда говорил, что все его портреты на самом деле — автопортреты? Такое несколько высокомерное описание самовыражения или способ доминирования над другими людьми?

– Ну, он не только занимался съёмкой знаменитостей, но также фотографировал и простых неизвестных жителей Американского Запада, а также и «всех, находящихся между этими точками». Думаю, он подходил к снимаемым со своей собственной меркой.

Но с точки зрения портрета как автопортрета, его работы демонстрируют прямой, ясный подход, сводя кадр только к столкновению лицом к лицу с его объектом. Визуальная экономность и прямая элегантность — это истинный Аведон. Это была его подпись. Это был художник в своей работе. Это не высокомерие. В искусстве вы всегда видите отличительные черты настоящего художника. Говоря о фотографии — посмотрите на таких авторов, как Надар (Nadar), Джулия Маргарет Камерон (Julia Margaret Cameron), или Август Зандер (August Sander) — всегда искусство — это автопортрет художника.

– Но портреты Аведона часто выглядят искусственными, бездушными, даже злыми. Как вы соотносите это отношение с его гордым описанием их как автопортретов?

– Ну, я думаю, Дик всю жизнь боролся со своим высокомерием. Это было сложно. У него была невероятная уверенность в своей работе, своём взгляде и чувстве. Но его самомнение каталось на своеобразных «американских горках». Ребёнком ему приходилось переносить несправедливость. Это был антисемитизм, а я думаю, и гомофобия тоже.

Так что, злость, которую некоторые зрители видят в его работах, не говорит о желании показать людей в плохом виде. Скорее, мне кажется, он искал в лицах других то выражение экзистенциального страха, который ощущал сам. Может быть, это была своего рода проекция на лица тех, кого он фотографировал. Я думаю, это тоже то, что он хотел выразить, говоря, что его работы являются автопортретами.

Сэм Шоу. Ричард Аведон и Довима после съемок в Cirque D’Hiver, Париж, 1955. Courtesy Sam Shaw Family Archives

– Как бы вы сравнили этот настрой в его портретной фотографии с тем, казалось бы, духом беззаботности и непосредственности, который он пробуждал, как рекламный фотограф?

– Одна из самых главных вещей, которую я узнал об Аведоне, ключевая для меня, как биографа, состояла в том, что подростком он хотел быть поэтом. В юности это было его очень серьёзное стремление. Он жадно писал стихи, которые публиковались в газетах и журналах. В семнадцать лет, он занял первое место в Нью-Йоркском городском поэтическом конкурсе для старшеклассников. И он был соредактором школьного литературного журнала — вместе ни с кем иным, как Джеймсом Болдуином. Но в какой-то момент, он получил сильный удар от школьного учителя, который сказал, что поэтический язык Дика, в основном, вторичен, и основан на языке тех журналов, что он читает дома. Этот комментарий так сильно и негативно повлиял на него, что выдержать Дик не смог.

Так что, я думаю, в свои ранние рекламные работы он внёс свой поэтический импульс. Это был один из важнейших ингредиентов, который помог ему революционизировать рекламную фотографию 1950-х. Он перенёс моделей из студий на улицу — хотя не был в этом первым. Но он сделал это с размахом, использовав в качестве среды-фона послевоенный Париж. Он говорил: «Моего Парижа никогда не было. Я создал его». Не из какой-то единой ткани, а из образцов Эрнста Любича (Ernst Lubitsch), фильмов Рене Клера (René Clair), песен Коула Портера (Cole Porter), и фильмов с Фредом Астером и Джинджер Роджерс (Fred Astaire and Ginger Rogers). Он стал чем-то вроде импрессарио мимолётных визуальных метафор, и казалось, что ветер всегда дует сквозь кадры его ранних рекламных фотографий. Это был такой особый тип спонтанности, которого он сумел достичь, где вся насквозь постановочная и искусственная картинка ощущалась, как абсолютно аутентичная. Он говорил: «Я фотографировал собственное восхищение. И это было доведено до такой степени, что придало самой моде эмоциональность».

– Была ли эта импровизированная спонтанность в моде основой того, что вы называете «аведоновской женщиной»?

– Да. Но это не мой термин. Это такая фраза, которая использовалась в культурной традиции 50-х. Женщина Аведона воспринималась как свободолюбивая, поэтичная, любопытная, вызывающая, стройная, почти андрогинная и очень изысканная. И можно видеть, как этот стиль формировался его выбором моделей, особенно таких, как Дориан Ли (Dorian Leigh), Довима (Dovima) и другие. Я думаю, Одри Хепберн в роли Холли Голайтли в «Завтраке у Тиффани» можно считать воплощением «аведоновской женщины». Есть знаменитые слова Ирвинга Пенна: «Величайшее, что создал Аведон — тип женщины. Она особенная, и я знаю её. Я узнаю её, если она войдёт в эту комнату. Она как сестра, она много смеётся. И у неё много других характерных черт… Женщина, о которой я говорю, создана одним мощным интеллектом и творческим гением».

– Что, по вашему мнению, так привлекло Аведона в модной фотографии поздних 40-х, в отличие от других видов фотографии, которыми он мог бы заниматься?

– Возвращаясь к его поэтическому импульсу, я не думаю, что мода — то, чем Дик исключительно хотел заниматься. Я думаю, скорее он хотел быть частью культурной жизни, окружающей её. Когда ему был 21 год, он решил, что должен работать в Harper’s Bazaar, и прорвался туда. В каком-то смысле, это очень впечатляюще для молодого амбициозного парня.

Harper’s Bazaar был одним из лучших журналов в то время, и они публиковали действительно хорошую литературу. Родители Дика выписывали этот журнал. Так что, он читал рассказы Вирджинии Вульф и Уильяма Фолкнера. Кристофер Ишервуд (Christopher Isherwood) опубликовал «Салли Боулз» (Sally Bowles ) в Harper’s Bazaar в 1938 году.

Журнал был для Аведона прямым путём к пониманию серьёзной культуры. Он принял моду как часть этого пути, работал в этой области и ему платили за это. Но я не думаю, что именно мода была его целью, как художника. Я думаю, что портрет был гораздо более ясным и прямым путём внести его поэтический взгляд в творчество, но это произошло лишь позднее.

– Ну, его поворот к портрету — если вы хотите использовать такой термин, потому что он никогда окончательно не оставлял моду — становится более очевидным примерно к 1959 году, когда, как известно, была опубликована книга Роберта Франка «Американцы» (The Americans ). Так как вы также написали книгу «Американская фотография после Роберта Франка» (Aperture, 2009), считаете ли вы, что в 1959 году произошел общий сдвиг в отношении к фотографии как к искусству?

– Да. Это очень хороший вопрос, так как оба, и Роберт Франк, и Дик, опубликовали книги в 1959 году «Американцев» Франка и «Наблюдения» Аведона. В это время, Дик хорошо знал Франка. Не потому, что тот был очень известным. Строго говоря, никто его не знал за пределами маленького круга художников и поэтов-битников Манхэттенского Даунтауна. Но Фрэнк недолго учился у наставника Дика, Алексея Бродовича. И Бродович даже написал одну из рекомендаций для Товарищества Гуггенхайма, которая позволила Фрэнку создать «Американцев». Итак, Дик знал о нем. Но Дик был из Верхнего Манхэттена и внешнего мира, а Роберт Франк тихо занимался своим делом в Даунтауне. Тем не менее, Дик инстинктом понимал, что Франк — это настоящее: он был художником и фотографом.

Когда вышли «Американцы», это была действительно художественная книга, правдивый документальный взгляд на Америку, как её видел Франк. Это была скромная публикация, но это было, что называется, «нечто». И Дик распознал это.

Тем временем, Дик в том же году опубликовал «книгу для журнального столика», в причудливом переплёте и в высшей степени «породистую». Дизайн её сделал Алексей Бродович. Трумэн Капоте написал эссе. И люди, которых Дик фотографировал, были знаменитости. То есть, книга имела всё для того, чтобы стать событием поп-культуры. И она была хорошо принята широкой публикой. Но это было глупо.

Вид экспозиции работ Ричарда Аведона: Evidence 1944–1994, Minneapolis Institute of Art, 1995. Courtesy the Minneapolis Institute of Art

– Ох. Но затем, вторая книга Аведона, «Ничего Личного» (Nothing Personal ), вышедшая в 1964 году, была попыткой использовать его фотографии для раскрытия актуальной темы борьбы за гражданские права. И все 60-е и 70-е, Аведон пытался делать эти более «социальные» работы, но часто это кончалось неудачей. Он подходил под определение тех, кого Том Вульф называл «лимузинными либералами», вроде бы и с добрыми намерениями, но не в теме. Как вы оцениваете сегодня значение и ценность этих квази-политических работ?

– Я пишу в своей книге, что «Ничего Личного» — прямой ответ Дика на «Американцев». То, что Дик пытался сделать, единственным способом, которым он мог это сделать — это создать «портреты» важнейших социальных проблем своего времени. Он отправился на Юг и сфотографировал людей, близких движению по борьбе за гражданские права или непосредственно участвовавших в нём. Книга «Ничего Личного» была задумана из лучших побуждений, но как художник Дик ещё не находился в центре внимания. Он только нащупывал свой путь. Считаю, что это был хороший набросок для его более глубоких художественных замыслов.

Он не слишком преуспевал в этом новом, более целенаправленном подходе к фотографии, пока не пришел в конце 60-х к своим портретам «на всю стену». Первый такой проект, 1969 года, был посвящён «чикагской семёрке», активистам антивоенного движения, которые были обвинены в заговоре с целью срыва Национального съезда Демократической партии в Чикаго. Эти панорамные портреты — Джерри Рубина (Jerry Rubin), Эбби Хоффмана (Abbie Hoffman), Тома Хайдена (Tom Hayden), и остальных — безусловно, выражали некоторые ключевые социальные и политические конфликты в Соединённых Штатах того времени. В этой работе и других примерах его радикальных портретов, включая фреску с изображением членов Фабрики Уорхола и серию портретов ведущих политических деятелей, которые он опубликовал в 1976 году в журнале Rolling Stone под названием «Семья», была предпринята очень систематическая попытка создать новый вид портретной фотографии. И он сделал это. Я имею в виду, что до тех пор никто не видел таких портретов. Они были буквально больше, чем жизнь; они стали не только документом, но в некотором смысле монументом. Я думаю, после этого работа Дика над портретами стала гораздо более целенаправленной.

В любом случае, Дик всегда оглядывался через плечо на Роберта Франка и хотел его одобрения. А Франк всегда считал Дика «Сэмми» — основываясь на образе Сэмми Глика из романа Бадда Шульберга (Budd Schulberg) «Что заставляет Сэмми бежать?» (What Makes Sammy Run?) 1941 года, экранизированного в 1959 году. В те дни «Сэмми» обозначало примерно то же, что в наше время «яппи».

– Забавно, что, прочитав об этом в вашей книге, я вспомнил, что фотограф Луи Форер (Louis Faurer), который был тогда близок с Робертом Франком, дразнил его, называя «Сэмми».

– Жаль, я этого не знал. (смеётся)

– Портреты Роберта Франка и Джун Лиф (June Leaf) работы Аведона выглядят, в некотором смысле, полной противоположностью его работе в моде. Но в то же время, вы видите, что Аведон делал, по сути, то же самое, что и в своих ранних модных фотографиях, которые находили моду везде в повседневной жизни, и признавал «неприглаженную» природу Франка и Лиф в виде нового прототипа, новой красоты.

– Ну, я думаю, что вы используете слово «мода» (fashion) в более широком смысле, чем «высокая мода» (couture). Или, «стиль». Суть в том, что да, вы абсолютно правы. Это было провозглашением нового времени.

Когда Дик отправился в Новую Шотландию и сфотографировал Роберта Франка летом 1975 года, Франк был совершенно не заинтересован. Он так мне и сказал. Он сказал: «Ну, Ричард Аведон приехал, чтобы снять меня, и пришлось это вытерпеть. Я совсем не хотел этого, ну да ладно». И это видно на фотографии. На портрете Дика, Франк выглядит очень приземлённым. Он совершенно не взволнован. И он смотрит на Дика с каким-то упрямым животным доверием.

Интересно, что, за время пребывания в Новой Шотландии, он сделал уникальный автопортрет. Я уверен, что это был своеобразный отклик на портрет Франка. Это единственная фотография Дика, где я видел его полностью растрёпанным. Во всяком случае, он не выглядит в своём привычном «городском» стиле. Его волосы не причёсаны. Его рубашка не застёгнута. Видны волосы на груди. Он несколько небрит. И это — автопортрет! Я думаю, он пытался изобразить себя выглядящим таким же правдивым и «настоящим», каким, по его мнению, был Роберт Франк.

Студия Бассмана-Химмеля. Доу и Дик Аведон, Черри Грув, Калифорния, 1946-48. Courtesy Lizzie and Eric Himmel

– Аведон в первую очередь ассоциируется с созданием прототипа женщины в модной фотографии, однако главной его личной задачей видится показать (или скрыть) собственную мужскую позицию. Некоторым образом, центральная часть вашей книги, и в то же время, наиболее спорная её часть, прослеживает роль Аведона как практически скрытого гея, и его попытки справиться с тем, что вы называете «мерзостью» стыда за гомосексуальность или гомосексуальные побуждения. Говорят, что он был женат большую часть жизни, имел сына и так далее. И, хотя вы рисуете весьма развёрнутую картину сложных сексуальных отношений в культурной среде Нью-Йорка, в которой вращался Аведон, когда дело касается его сексуальной жизни и идентичности, всё становится туманным, и история строится в основном на намёках и сплетнях. Как вы учитываете это?

– Ну, я легко это учитываю. В мои намерения не входило что-то придумывать. Но из моих исследований мне со временем делалось всё более ясно, что он боролся с гомосексуальными чувствами.

В какой-то момент Дик занялся анализом, чтобы попытаться избавиться от этих чувств. Он рано сделал выбор, который, как мне кажется, полностью соответствовал культуре, в которой он жил в то время. Гомосексуализм, когда он достигал совершеннолетия — даже когда я достигал совершеннолетия в следующем поколении, — был худшим табу в нашей культуре. Вас могли арестовать за секс с человеком того же пола. Это могло разрушить вашу жизнь и вашу карьеру. И он этого боялся.

У Дика была цель жить в центре культуры, которую он мог создавать, фактически — в центре культуры как таковой. И я думаю, что он принял решение сублимировать эти чувства по причине общего отношения к гомосексуальности. Я думаю, что в результате, он испытывал бесконечный стыд, как и многие геи тогда, а некоторые и до сих пор.

Мне думается, именно здесь ключ к тем «американским горкам» в самооценке Дика. Он чувствовал в себе эти страсти, и всю жизнь старался держать их под замком, как джинна в бутылке, стараясь избавиться от них. Он сделал выбор. Он женился на Доу в 21 год. И многие люди, с которыми я общался, говорили, что они любят друг друга, у них прекрасные отношения — но какие-то немного не физические. Они выглядят скорее платоническими. Фактически, Доу ушла от него к другому мужчине. (Доу даже сказала одному из своих сыновей, что Дик был геем). Но Дик хотел жить нормальной жизнью, и поэтому женился на Эвелин. И у них был ребёнок. И они жили пятьдесят лет как мистер и миссис Аведон.

Я не знаю, какой на самом деле была сексуальная жизнь Аведона. И я не претендую в книге на это знание. Я делаю определённые намёки, исходящие от определённых людей. Это предположения. Но я пришел к выводу, что Дик просто сосредоточился на своей работе. Он был одержим работой, работал всё время.

Я никогда не заявлял громко, что он гей. Это очень частная вещь. Я всегда старался открывать только то, что мог проверить. Единственное, что я должен сказать — были определённые откровения о его сексуальности, в книге Нормы Стивенс (Norma Stevens) «Аведон: кое-что личное» (Avedon: Something Personal), вышедшей в 2017 году. Я очень аккуратно подтверждал эту информацию или не включал её. Единственное, что я могу подтвердить, что у Дика, уже после 60, были тайные отношения с мужчиной, продлившиеся несколько лет.

– Этот гендерный, сексуальный и расовый элемент в истории культуры часто остаётся скрытым или незаписанным. Тем не менее, похоже, что это лежит в основе вашего взгляда на Аведона, и вероятно, на всех художников и всю культуру. Вы упоминаете в самом начале этой книги триумвират людей, которые, по вашему мнению, были ответственны за продвижение фотографии в мире искусства: Аведон, о котором вы писали; Сэм Вагстафф (Sam Wagstaff), о котором вы писали; и Джон Шарковски. Следует ли ожидать, что следующая ваша работа будет посвящена Шарковски?

– Думаю, это было бы логично. (смеётся) Но нет. Я невероятно уважаю Джона, который был серьёзным мыслителем и очень красноречивым. Я также с большим уважением отношусь к его сочинениям, к его достижениям в установлении своего рода фотографического канона. Или, хотя бы, того, что одно время было каноном. Но нет, я не интересуюсь им, как личностью.

Напротив, Сэм Вагстафф очень интересовал меня. И очень интересовал Ричард Аведон. И, возвращаясь к идее, что Дик звал свои портреты автопортретами, я думаю, что люди, о которых мне хочется написать, отражают какую-то сторону моей личности.

Я очень интересуюсь, что такое искусство, в чём его значение, о чём оно рассказывает нам и как нас оживляет, учит и даже говорит немного о будущем. И у меня тоже есть это смертельное влечение к гламуру (смеётся). Это правда. Я нахожу его сексуальным, эротичным, или по крайней мере, чувственным. И в этом всегда есть доля радости. Я хочу понять что-то о природе нашего существования. Ну и люблю хорошо проводить время.

---

Книга Филипа Гефтера «Что становится легендой больше всего: Биография Ричарда Аведона» была опубликована Harper в Октябре 2020 года.

What Becomes a Legend Most
A Biography of Richard Avedon
By Philip Gefter
ISBN: 9780062442710
ISBN 10: 0062442716
Издатель: Harper
В продаже с 13 октября 2020
Размер: 15х23 см
672 страницы
$35.00

Аукцион работ Ричарда Аведона

Ричард Аведон – знаменитый американский фотограф, перед объективами которого мечтали побывать известнейшие люди его эпохи. Его работы имели общий характер, «подпись» фотографа – задумчивые, неулыбающиеся лица на минимальном фоне. Работы Аведона будут выставлены на продажу осенью этого года.

(Всего 5 фото)

1. Портфолио группы «Bea­t­les», сделанное Ричардом Аведоном, – четыре фотографии психоделических цветов, сделанные на пике их славы в 1960-ых годах, будет среди запланированного аукциона работ фотографа. Аведон создал девять изданий портфолио, один из которых установил рекорд на аукционе Christie’s 2005 года, уйдя с молотка за 464 000 долларов. Сверху слева: Джон Леннон, Пол МакКартни, Джордж Харрисон и Ринго Старр. (Richard Ave­don / AP)

2. Знаменитые люди хотели, чтобы их портреты запечатлел фотограф, чей стиль был известен просто как «Взгляд Аведона» – чаще неулыбающиеся объекты на минимальном фоне. Этот небольшой ретро-принт задумчивой Мэрилин Монро в платье с блестками должен уйти с молотка за 100 000 – 150 000 долларов. Фото сделано 6 мая 1957 года. (Richard Ave­don / AP)

3. Одно из известных фото Аведона – с тонкой моделью в вечернем платье от Dior в драматической позе, с шелковым поясом, спадающим по ее стройным ногам, на фоне цирковых слонов. Снимок «Довима со слонами» был сделан в 1955 году в парижском цирке, и это фото может уйти с аукциона Christie’s за 500 – 700 тысяч долларов. (Richard Ave­don / AP)

4. За свою карьеру в 60 лет Аведон повлиял на мир моды и помог проложить дорогу в эру супермоделей своими работами с Джин Шримптон, Верушкой и Твигги (на фото в январе 1968 года). (Richard Ave­don / AP)

5. Автопортрет художника, сделанный около 1963 года, также будет среди более 60 фотографий, выставленных на аукционе в Париже осенью этого года. «Ричард Аведон, по всем стандартам, огромная фигура в истории фотографии, – говорит глава аукционного дома Christie’s Филипп Гарнер. – В его работах есть мощь, авторитет и напряжение – очень своеобразные черты для фотографа». (Richard Ave­don / AP)

А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?

Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!

Ричард Аведон — виртуоз фотопортрета, которому доверяли звезды

Имя фотохудожника Ричарда Аведона знакомо как профессионалам фотодела, так и всем, кто серьезно увлекается этим искусством. Но снимки гуру портретного фото, запечатлевшие самых известных людей XX столетия, наверняка видели даже те, кто далек от фотографии. Давайте вспомним о гениальном Мастере и еще раз насладимся его самыми знаменитыми работами.

Ричард Аведон родился 15 мая 1923 года в Нью-Йорке в семье российских эмигрантов. Отец Ричарда владел универмагом, расположенным на престижной Пятой авеню и считался очень успешным бизнесменом. Карьеру коммерсанта пророчили и младшему Аведону, но мальчик с детства больше интересовался рисованием и фотографией, чем финансами. В доме родителей Ричарда бывало немало известных личностей из мира искусств, поэтому ребенок с юных лет видел перед собой талантливых художников, музыкантов и поэтов, в основном из русской диаспоры.

Первой фотоработой Аведона стал портрет композитора Рахманинова. Его юный фотомастер сделал, когда ему было всего 10 лет. После этого в кадр Ричарда попадали Бродский, Стравинский, Горовец и многие другие. Первой моделью для женского портрета стала родная младшая сестра. Уже в зрелом возрасте фотограф сказал, что именно благодаря ей он «навсегда попал во власть женского очарования» и смог запечатлеть столько удивительных образов прекрасных дам.

«Талантливый человек – талантлив во всем» – это утверждение как нельзя лучше подходит к Ричарду Аведону. Кроме фотографии мастер увлекался литературой, а особенно поэзией. Уже в школьные годы первые рассказы юного автора были опубликованы в местном литературном альманахе, а в 1941 году молодое дарование стало лауреатом конкурса поэтов. Но, несмотря на успехи на литературном поприще, делом всей жизни для Авендона стала портретная фотосъемка.

Первые публикации Ричарда появились в 1946 году в популярном в США модном журнале «Harpers Bazaar», куда пригласил на работу редактор издания, известный дизайнер Алексей Бродович. Работы Аведона сразу же стали популярными в США, а затем и в других странах. Критики утверждали, что в его фотографиях присутствует душа, чего так не хватает многим другим художникам, досконально владеющим техникой и светом.

В работах мастера органично сочетались гротеск с натурализмом, что оказывало самое сильное впечатление на зрителя. Спрос на художественные портреты Аведона был огромным. Кроме «Harpers Bazaar» с фотографом сотрудничал «Vogue», а также несколько менее известных модных изданий.

Ричарда Аведона можно с полным основанием считать создателем нового жанра. Фотограф искусно объединял фэшн-съемку со сценами из реальной жизни, что делало снимки максимально живыми и интересными. Классикой нового направления можно считать портрет известной модели Давимы в платье от Ив Сен Лорана, среди африканских слонов.

Целый пласт работ фотомастера связан с эпохой «Битлз», хиппи и войны во Вьетнаме. В 60‑х и 70‑х годах в объектив Ричарда попадали не только модели и звезды, но и солдаты, студенты, неформальная молодежь, простые прохожие. Известный фотоальбом «Аведон: Шестидесятые» имеет явную антивоенную направленность и показывает очевидную симпатию фотографа к бунтующей молодежи.

В 1992 году Аведон начинает работать в «The New York­er», делая удивительные снимки на злобу дня, раскрывающие проблемы современного человечества. Уже немолодой фотограф активно путешествует и работает не покладая рук, словно опасаясь не успеть до конца выполнить свою большую земную миссию. В 82 года Ричард Аведон умирает от кровоизлияния в мозг. Мастер работал до последних дней, практически не выпуская из рук камеру.

Мерилин Монро была одной из любимых моделей Аведона

В видоискатель мастера попадали не только гламурные звезды

Многие работы Аведона вызывают улыбку

Художник умело передавал динамику сцены

Серия портретов жертв войны во Вьетнаме, передает боль и ужас

Можно уверенно говорить о том, что Ричард Аведон является культовой фигурой в искусстве XX столетия. Каждая его работа – это страница истории, которая сохранена для потомков внимательным и умелым летописцем.

Смотрите также: 18 редких исторических фотографий, которые заставляют задуматься о прошлом

Источник: TakeFoto

А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?

Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!

Фонд Ричарда Аведона

РИЧАРД АВЕДОН

Ричард Аведон (1923–2004) родился и жил в Нью-Йорке. Его интерес к фотографии возник в раннем возрасте, и он вступил в операторский клуб Еврейской ассоциации молодых мужчин (YMHA), когда ему было двенадцать лет. Он учился в средней школе ДеВитта Клинтона в Бронксе, где вместе с Джеймсом Болдуином он редактировал школьный литературный журнал The Magpie, . Он был назван поэтом-лауреатом средней школы Нью-Йорка в 1941 году.

Аведон присоединился к вооруженным силам в 1942 году во время Второй мировой войны, работая помощником фотографа второго класса в торговом флоте США. По его словам, «Моя работа заключалась в том, чтобы делать фотографии на документы. Я, должно быть, сфотографировал сто тысяч лиц, прежде чем мне пришло в голову, что я становлюсь фотографом ».

После двух лет службы он покинул торговый флот, чтобы работать профессиональным фотографом, сначала создавая модные образы и изучая искусство. Директор Алексей Бродович в Лаборатории дизайна Новой школы социальных исследований.

В возрасте двадцати двух лет Аведон начал работать фотографом-фрилансером, в основном в Harper’s Bazaar . Первоначально ему было отказано в использовании студии в журнале, он фотографировал моделей и одежду на улицах, в ночных клубах, в цирке, на пляже и в других необычных местах, используя бесконечную находчивость и изобретательность, которые стали отличительной чертой его искусства. Под руководством Бродовича он быстро стал ведущим фотографом Harper’s Bazaar .

С самого начала своей карьеры Аведон делал официальные портреты для публикации в журналах Theater Arts , Life , Look, и Harper’s Bazaar и многих других. Он был очарован способностью фотографии раскрывать личность и пробуждать жизнь своих объектов. Он регистрировал позы, отношения, прически, одежду и аксессуары как жизненно важные элементы образа. Он был полностью уверен в двумерной природе фотографии, правила которой он подчинял своим стилистическим и повествовательным целям.Как он иронично сказал: «Мои фотографии не уходят на поверхность. Я очень верю в поверхности. Хороший полон подсказок ».

После редактирования номера Harper’s Bazaar за апрель 1965 года, Аведон ушел из журнала, столкнувшись со шквалом критики за свое сотрудничество с цветными моделями. Он присоединился к Vogue , где проработал более двадцати лет. В 1992 году Аведон стал первым штатным фотографом в The New Yorker , где его портреты помогли переопределить эстетику журнала.В этот период его модная фотография появлялась почти исключительно во французском журнале É goïste .

На протяжении всего времени Аведон руководил успешной коммерческой студией, и многие считают, что он стер грань между «художественной» и «коммерческой» фотографией. Его работа по созданию бренда и давние связи с Calvin Klein, Revlon, Versace и десятками других компаний привели к одним из самых известных рекламных кампаний в истории Америки. Эти кампании дали Аведону свободу заниматься крупными проектами, в которых он исследовал свои культурные, политические и личные увлечения.Он известен своими обширными портретами американского движения за гражданские права, войны во Вьетнаме и знаменитым циклом фотографий своего отца, Джейкоба Исраэля Аведона. В 1976 году для журнала Rolling Stone он выпустил «Семья» — коллективный портрет американской правящей элиты во время двухсотлетних выборов в стране. С 1979 по 1985 он много работал по заказу Музея американского искусства Амона Картера, в конечном итоге продюсируя шоу и книгу На американском Западе .

Первая музейная ретроспектива Аведона была проведена в Смитсоновском институте в 1962 году. Затем последовало множество крупных музейных выставок, в том числе две в Метрополитен-музее (1978 и 2002), Миннеаполисском институте искусств (1970), Американском музее Амона Картера. Art (1985) и Музей американского искусства Уитни (1994). Его первая книга фотографий, Observations , с эссе Трумэна Капоте, была опубликована в 1959 году. Он продолжал публиковать книги своих работ на протяжении всей своей жизни, в том числе Nothing Personal в 1964 году (с эссе Джеймса Болдуина). Портреты 1947–1977 (1978, с эссе Гарольда Розенберга), Автобиография (1993), Доказательства 1944–1994 (1994, с эссе Джейн Ливингстон и Адам Гопник) и Шестидесятые (1999, с интервью Дун Арбус).

Ричард Аведон умер в Сан-Антонио, штат Техас, 1 октября 2004 года, после кровоизлияния в мозг во время работы в The New Yorker . При жизни он основал Фонд Ричарда Аведона.

Ричард Аведон | Pace Gallery

Многие считают Ричарда Аведона выдающимся фотографом-портретистом конца двадцатого века.

Он один из немногих, кто преодолел часто разделяемый разрыв как фотограф моды и изобразительного искусства, стирая границы между этими двумя практиками.

Аведон вступил в операторский клуб Еврейской ассоциации молодых мужчин (YMHA), когда ему было двенадцать лет, и рано проявил интерес к фотографии. Он учился в средней школе ДеВитта Клинтона в Бронксе, где вместе с Джеймсом Болдуином он редактировал школьный литературный журнал The Magpie . Он присоединился к вооруженным силам в 1942 году во время Второй мировой войны, работая помощником фотографа второго класса в торговом флоте США. Он учился у арт-директора Алексея Бродовича в Новой школе социальных исследований и в возрасте двадцати двух лет начал работать фотографом-фрилансером, в первую очередь для Harper’s Bazaar .Первоначально ему было отказано в использовании студии в журнале, он фотографировал моделей и одежду на улицах, в ночных клубах, в цирке, на пляже и в других необычных местах, используя бесконечную находчивость и изобретательность, которые стали отличительной чертой его искусства.

С самого начала своей карьеры Аведон делал официальные портреты для публикации в журналах Theater Arts , Life , Look и Harper’s Bazaar и многих других. После редактирования гостями апрельского номера 1965 года журнала Harper’s Bazaar , Аведон ушел из журнала, столкнувшись со шквалом критики за свое сотрудничество с цветными моделями.Он присоединился к Vogue , где проработал более двадцати лет. В 1992 году Аведон стал первым штатным фотографом в The New Yorker , где его портреты помогли переопределить эстетику журнала. В этот период его модная фотография появлялась почти исключительно во французском журнале Égoïste .

Работа Аведона по определению бренда привела к одним из самых известных рекламных кампаний в истории Америки. Эти кампании дали Аведону свободу заниматься крупными проектами, в которых он исследовал свои культурные, политические и личные увлечения, и известен своими обширными портретами американского движения за гражданские права, войны во Вьетнаме и знаменитого цикла фотографий своего отца. Иаков Исраэль Аведон.В 1976 году для журнала Rolling Stone он подготовил «Семья» — коллективный портрет американской правящей элиты во время двухсотлетних выборов в стране. С 1979 по 1985 год он много работал по заказу Музея американского искусства Амона Картера, в конечном итоге продюсируя шоу и книгу На американском Западе .

Его первая книга фотографий, Наблюдения , с эссе Трумэна Капоте, была опубликована в 1959 году. Он продолжал публиковать книги своих работ на протяжении всей своей жизни, в том числе Nothing Personal в 1964 году (с эссе Джеймса Болдуина. ), Portraits 1947–1977 (1978, с эссе Гарольда Розенберга), An Autobiography (1993), Evidence 1944–1994 (1994, с эссе Джейн Ливингстон и Адама Гопника) и The Sixties ( 1999, с интервью Дун Арбус).

Ричард Аведон | Международный центр фотографии

Биография

Ричард Аведон родился в Нью-Йорке, учился в городских государственных школах и Колумбийском университете, а также служил в фотографической секции торгового флота. С 1944 по 1950 год учился у Алексея Бродовича в Новой школе социальных исследований и стал протеже старшего дизайнера. Аведон был штатным фотографом Junior Bazaar, а затем Harper’s Bazaar около двадцати лет, а в 1966 году стал штатным фотографом Vogue.В 1994 году он был первым штатным фотографом, нанятым The New Yorker. Для фотографа, чья история связана с публикациями, Аведон добился исключительных успехов и в музеях. Он был включен в знаменательную выставку 1955 года «Семья человека» в Музее современного искусства и принимал персональные выставки в Смитсоновском институте в Вашингтоне, округ Колумбия, Музее современного искусства, Метрополитен-музее и многих других учреждениях. Совсем недавно Музей американского искусства Уитни представил «Свидетельства: 1944–1994», ретроспективу его карьеры, а ICP организовал Avedon Fashion 1944–2000 в 2009 году.В 1993 году Аведон получил премию «Мастер фотографии бесконечности» от ICP.
С конца 1940-х годов — когда размытые черно-белые портретные головы Аведона были известны тем, что запечатлели грубый динамизм молодости — его фотографии изменились, чтобы отразить стиль, энергию и динамизм момента. Он помог установить стандарт гладкой, урбанистической элегантности в модной фотографии середины двадцатого века, а его дар подчеркивать очарование и драматизм своих объектов сделал его одним из самых знаковых фотографов конца двадцатого века.Аведон утверждает, что «фотографический портрет — это фотография человека, который знает, что его фотографируют, и то, что он делает с этим знанием, является такой же частью фотографии, как то, что на нем надето или как он выглядит».
Мередит Фишер
Хэнди и др. Отражения в стеклянном глазу: Работы из Международного центра коллекции фотографии, Нью-Йорк: Bulfinch Press совместно с Международным центром фотографии, 1999, с. 207.

Ричард Аведон | Artnet | Стр.11

Ричард Аведон

Автопортрет, Нью-Йорк, 20 ноября… , 2001

Дата продажи: 4 декабря 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Наоми Кэмпбелл, Нью-Йорк , 2001

Дата продажи: 4 декабря 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Джованни Аньелли, Турин, 11 ноября 1998 г., 1998 г.

Дата продажи: 4 декабря 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Эль Макферсон, Нью-Йорк, 29 июня… , 2000

Дата продажи: 4 декабря 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Битлз , 1967

Дата продажи: 5 декабря 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Жакетта Леди Элиот — 26 января 1965 г.

Дата продажи: 4 декабря 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

ЭНДИ УОРХОЛ И ЧЛЕНЫ ФАБРИКИ , 1969

Дата продажи: 9 ноября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

ДОВИМА СО СЛОНАМИ, ВЕЧЕРНИЙ ПЛАТЬЕ… , 1955 г.

Дата продажи: 9 ноября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Брижит Бардо, волосы Александра, Париж… , 1959 г.

Дата продажи: 16 ноября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Чарли Чаплин уезжает из Америки, Нью-Йорк , 1952

Дата продажи: 8 ноября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Фрэнсис Бэкон, Париж , 1979 г.

Дата продажи: 8 ноября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Битлз , 1967

Дата продажи: 6 октября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Пять плакатов Битлз , 1967

Дата продажи: 10 октября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Июньский лист, скульптура, шахты Мабу, Нова… , 1975

Дата продажи: 5 октября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Bellboy, Eden Rock Hotel, Таормина, Сицилия ,… , 1947 г.

Дата продажи: 5 октября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Харви Лихтенштейн, 1993/2000 , 1993

Дата продажи: 28 сентября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Битлз , 1967

Дата продажи: 21 сентября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Его Святейшество, Далай-лама, Каматака ,… , 1998

Дата продажи: 27 сентября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Майк Николс , 1960

Дата продажи: 12 октября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Джуди Гарланд , 1951 г.

Дата продажи: 12 октября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Мэрилин Монро, Нью-Йорк, 6 мая 1957 года , 1957

Дата продажи: 4 октября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Его Святейшество Далай-лама, Каматака ,… , 1998

Дата продажи: 4 октября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Вт.Х. Оден, поэт, Сент-Маркс-Плейс, Нью-Йорк , 1960

Дата продажи: 4 октября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон

Эзра Паунд, поэт, Резерфорд, Нью-Джерси… , 1958 г.

Дата продажи: 4 октября 2018 г.

Аукцион закрыт

Ричард Аведон | Биография фотографа и работы

Ранняя жизнь

Ричард Аведон родился 15 мая 1923 года в Нью-Йорке.Его отец был владельцем Avedon’s, универмага на Пятой авеню, а его мать была из семьи производителей одежды, поэтому он вырос в богатой, культурной и городской среде. В детстве он был одержим модными журналами и наклеивал вырезки из них на стены своей спальни.

Он получил образование в средней школе Де Витта Клинтона, а затем в Колумбийском университете, где изучал философию. В 1942 году он поступил в торговый флот и был переведен на фотоотдел, где оттачивал навыки, полученные в киноклубах в подростковом возрасте.Создав тысячи портретов моряков, он также приобрел навыки, которые помогут ему во многих аспектах его будущей карьеры портретиста.

В 1944 году Аведон поступил в Новую школу социальных исследований в Нью-Йорке, в класс Алексея Бродовича, дизайнера и арт-директора Harper’s Bazaar (1938-58). Бродович и Аведон сблизились, и фотографии последнего вскоре начали появляться в Junior Bazaar , а затем, в 1946 году, в Harper’s Bazaar .Это было началом девятнадцатилетней карьеры в журнале, которая привела Аведона к вершинам славы фотографа. При непосредственном покровительстве Бродовича и Кармел Сноу, редактора журнала, Аведон получил множество самых желанных должностей.

Модная фотография

Следуя примеру более ранних фотографов, таких как венгр Мартин Мункаши, Аведон вывел свои модели из студии на улицу. Многие из его изображений из этого периода Harper’s Bazaar были сделаны в Париже и его окрестностях, а его модели помещены в гламурную, стереотипную французскую среду, такую ​​как кафе и ночные клубы.Его неподражаемый глаз и смелое остроумие создали множество важных модных фотографий. Например, на выставке Довима со слонами, Париж , 1955 год, Довима, самая востребованная модель своего времени, в платье до пола от Dior элегантно (и смело) позирует перед тремя цирковыми слонами. Этот драматический и изящный образ типичен для лучших работ Аведона, в которых он делает все возможное, чтобы найти новые и новаторские способы фотографирования моды. К 1957 году Аведон стал настолько известным, что Голливуд использовал его как вдохновение для персонажа Дика Эйвери в фильме Смешные лица .С участием Фреда Астера и Одри Хепберн, Эйвери играл Астер, и фильм был о начале карьеры Аведона.

В 1965 году Аведон ушел из Harper’s Bazaar в Vogue , где работал под руководством другого известного российского арт-директора Александра Либермана. Он заключил контракт с журналом только на несколько лет, но продолжал снимать для них обложки до конца 1980-х годов. Он также нашел время для съемок рекламных кампаний Versace, Calvin Klein и многих других.

Портретная фотография

Став одним из самых значительных модных фотографов своего времени, Аведон одновременно развивался как фотограф-портретист, создавая одни из самых известных портретов знаменитостей и документальных портретов 20-го века. Аведон понимал природу славы и снискал себе расположение, позволяя своим знаменитым натурщикам подыгрывать его камере. Будучи большим любителем театра и в некотором роде знаменитостью, Аведон прекрасно разбирался как в перформансе, так и в публичном имидже, и позволял своим натурщикам быть теми, кем они хотели быть.Его стиль в студии был стилем интенсивной концентрации, мягко уговаривая и направляя его натурщицу, пока они играли свою роль. Многие из его ранних триумфов были опубликованы в его первой книге « Наблюдения » (1959), которая содержала предисловие Трумэна Капоте.

Хотя Аведон большую часть своих модных работ использовал внешнее пространство, он, как Ирвинг Пенн, предпочитал студию портретной живописи. Однако в отличие от Пенна, который использовал свою приземленную и грязную студийную среду, чтобы представить знакомого натурщика в незнакомой обстановке, Аведон в значительной степени полагался на белый фон.Это стало его визитной карточкой и впоследствии повлияло на многих будущих фотографов-портретистов, от Дэвида Бейли до Терри Ричардсона.

Аведон сфотографировал большинство известных имен и лиц своего времени, в том числе Бастера Китона, Джуди Гарланд, Одри Хепберн, Марлона Брандо, The Beatles, Мэрилин Монро, Рудольфа Нуреева, Бриджит Бардо, Фреда Астера, Кэри Гранта, Джона Хьюстона и целый ряд знаменитых личностей на протяжении шести десятилетий, в которых он работал, многие из этих портретов стали культовыми изображениями человека, о котором идет речь.

Аведон был заинтересован в славе, но его также интересовали люди. Делая успешную карьеру в качестве фотографа моды и портретного фотографа, он все чаще участвовал в проектах по фотографированию и записи лиц других людей, особенно обездоленных и обездоленных. Его ранние проекты включали фотографирование движения за гражданские права в 1960-х годах и документирование долгой смерти его отца от рака в период с 1969 по 1973 год. В 1978 году директор музея Амона Картера в Техасе попросил его сфотографировать серию портретов. название выставки: The American West. В течение следующих шести лет Аведон часто выходил из своего обычного расписания, путешествуя по западным штатам США в поисках предметов. Этот проект подтвердил статус Аведона как великого портретиста-документалиста.

Следуя традициям более ранних фотографов, таких как Доротея Лэнг и Уокер Эванс, Аведон был привлечен к суровым реалиям повседневной жизни, от которых страдают дрифтеры, фабричные рабочие, шахтеры и другие представители рабочего класса в сельских районах Соединенных Штатов. Используя широкоформатную пластинчатую камеру 10 x 8 дюймов, Аведон сделал более 17000 фотографий обычных людей в их естественном состоянии, без макияжа и реквизита и всегда на белом фоне.Последняя выставка, показанная в Музее Амона Картера в 1985 году, содержала 124 негабаритных гравюры, которые были выбраны из более обширной коллекции. Выставка вызвала большие споры, поскольку, казалось, представляла удручающий взгляд на Америку, и поэтому была обвинена в нерепрезентативности. Несмотря на это, портреты этих людей, представленные Аведоном, одни грязные, грязные и истощенные, измученные и потерянные, другие красивые и полные юношеского неповиновения, были документом американского низшего сословия, подобных которому не было со времен Великой депрессии.

Более поздняя карьера

В 1992 году Ричард Аведон был нанят The New Yorker в качестве «штатного» фотографа. Низкое название должности для такого знаменитого фотографа противоречило более значительным возможностям. Аведону якобы была предоставлена ​​свобода фотографировать кого угодно и что угодно, и он воспользовался этой возможностью с обычным рвением. В течение следующего десятилетия он фотографировал портреты Сола Беллоу, Хиллари Клинтон, Стивена Сондхейма и других, просматривая свой архив, чтобы предоставить журналу невидимые снимки Мэрилин Монро, Одри Хепберн и У. Х. Одена.

Ричард Аведон умер 1 октября 2004 года от кровоизлияния в мозг. Он был женат дважды: сначала на модели Доркас Новелл (1944-49), а затем на Эвелин Франклин (1951-2004). Вместе у них был сын Джон и четверо внуков.

Почему работы Ричарда Аведона никогда не были более актуальными

В 1959 году, когда Аведон впервые сфотографировал Китайскую Мачадо, португальско-американскую фотомодель, при поддержке Дианы Вриланд, редактора журнала Bazaar, издатель журнала сказал: « Послушайте, мы не можем опубликовать эти фотографии.Девушка не белая ». Аведон был так зол, что пригрозил покинуть Базар. Фотографии были опубликованы.

В качестве приглашенного редактора апрельского номера Bazaar 1965 года Аведон включил свои собственные фотографии Доньяла Луны, первой афроамериканской модели, появившейся в журнале, и выдержал гнев Уильяма Рэндольфа Херста-младшего, издателя, когда рекламодатели вытащили из журнала. «По причинам расовых предрассудков и экономики модного бизнеса», — сказал Аведон, он никогда больше не фотографировал ее для использования в редакции.

В 1967 году, нанятый McCann Erikson, рекламным агентством, для работы над кампанией Coca-Cola, он выбрал афроамериканской учительницы средней школы в качестве ее основной цели. Хотя это всего лишь крошечные вмятины в прочной оболочке расизма, для Аведона, иммигранта в первом поколении, который все детство страдал от антисемитизма в Нью-Йорке, каждая редакционная веха казалась революционной моральной победой.

В течение своей жизни Аведон проводил множество музейных выставок, но мир искусства не спешил его принимать.Поскольку в начале своей карьеры он стал ведущим модным фотографом в мире, его имя несло коммерческий оттенок, и критики слишком часто отвергали эти портреты как «стилизованные». Стилизация никогда не была тем, к чему он стремился.

Вместо этого он придал всем своим объектам одинаковый рост, снимая каждого со стробоскопическим освещением на белом фоне — экземпляры вида, которые могут уничтожить себя в любой момент. Аведон инстинктивно понял угрозу нашему существованию, исходящую от «Маленького мальчика» в Хиросиме; его холодные, трупные изображения людей во второй половине 20-го века остаются экзистенциальным регистром его портретной живописи.«Странно, — писал он в своем письме Эзерли, — так же, как ваш опыт, хотя и слишком ужасный, чтобы вынести его, заставил вас увидеть, что мы все части друг друга, факт вы делает то же самое для нас.»

Ричард Аведон | Международный зал славы фотографии

Помимо работы в мире моды, Аведон был мастером портретной живописи, а также работал в политической фотографии. Он сфотографировал бесчисленное количество икон, таких как доктор Мартин Лютер Кинг-младший., Мэрилин Монро, Битлз и президент Эйзенхауэр. Помимо работы в сфере моды и портретов, Аведон опубликовал более дюжины книг, в том числе две из его самых известных работ, «Наблюдения» и «Ничего личного», которые содержат коллекции его фотографий с комментариями и эссе известных коллег. Завершив свою карьеру в Vogue в 1990 году, Аведон стал первым штатным фотографом журнала New Yorker, где он стремился «сфотографировать успешных людей, а не знаменитостей, и помочь еще раз определить разницу».Аведон умер 4 октября 2004 года, выполняя задание для жителя Нью-Йорка. Аведон был дважды женат и разведен, у него остались сын Джон и четверо внуков.

Спорные и провокационные фотографии Ричарда Аведона бросили вызов традиционной фотографии его времени и помогли превратить фотографию в выразительную форму искусства. Одна из его самых знаковых работ — «Довима со слонами», в которой модель в элегантном платье Dior позирует с двумя слонами в цирке.Его портреты были очень известны не только своим уникальным черно-белым стилем, но и его способностью улавливать грубые, интимные эмоции, сохраняя при этом чувство формальности. Его фотографические способности были чрезвычайно разносторонними, поскольку он работал в области политики и медицины, в дополнение к моде и портретной работе. Он сфотографировал борцов за гражданские права и вьетнамских солдат, а также создал коллекцию портретов неизлечимо больного отца, которая появилась в Музее современного искусства в 1974 году, а затем в галерее Мальборо.Коллекция его работ за всю его карьеру под названием «Ричард Аведон: Фотографии 1947-1977» была представлена ​​в Метрополитен-музее перед тем, как отправиться в различные музеи по всему миру. Он получил бесчисленное количество наград за свои работы, в том числе специальную медаль к 150-летию Королевского фотографического общества и почетную стипендию в 2003 году. Журнал Popular Photography назвал его одним из десяти величайших фотографов мира. Помимо своих коллекций и наград, Аведон оставил похвальное наследие в Фонде Ричарда Аведона.Фонд, созданный Аведоном и поддерживаемый его выжившей семьей, служит своего рода архивом всех его работ и «поощряет изучение и оценку фотографий Аведона посредством публикаций, выездных выставок и контактов с академическим сообществом». Аведон также вдохновил фильм 1957 года «Забавная мордашка», в котором главный герой основан на его собственной жизни.

Ричард Аведон страстно увлекался фотографией и посвятил свою жизнь запечатлению реальности своих объектов.